Наталья Гундарева

– Ты говоришь только о близких людях, о так называемом своем круге, или – шире?

– Да все мы в конце концов достаточно узкий круг. Я имею в виду наше общение, что складывалось десятилетиями. Конечно, кто-то проверку нынешним временем прошел, а кто-то нет. У нас ведь вот уже лет десять идет невидимый бой, как когда-то известные нам по истории многолетние войны. Рядом с видимой и страшной войной в Чечне – наша незримая война, в которой многие люди проверяются. И, как ни странно, те, кто отпочковался, кто что-то в себе предал, начинают это чувствовать.

– Ты работаешь в попечительском совете при Фонде Станиславского и в комитете по проведению 100-летия кино. Как тебя на все хватает, учитывая недавно завершившиеся съемки "Петербургских тайн " и премьеру в театре «Театрального романса»?

– У меня есть такое странное, хотя, наверное, совершенно естественное ощущение. Было время, когда меня никто не знал и моим друзьям приходилось мне в чем-то помогать. Не было у меня телефона, и Армен Борисович Джигарханян пошел на телефонный узел: вот наша молодая актриса, она сейчас много снимается и в театре часто бывает нужна, помогите ей... Мне нужна была квартира – и из театра пошли просить. И даже на первую роль в кино меня предложил один актер из нашего театра. И я, как человек, помнящий добро, потом на всю жизнь оставляла за собой право отдавать долги и помогать. Даже если у меня ни на что нет времени, я прихожу домой, во все стороны летят шарф, сапоги, сумки, и я кричу: провались все пропадом, ну почему я должна?!.. Но где-то в глубине души я сама себе объявила, что я должна. Мне этот долг никто не навязывал, но он есть... Я часто повторяю слова Цезаря: «Моя свобода в моей необходимости!» И если эти слова понять и почувствовать как надо, то и нет ощущения долга как чего-то угнетающего. Спектр моего присутствия в жизни расширяется, хотя я знаю, что бьюсь иногда головой в кирпичную стену: стену мне не разбить, но один кирпич я выбью точно! И будет хотя бы щелка в этом монолите.

Сейчас возникло множество разных фондов, премий. Я считаю, что это очень хорошо, потому что актерам необходима поддержка – и материальная, и моральная. Пусть будет больше фондов и пусть будет больше людей, которые почувствуют свою востребованность...

У меня есть такая фраза: «Я люблю принимать участие». Вот просто люблю. И когда мне удается сделать какую-то малость, я в этом черпаю колоссальные силы. Нельзя замыкаться в своих тревогах. Есть, например, люди, которые всему ужасаются: что за кошмар показывают по телевизору? Так не смотрите телевизор. А по радио что передают? Не слушайте радио. Так что же, просто сидеть? Зачем, посмотрите программу телевидения. Вот идет «Большой вальс», смотрите. Вас раздражает «Угадай мелодию»? Ну и не смотрите. А в магазинах что продают? Вот я купила какую-то шмотку, а петля поехала... А вы, прежде чем покупать, подергайте, не едет ли где петля. А если есть деньги, не покупайте дешевых вещей. Нет денег, давайте, я вам эту петлю подниму...

– Мне очень нравится эта твоя жизненная позиция. Может быть, многим этот совет пригодится. Могла бы и раньше им поделиться. Почему, кстати, ты так давно не давала интервью, с чем это связано? И не кажется ли тебе, что своим молчанием ты провоцировала слухи, публикации, подобные той, что появилась в газете «Антенна», где Наталья Гундарева явлена читателю "под прицелом ядовитых сплетен "?

– Сейчас появилось огромное количество печатных изданий, уследить за ними трудно, а давать интервью кому попало не хочется. Прежде чем отвечать на вопросы той или иной газеты, того или иного журнала, согласись, неплохо выяснить круг интересов, лицо этого издания. При многоликости прессы вляпаться сейчас очень легко. Ведь даже разговор о самой интересной и загадочной личности можно повести так, чтобы окончательно эту личность скомпрометировать: небрежность стиля, перевирание фактов, любовь к сплетням и слухам – в таком объеме, как сейчас в нашей стране, по-моему, мало где встречается. И, конечно, все это удручает, и пропадает всякая охота общаться с журналистами. Но молчала я так долго не только поэтому, а еще и потому, что действительно была очень занята.

Что же касается слухов... Я всегда стараюсь влезть в шкуру человека, который пишет. И чем больше стараюсь, тем больше понимаю, насколько это неблагодарное и неблагородное дело – питаться слухами. Если бы я была журналистом, я, наверное, никогда не писала бы ничего по слухам, не спросив у своего героя: скажите, а вы хотели бы, чтобы я прославила вас таким вот образом? Потому что есть люди, которые готовы приплатить, чтобы о них что-то сенсационное выдали в газете со скандальной репутацией!.. Мне такая популярность не нужна. Меня знают люди старшего поколения, моего возраста, молодые. Какая-то популярность у меня есть, и поддерживать ее я могу только одним: работой. Другого пути у меня нет...

Вообще, если бы я была журналистом, я писала бы только о тех, кого я люблю. А на тех, кого я не люблю, обязательно найдутся другие, которые любят. А слухи – это удел горничных и лакеев. Собирать их, смаковать, пережевывать, перетаскивать от одних дверей к другим... Я человек простой, дворянской крови во мне нет, но опускаться до уровня таких разговоров мне всегда было противно. И я считаю ниже своего достоинства обижаться на газету, которая представила меня собранными кем-то у кого-то сплетнями. Потому что сведение счетов – это тоже удел лакеев».

Вот такое получилось у нас интервью, которое сегодня кажется мне едва ли не самым важным из тех, что давала Наталья Гундарева в конце 1990-х годов, потому что здесь сошлось очень многое – устоявшаяся, спокойная мудрость актрисы, ее человеческие приоритеты, ее серьезный, лишенный каких бы то ни было иллюзий взгляд на современность, ее изменившееся отношение к назначению театра...

1990-е годы Наталья Гундарева прожила в напряженных размышлениях, которые постепенно привели актрису к иному осознанию того искусства, которым она занималась всю жизнь. Нет, она не «пересмотрела» свое отношение к театру – оно было по-прежнему глубоким, очень серьезным и ответственным. Но ей достало сил и мудрости понять, что театр стал другим под воздействием времени. Перестать служить ему она не могла – пристраиваться под «требования дня» не хотела. Надо было искать какой-то компромисс, и он нашелся. Нашелся потому, что Гундарева не была оторвана от реальной жизни, не обитала в своих звездных высях, а общаясь с самыми разными людьми, хорошо понимала их и пыталась помочь. Так произошло в ее душе естественное разделение спектаклей на «веселые» и «невеселые» – какой кому надобится. И, как человек, привыкший быть честным, в первую очередь с самою собой, актриса осознала, что зрители имеют право просто отдохнуть, отвлечься, забыться так же, как имеют право прийти в театр, чтобы поплакать, задуматься, разделить чью-то печаль. А «рвать душу» актеру необходимо в любом случае...

Таким был для нее незыблемый закон существования на подмостках.

Она продолжала заниматься и общественной работой, продолжала «принимать участие», если вспомнить определение самой актрисы. Вместе с Союзом кинематографистов и крупной фармацевтической компанией Наталья Гундарева работала над проектом «Во имя здоровья». Этот проект давал возможность пожилым артистам пройти дорогостоящее кардиологическое обследование и последующее лечение. Эта работа тоже потребовала от актрисы немало нервного напряжения, но, прекрасно понимая невымышленную необходимость этого проекта, Гундарева отдавала ему много сил.

Позже, когда она немного оправилась от болезни, актриса утверждала уже с полным «знанием дела»: «Главнее всего на свете внимание лично к тебе. Теперь я знаю это по собственному опыту. Если без тебя не могут обойтись, значит, нужно приложить все усилия, чтобы вылечиться. Тогда у болеющего появляется цель. Что сложнее – бороться или сложить крылья? Что легче – уйти или остаться? Иногда остаться гораздо труднее: это требует больших усилий. Проще всего махнуть на себя рукой: „Да кому я здесь нужен?..“ Труднее просыпаться каждое утро, когда открыть глаза – уже подвиг, потому что новый день не сулит ничего хорошего. Сознание, что ты необходим, заставляет не только жить, но и совершенствоваться. Каждый из нас должен помнить, что здоровье и молодость не вечны, они даруются на срок, который не нами определен. Сегодня ты можешь быть в полном порядке, а завтра не знаешь, в какую дверь тебе стучаться. Спеши сегодня помочь человеку, которому хуже, чем тебе. Теперь научились получать энергию из космоса, но ничто не заменит вам живого человеческого прикосновения».