Страница 279 из 349
Наедине со Сталиным Черчилль предложил обсудить, что «может случиться с миром после войны». Сталин ответил, что «прежде всего следует обсудить худшее, что могло бы случиться», — он боится германского национализма, и необходимо сделать все, чтобы предотвратить развитие этого явления. «Мы должны создать сильную организацию, чтобы предотвратить развязывание Германией новой войны». Черчилль спросил, как скоро Германия может восстановить свои силы? На что Сталин ответил, «возможно, примерно за 15–20 лет. Немцы, — сказал Сталин, — способные люди, они могут быстро восстановить свою экономику». Черчилль ответил, что немцам должны быть навязаны определенные условия: «Мы должны запретить им развитие авиации, как гражданской, так и военной. И мы должны уничтожить всю систему генерального штаба». И еще: 1) разоружение; 2) предотвращение перевооружения; 3) наблюдение за германскими заводами; 4) запрет на развитие Германией авиации и 5) территориальные изменения долговременного характера.
Сталин ответил, что «Германия попытается восстановить свой потенциал, используя соседние страны». Комментарий Черчилля: «Решение этого вопроса зависит от Великобритании, Соединенных Штатов и Советского Союза, от того, смогут ли они укрепить свою дружбу и наблюдать за Германией в своих общих интересах». На этот раз Пруссия должна быть изолирована и уменьшена в размере, а Бавария, Австрия и Венгрия должны сформировать широкую конфедерацию. С Пруссией следует поступить жестко и так, чтобы другие части рейха не хотели идти на сближение с ней. Одним из средств предотвращения германской агрессии будет разделение функций между союзниками: «Россия будет владеть сухопутной армией, а на Великобританию и Соединенные Штаты падает ответственность содержать военно-морские и воздушные силы». Эти три державы будут опекунами мира на земле. Если они не преуспеют в этой своей миссии, то в мире возможно воцарение столетнего хаоса.
По мнению Черчилля, после окончания войны в Европе, «которая может завершиться уже в 1944 г., Советский Союз станет сильнейшей континентальной державой и на него на сотни лет падет огромная ответственность за любое решение, принимаемое в Европе». Западные же союзники будут контролировать другие регионы, господствуя на морях. Впервые мы видим, что Черчилль допускает преобладающее положение одной державы — в данном случае Советского Союза — в европейском регионе. Долго ли он будет держаться этой точки зрения? Ближайшее же будущее покажет, что недолго.
Рузвельт, беседуя отдельно со Сталиным, выдвинул идею создания послевоенной организации, в верхнем эшелоне которой находились бы «четверо полицейских», трое из которых присутствовали в Тегеране, а четвертым был бы Китай. Не маскируя своих суждений, Сталин сразу же высказал сомнения. Открытое выделение четырех гегемонов исторического развития не понравится всему остальному миру. Европейские нации, для которых эта идея означает утрату ими положения центра мирового влияния, сразу же выступят против. Президент поднял вопрос о создании всемирной организации. В нее вошли бы тридцать пять — сорок государств, которые периодически собирались бы в разных местах и вырабатывали бы рекомендации по актуальным вопросам. Исполнительный комитет, в который входили бы четыре великих державы, уполномочен решать все вопросы, кроме военных. Лишь «четыре полисмена» имели бы полномочия «воздействовать немедленно на любую угрозу миру».
Сталин: чтобы заставить Западную Европу принять своего рода «опеку» четырех великих держав, американцам придется держать здесь войска. Но американский конгресс, как и прежде, может похоронить эту идею. Что касается Китая, то с его, Сталина, точки зрения, американцы выдают желаемое за действительное. Китай еще слишком слаб, децентрализован, экономически зависим, и мировая роль может оказаться ему не по силам. Рузвельт не согласился с такими суждениями о Китае. Видимо, общая схема была ему слишком дорога. «Китай представляет собой нацию в 400 миллионов человек, и лучше иметь ее другом, чем потенциальным источником несчастий».
