Наталья Гундарева

Здесь, кроме описания самой сцены, чрезвычайно для нас важно с точки зрения попытки ответить на заданные выше вопросы то, что «с большим волнением» Маргарита читает «трогательную сцену неземной любви» – это, думается, стало для Натальи Гундаревой особого рода манком, «зерном» характера. Ленивая, немногословная, равнодушная ко всему и всем, ограниченная, циничная, служащая своего рода «громоотводом» для гимназистов, которые могли бы попасться в хищные лапы проституток, Маргарита способна очнуться от своего сна, когда речь заходит о «неземной любви», а значит, – грезит о ней, надеется на нее.

В своей книге Виктор Дубровский отмечал, что, несмотря на смех и аплодисменты, которыми сопровождались обе сцены Маргариты, это был «не отдельный самостоятельный номер, а органическая часть большого многопланового сценического полотна, созданного по роману Максима Горького».

Разумеется, это так – Наталья Гундарева никогда бы не позволила себе сделать из своей роли «концертный номер». Актриса расширила рамки образа, выстроила горький и трудный путь своей белошвейки, поневоле ставшей заметной вехой в судьбе главного героя, Клима Самгина, очертила некий масштаб, который и сделал эту почти эпизодическую роль чрезвычайно важной.

Вот что говорила о роли Маргариты и об этом спектакле Наталья Гундарева: «Четыре тома повествования Горького ограничить тремя часами сценического действия – это задача невероятной сложности! Текст „Жизни Клима Самгина“ уточнялся и по-театральному переписывался вплоть до последней репетиции. Поставить Горького с минимальными потерями – хотя от потерь, по сути, никуда не уйти! – по-моему, удалось. Во всяком случае, театру посчастливилось донести до зрителя, а может быть, для кого-то и открыть такого Горького. В школах и институтах нас приучают к другим, хрестоматийным его произведениям. «Жизнь Клима Самгина» программами не охвачена, а повесть эта, мне кажется, необходима сегодня. И пусть люди пойдут от театра к литературе, пусть возникнет необходимость прочитать, постигнуть повесть «Жизнь Клима Самгина»...

Что касается моей роли, сказать о ней почти нечего. Маргарита – одна из многочисленных ступенек, через которые перешагивает Самгин, поэтому какого-то особого, самостоятельного звучания в этом образе не должно быть. Ведь и у Горького так. Кроме того, мне роль Маргариты не могла ничего дать, потому что героинь такого плана я играла, и довольно много, в кино. Для меня в ней не было ничего нового, такой характер повторялся...»

Да, разумеется, такие характеры в творчестве Натальи Гундаревой уже встречались. Но актриса раздвинула рамки образа, заставив зрителей не только проникнуться к белошвейке Маргарите какими-то чувствами, но и вспомнить вполне хрестоматийного Горького... И потому не будет преувеличением сказать, что и этот опыт пошел «в копилку», и он не остался незамеченным.

Вот как вспоминает об этом спектакле Евгения Симонова: «Это была моя первая совместная с Наташей постановка, хотя наши героини и не встречались по ходу действия... Сценический круг вывозил на сцену кровать, на которой сидела пышнотелая красавица в белом одеянии, вся в оборочках. Наташа от природы рыжеватая, и у нее была очень красивая кожа, которая приобретала немыслимой красоты оттенок. Когда она загорала, кожа становилась золотисто-персиковой. Такой удивительной красоты загар держался весь год. Он придавал открытым рукам, плечам Наташи какое-то необыкновенное мерцание, а ее Маргарита становилась воплощением вечной женственности, невероятной привлекательности и обаяния. Для этих двух небольших эпизодов актриса находила множество выразительных средств. Наряду с манкостью белошвейка была еще и очень смешна. Каждое слово произносилось с разными и очень точными интонациями, особенно когда Маргарита обучала Клима жизненным премудростям. Это была виртуозная работа актрисы, абсолютное попадание в десятку.

Помню, как мы долго и мучительно репетировали с Андреем Александровичем Гончаровым этот большой и тяжелый спектакль. Давая нам передышку, сценический круг вывозил Наташу Гундареву, которая отыгрывала свои эпизоды почти без замечаний. Гончаров и все мы получали истинное удовольствие. Круг увозил Маргариту, а у нас кончался отдых, и продолжалась изнурительная работа».

