Страница 41 из 349
Министр иностранных дел Италии Чиано описывает свои впечатления вечером 19 июля 1940 года: «Когда негативная реакция английского правительства дошла до сознания германских руководителей, она породила среди них плохо скрытое разочарование». У Гитлера исчезли сомнения, которыми он себя тешил. Стало абсолютно ясно, что Англия будет сражаться до конца.
Оказавшиеся в руках историков документы говорят о том, что Гитлер готовился к высадке на Британских островах, но обстоятельства не позволили ему осуществить эту высадку. Согласно директиве № 16 (17 июля 1940 г.), тринадцать ударных дивизий должны были броситься через Ла-Манш. Именно в этот день армейское командование завершило планирование операции по захвату южной части Англии. Основная нагрузка падала на ставшего 19 июля фельдмаршалом Рундштедта, командира группировки «А». В первом эшелоне десанта должно было быть 90 тысяч солдат, в целом ударная группировка насчитывала 260 тысяч человек. Готовились парашютисты. Во втором эшелоне предполагалось пустить в действие шесть танковых и три моторизированные дивизии. На протяжении нескольких дней следовало высадить на противоположную от Па-де-Кале сторону тридцать девять дивизий (плюс две воздушно-десантные).
Группе «А» следовало захватить юго-восточную оконечность острова и двигаться в направлении Саутхемптона. В то же время шестая армия Рейхенау должна была броситься на север, на Бристоль, отрезая Корнуэльский полуостров. Браухич сказал Редеру 17 июля, что вся операция займет месяц, он не предвидел, учитывая отсутствие у англичан армии, каких бы то ни было осложнений. Моряки были настроены недоверчиво. Редер не верил в успех «Морского льва». Операция на фронте длиной почти четыреста километров была слишком открыта для британского флота, противопоставить которому что-либо серьезное немцы пока не могли.
Задача завоевать Британию не была простой. Фельдмаршал Рундштедт говорил во время следствия в 1945 году: «Предполагаемая высадка в Англии была бессмыслицей, потому что необходимого количества судов не было… Мы смотрели на это занятие как на своего рода игру, так как было очевидно, что вторжение невозможно до тех пор, пока наш военно-морской флот не будет в состоянии прикрыть пересечение Ла-Манша и доставку подкрепления. Военно-воздушные силы Германии не были способны взять на себя эти функции в случае неудачи флота… У меня такое ощущение, что фюрер на самом деле никогда не намеревался вторгаться в Англию. У него не было необходимого мужества… Он определенно надеялся, что Англия запросит мира». Генерал Блюментрит после войны также отмечал, что все разговоры об операции «Морской лев» были блефом.
Гитлер пока (совещание представителей трех родов войск 21 июня) еще надеялся на внутренний раскол в Англии. Он выразил понимание проблем флота, но все же нажимал на своих военных, требуя молниеносной операции. Хватит сорока дивизий, и дело будет закончено к 15 сентября, — говорил он. Фактически в это время германская стратегическая разведка — слабая часть вооруженных сил Германии — переоценила британские войска на 8 дивизий. Нерешенным был вопрос о средствах высадки. На совещании 31 июля Редер скептически отозвался о возможности высадки. В директиве № 17 31 июля Гитлер сделал акцент на подавлении военно-воздушных сил Англии после 5 августа; решение о высадке будет зависеть от успеха этой операции. Кейтель подписал директиву о предстоящих на английской территории операциях 27 августа.
Вопрос о высадке в Англии окончательно решался 14 сентября 1940 года. Перед началом совещания адмирал Редер сумел вручить Гитлеру листок с изложением мнения представителей морского флота: «Современная ситуация не обеспечивает условий для осуществления операции, риск все еще слишком велик». На совещании Гитлер сказал, что надежды Британии на Россию и Америку не оправдались: Россия не собирается проливать ради нее свою кровь, а перевооружение Америки завершится лишь к 1945 году. Проблема сейчас лишь в том, что истребительная авиация противника уничтожена не полностью. Условия для высадки еще не созданы.
Представители люфтваффе просили разрешения на массированные бомбардировки Лондона с целью посеять панику. Это требование поддерживал и Редер. Прошло три дня, и 17 сентября в военно-морском дневнике британского адмиралтейства появилась запись: «Военно-воздушные силы противника еще не разбиты. Например, их активность возросла. Погодная ситуация не благоприятствует… Вследствие этого фюрер решил отложить операцию «Морской лев» на неопределенное время».