Рузвельт описал способ, как будет сохраняться мир. «Америка будет посылать в Европу самолеты и корабли, а Англия и Советский Союз выставят в случае возникновения угрозы миру наземные армии». Западноевропейские «великие» страны потеряют свои колонии и после войны станут средними по величине индустриальными государствами. Сомнения и опасения Рузвельта вызывала Франция — Соединенным Штатам «наверное, определенно придется держать несколько дивизий во Франции».
Сталин заявил, что европейские государства, к примеру, безусловно воспротивятся контролю над их делами китайцев. Не лучше ли создать региональные комитеты? Рузвельт скептически отнесся к такому дроблению — оно могло привести к возникновению региональных блоков. Выходом из истории как лабиринта войн является лишь всемирная организация. Сталин, идя навстречу, ответил, что идея всемирной организации, в конечном счете, кажется ему привлекательней, чем сумма региональных группировок. На чем Сталин твердо стоял — так это на том, что против возможности агрессии со стороны Германии и Японии в будущем следует создать эффективные контрольные механизмы. Рузвельт полностью поддержал своего собеседника. Части старых колониальных империй — Индокитай и Новая Каледония, представляющая угрозу Австралии, а также Дакар, который, «будучи в ненадежных руках, представляет угрозу Америке», должны быть взяты под опеку заинтересованных стран.
Стараясь продемонстрировать внимание к проблемам, беспокоящим Советский Союз, Черчилль выразил надежду «увидеть русский флот, как военный, так и торговый, на всех морях мира». …Россия должна осуществлять «полный контроль на Черном море». Для укрепления морских позиций СССР ему следовало передать часть итальянского флота. Рузвельт обратился к идее интернационализации ключевых пунктов Балтийского моря — превратить старые ганзейские города — Гамбург, Бремен и Любек, как и Кильский канал, в свободную зону. На Дальнем Востоке Рузвельт предложил сделать международным порт Дайрен (Дальний) и даже сказал, что китайцы не будут против этого возражать. Черчилль подвел итог: «Нации, которые будут править миром после войны, должны быть удовлетворены и не иметь территориальных или других амбиций… Опасны голодные и амбициозные страны, ведущие же страны мира должны занять позиции богатых и счастливых».
По двум главным вопросам (Западная Европа и Китай) взгляды Рузвельта и Сталина были ближе друг к другу, чем к позиции Черчилля. И это обусловило определенное отчуждение американцев и англичан, сближение СССР и США на частично антианглийской платформе. Стало ясно, что две великие новые силы пришли на смену старым европейским державам. Интуиция говорила ему, что за столом происходит могучее дипломатическое смещение сил, СССР и США постепенно занимают единые позиции по основным мировым вопросам.
Сталин высоко оценил американскую помощь: «Я хочу рассказать вам, что, с русской точки зрения, президент и народ Соединенных Штатов сделали для победы в войне. Самое главное в этой войне — машины. Соединенные Штаты показали, что они способны создавать от восьми до десяти тысяч самолетов в месяц. Россия может производить, самое большее, три тысячи самолетов в месяц. Англия производит от трех до трех с половиной тысяч… Именно поэтому Соединенные Штаты можно назвать страной машин. Не имея этих машин через систему ленд-лиза, мы проиграли бы эту войну». Это был первый — и самый красноречивый случай официальной благодарности советского руководства за поставки по лендлизу. Ко времени Тегерана Соединенные Штаты снабжали Красную Армию двумя третями имеющейся у нее автомобильной техники и, значительным числом самолетов. США в 1943 году предоставили СССР более пяти тысяч истребителей, много нефти и автопокрышек. Тринадцать миллионов советских солдат (американские оценки) получили от Америки зимнюю обувь и униформу, миллионы тонн продовольствия. При этом следует учесть, то двенадцать процентов американских кораблей с грузами для России были потоплены немцами.