Тени возвращаются

Глава 36. Ночные скитания

ОДНАЖДЫ ВЕЧЕРОМ РАНИЯ СНОВА ПРИШЛА под дверь Серегила.

— Вы подумали о нашем разговоре? — спросил он, прижавшись к двери щекой.

— Да. Вы на самом деле считаете, что это возможно?

— Дайте мне выбраться из этой комнаты, и я докажу Вам.

— И Вы возьмете меня с собой?

— Да.

— Даёте слово?

— Клянусь честью боктерсийца. Но нам понадобится кое-что. Оружие,

одежда, еда. Вы сможете это достать?

— Да!

— Только не всё сразу. Кто-нибудь может заметить. Берите понемногу и прячьте где-нибудь, откуда потом будет можно всё это забрать даже ночью.

— Понимаю.

— Ну вот. А как Вы думаете вызволять меня из этой комнаты?

Повисла долгая тишина.

— Это уже моя забота. Я найду способ.

И снова он не услышал ни звука, возвещавшего, что она ушла. Это могло быть добрым знаком. Она была храброй и не делала много шума, и должно быть, обладала крепкими нервами, раз вот так приходила к нему. Он и в самом деле подумывал сдержать данное ей обещание.

Рания приходила тайком к его двери почти каждую ночь, шепча ему о том, что из запасов удалось сложить в тайник, и сообщая всё, что удавалось узнать об Алеке. Кажется, его все еще держали в той надворной постройке, иногда позволяя прогуляться с Иларом. Насколько она могла судить, они стали друзьями. Такие новости резали Серегила ножом по сердцу.

Илар ежедневно навещал Серегила, и его посещения становились всё более длинными. Было очевидно, что он безумно счастлив, что Серегил целиком в его власти и заставлял его выполнять всяческую подневоьную работу. Серегил старательно изображал из себя безупречного слугу, позволяя Илару думать, что он смирился со своей судьбой. День ото дня Илар становился с ним всё более непринужденным, открытым.

Сегодня, массируя Илару ноги, Серегил сумел парой невинных наводящих вопросов заставить его рассказать о некоторых из своих прежних хозяев и о том, что он вынес, находясь в их руках. Слушая его, Серегил разрывался между жалостью и отвращением. Однако выражение лица, должно быть, выдало его: Илар вдруг отшвырнул его прочь, и вылетел как ураган, не сказав ни слова.

Серегил сел, заткнув полой одежды нос, из которого текла струйка крови. В кои-то веки, он не держал на Илара зла, потому что его собственные многочисленные раны были всё же ранами свободного человека, выполнявшего работу, которую он избрал себе сам. Хотя, конечно, нельзя было сказать, что из-за этого он стал меньше ненавидеть Илара. Это было бы слабостью.

Тем не менее, лежа в кровати той ночью, он ещё долго не мог уснуть, пытаясь избавиться от видений, навеянных Иларом. Они преследовали его и во сне, и он был рад проснуться от знакомого звука: кто-то тихо, но настойчиво скребся в его дверь.

Он подошел и приложился ухом к дереву:

— Да?

Он по-прежнему из осторожности старался не называть её сразу по имени, и отвечать не так, словно он ждал кого-то, на случай, если это на самом деле оказался бы кто-то менее дружелюбный.

Этим вечером ответом ему был звук ключа, повернувшегося в замке. Закутанная в плащ фигура, вооруженная большим кухонным ножом, скользнула внутрь. Серегил тотчас отпрыгнул, приготовившись обороняться. Рания откинула капюшон и сняла вуаль.

Она была немолода, но под узором татуировок клана Катме скрывалась истинная красота. Серегил моментально прочел смысл её знаков: она была представительницей среднего сословия, из тех, что не владеют магией. В ее ушах ещё были дырки, там, где прежде красовались драгоценности её клана, которых она лишилась. Одна мочка была порвана, и на месте раны образовался безобразный шрам.

— Вот, возьмите! — Она сунула руку под плащ и вручила ему скомканную тунику. Внутри он нашел пояс, какие-то рваные штаны, свой видавший виды кинжал, и кинжал с серебристо-черной ручкой, который Алек обычно носил за голенищем.

— Откуда это у Вас?