В Берлине Гитлер сказал 14 сентября: «Успешный десант с последующей оккупацией Англии приведет к быстрому окончанию войны. Англия умрет с голоду… Необходимы четыре-пять дней хорошей погоды, чтобы перейти к решительным действиям… Если мы будем продолжать непрерывные воздушные налеты хотя бы в течение десяти-двенадцати дней, в Англии может возникнуть массовая паника». Качество британской техники неприятно поразило летчиков люфтваффе. «Мы понимали, что английскими истребительными эскадрильями, должно быть, управляют с земли (полагал немецкий ас А. Галланд), потому что мы слышали команды с наземных станций». В решающие две недели — между 23 августа и 6 сентября англичане потеряли 466 истребителей, а немцы — 385 самолетов. Англичане потеряли четверть летного состава.
Наблюдая за воздушной битвой 15 сентября, Черчилль обернулся к вице-маршалу Парку: «Сколько самолетов у нас в резерве?» и получил самый неутешительный ответ: «У нас больше ничего нет». Но именно в этой воздушной битве британские летчики уничтожили пятьдесят девять германских бомбардировщиков — такой уровень потерь люфтваффе могло выдержать недолго (победа в «Битве за Британию» празднуется именно в этот день). Но еще 17 сентября Черчилль приказал стрелять в небо изо всех возможных стволов — это был психологический прием, направленный на то, чтобы скрыть от лондонцев тот факт, что англичанам, собственно, уже почти нечем противостоять немцам в воздухе. Он не знал о лаконичной записи в журнале боевых действий германского флота от 17 сентября о том, что «фюрер принял решение отложить операцию «Морской лев» на неопределенное время». Стойкость летчиков королевских военно-воздушных сил, конечно же, была важным фактором, но не меньшее значение имело и другое — Гитлер обратился к Востоку.
В этот же день итальянские войска пересекли ливийскую границу и углубились почти на сто километров в глубину египетской территории. В океане был торпедирован «Город Бенарес», половину пассажиров которого составляли эвакуированные в Канаду дети. В Дакаре силы Виши отбили англо-голлистский десант. 14 октября взрыв бомбы сотряс двор на Даунинг-стрит 10, где Черчилль обедал, и премьер приказал повару спуститься вместе с ним в убежище. Ровно через три минуты германская бомба попала в кухню. И все же Черчилль отказывался пока бомбить жилые кварталы германских городов. Его целью были военные объекты, и он внятно объяснил свою стратегию: «Сначала дело, а потом удовольствие». По радио Би-би-си он говорил французам, что в Лондоне «мы ждем давно обещанное вторжение. Того же ждут и рыбы».
Но 27 октября 1940 года забрезжил призрак надежды. В поместье Блечли британские специалисты сумели понять принципы работы немецкой шифровальной машины «Энигма». Они создали свою систему «Ультра», которая расшифровала распоряжение о «продолжении подготовки к вторжению». Если подготовка не завершена, то о каком вторжении можно говорить? А 28 октября аэрофотосъемка показала движение германских судов от противостоящих Британии континентальных портов. Колвил занес в свой дневник 2 ноября мнение премьера, что «вторжение маловероятно». На самом деле Гитлер уже 12 октября принял решение «о том, чтобы приготовления (запись из германского журнала распоряжений. — А.У.) к вторжению в Англии с настоящего времени и до весны сохранялись лишь как средство политического и военного давления на Англию».
В день своего шестидесятишестилетия премьер сказал Идену, что никогда не чувствовал большего удовлетворения от работы, чем в последние шесть месяцев. Но все же признался и в следующем: «Обычно я просыпаюсь свежим к испытаниям нового дня, но этим летом я просыпался с ужасом в сердце». Наконец, 9 января 1941 года дешифрованные данные показали, что немцы готовятся к удару по Греции. Гитлер повернулся в противоположный угол Европы. В январе 1941 года Черчилль впервые за многие месяцы был в отменном расположении духа. Гостям за столом он сказал, что «никого не ненавидит, и полагает, что и у него нет врагов — за исключением гуннов, но это профессиональная особенность».