Когда Наталья Гундарева поступила в Театр им. Вл. Маяковского, там шли репетиции мюзикла «Человек из Ламанчи». Но исполнительница роли Альдонсы так и не была определена. Гончаров объявил конкурс в труппе на главную женскую роль – в нем приняли участие многие, но Гундарева осталась в стороне: придирчивое отношение к собственным способностям и, как она считала, недостаточное владение вокалом не позволили молодой актрисе соперничать с более опытными коллегами. Хотя она по-своему переживала – роль очень нравилась Гундаревой, тянула к себе, она напряженно следила за репетициями, несколько раз смотрела вышедший спектакль и... каждый раз убеждалась в том, что смогла бы сыграть Альдонсу совершенно по-другому, по-своему...

«Однажды на гастролях, с связи с болезнью основной исполнительницы, Гундаревой предложили подготовить роль, – пишет В. Я. Дубровский. – Состоялось несколько репетиций (Гундарева уже знала текст и вокальную партию), но сыграть не пришлось – Татьяна Доронина прилетела на гастроли».

За этими скупыми словами можно прочитать целую историю. Ту, о которой Наталья Гундарева никогда не говорила, не желая выносить «сор из избы». Уже в который раз Андрей Александрович Гончаров не увидел, не оценил в полной мере то сокровище, что было в его руках, тот чистой воды бриллиант, что украшал его, в конечном счете именно его корону!.. И речь совсем не о том, кто лучше сыграл бы эту роль – Татьяна Доронина или Наталья Гундарева? Кому-то ближе и интересней показалась бы первая, кому-то, несомненно, вторая. И это отнюдь не гадательное предположение – какой Альдонсой могла бы стать Наталья Гундарева, мы увидели, когда режиссер Светлана Дружинина поставила на телевидении фильм «Дульсинея Тобосская» по пьесе Александра Володина.

История, рассказанная в этой пьесе, повествует о событиях, происходящих через семь лет после смерти рыцаря Дон Кихота. Но, как говорил на репетициях «Человека из Ламанчи» Андрей Александрович Гончаров, центральным событием становится «одонкихочивание» Альдонсы. В «Дульсинее Тобосской» Наталья Гундарева именно это и сделала главным духовным поступком своей героини. В интервью она говорила, что самое важное в володинской пьесе – это возможность каждого персонажа ощутить в себе черты донкихотства: высокого благородства, чуть старомодного рыцарства, романтических порывов, устремленности к духовным высотам.

Борис Плотников, игравший Луиса, вспоминает: «Уверен, что Альдонса, ради которой „рыцарь печального образа“ готов на любые подвиги, была именно такой, какой сыграла ее Наташа. Необыкновенно женственная и мягкая, и в то же время страстная и умеющая за себя постоять. Лиричная и застенчивая, но мужественная и решительная... Как повезло нам всем! Такая актриса, такая женщина в современном кинематографе – большая редкость. Она излучает теплоту и нежность, с которыми для каждого из нас связан образ матери. Поэтому Наталья Гундарева для миллионов зрителей всегда будет любимой и родной».

Это потом, уже после того, как фильм вышел на экран и справедливо не вызвал широкого резонанса, Наталья Гундарева не раз высказывала свое недовольство итогом работы, но пока шли съемки, актриса была очень увлечена. Гундарева лепила свой образ, как истинный скульптор: отсекая все лишнее, рельефно выделяя все, что может отчетливо передать тот сложный духовный путь, который проделывает ее героиня, чтобы стать достойной рыцаря Дон Кихота.

«Это движение от скотницы Альдонсы к прекрасной Дульсинее Тобосской и составляет смысл и содержание роли, – писал Виктор Дубровский. – И актриса сделала этот процесс духовного преобразования главной темой роли и последовательно провела ее через все сцены фильма. В особенности тонко и взволнованно сыграны ею сцены с Луисом, которого Альдонса полюбила горячо и преданно. (Роль Луиса убедительно сыграл Борис Плотников, знакомый зрителям по фильму Ларисы Шепитько „Восхождение“.) В сценах с Луисом Альдонса-Гундарева удивительно преображается и становится такой прекрасной, как будто она сошла с полотен Мурильо. Именно после роли Альдонсы Смоктуновский сказал о Гундаревой, что она одновременно и кухарка, и мадонна, и служанка, и королева».