— Илбан Ихакобин выставил их в библиотеке внизу в качестве трофеев. Торговцы рабами включают в цену раба и вещи, что были с ним.

— А это все, что было? Никаких мечей, или лука?

— Больше не было ничего.

— Проклятье!

Серегилу сделал меч его дядя, специально для него. Алеков меч — вместе с луком Черный Рэдли — был подарен ему Серегилом.

— Я не ожидал от вас такой быстроты. Что-нибудь случилось?

— Сегодня вечером хозяин Ихакобин посетил мою спальню.

Рания с вызовом вскинула подбородок, словно говоря: ну-ка попробуй меня осудить — и протянула ему большой ключ.

— Я взяла это, пока он спит, и сразу же пошла сюда. Мы должны бежать прежде, чем он спохватится. Он немедленно поймёт, чьих это рук дело.

— Смелый поступок!

— Так не медлите же! Прикончите Кенира своим ножом и бежим отсюда!

Но Серегил, однако, не был готов расстаться с осторожностью: уж как-то слишком просто всё выходило.

— Звучит неплохо, моя леди, и поверьте, ничто не порадовало бы меня так, как то, что Вы предложили. Но почему я должен доверять Вам больше, чем ему? Откуда мне знать, что не Кенир руководит Вами, лишь бы вовлечь меня в неприятности?

Похоже, Илару доставило бы истинное удовольствие, увидеть, как ему отрубают на плахе ногу.

Она пала на колени и заломила руки:

— Я готова дать Вам зарок: "И если кинжал Ваш ранит мой глаз, я не дрогну!"

— Вы уверены? — спросил Серегил, ухватившись за кончик ножа, который всё ещё был у неё в руках и отодвинув его подальше от своего паха. Клятва эта была не простым ауренфейским стихом. Он вытащил кинжал и поднес его к её лицу. Даже когда он сделал молниеносное движение возле её левого глаза, она осталась абсолютно спокойной, глядя ему прямо в глаза.

— Вот Вам доказательство. Больше не сомневайтесь во мне, — прошептала она.

Он помог ей подняться.

— Вы покажете, где держат моего друга?

— Да, но это очень опасно.

Он усмехнулся, переодеваясь из рабской одежды в ту, что она принесла.

— А до этого было не опасно? Я не побегу без него.

— Я знаю. Но нам нужно спешить!

Она отвела полу плаща и показала ему котомку, висевшую у неё на плече.

— Видите? У меня там еда, вода, огниво и всё остальное, что Вы просили.

Она взяла его за руку и повела вниз по узким ступенькам, несколько раз повернув в тесном коридоре. Он учуял запахи пыли и мышей, означавших, что они шли через черный ход, которым пользовались слуги, чтобы не оскорблять взора хозяина и его домочадцев.

Наконец они очутились в полутемной комнате, забитой громоздкой мебелью. В дальнем её конце виднелась распахнутая двойная дверь. Серегил подкрался к ней. Стояла прохладная пасмурная ночь, без предательского лунного света. Преднамеренно или нет, катмийка выбрала самый благоприятный момент.

Осторожно выглянув наружу, он замер, ибо различил там очертания каких-то фигур. Однако когда его глаза привыкли к освещению, он понял, что то были всего лишь статуи, выстроившиеся в ряд по бокам длинного фонтана.

Я уже был здесь! Он узнал черно-белую мозаику пола. На самом деле, это было всё, что он запомнил, побывав тут один единственный раз, когда его тащили, едва живого. Наверху была галерея второго этажа с проемами дверей и рядом полутемных окон.

— Там сторож, — прошептала Рания, указывая на темную фигуру, сползшую с табурета возле сводчатого прохода слева от них. В ногах у него валялась порожняя чаша.

— Он пьян? — спросил Серегил.

— Мертв, я надеюсь. На мой взгляд, он был слишком не прочь выпить, так что я припасла для него подарок: подмешала ему в вино этим вечером один из особых эликсиров хозяина.

— А Вы всё продумали гораздо раньше, чем я тут появился.

— Да. Аура послал Вас, и я во всеоружии.

— Бери то, что ниспосылает Светоносный и будь благодарен, не так ли?

Серегил покачал головой, задаваясь вопросом: как вообще могла подобная женщина оказаться в рабстве?

Рания указала на арочные ворота в дальнем конце внутреннего двора: