Мир вашему дому!

Когда Степка выехал на место окончания охоты, Женька уже ловко снимал шкуру с добычи, сбросив куртку и рубашку.

— Долго ездишь! — сверкнул он улыбкой. — Доставай пакеты и помогай.

— Черт бы тебя подрал, — Степка соскочил наземь. — Я чуть шею себе не свихнул, пока скакал.

— Да разве это скачка? — удивился Женька, локтем вытирая со лба пот. — Дротик вытащи, будь другом. Я лопатку пробил.

— Сейчас, — проворчал Степка, вылезая из куртки. — Это ведь олень?

— Был, сейчас это мсяо. То есть мясо… Давай, работай.

В четыре руки и два лезвия мальчишки оголили скелет почти полностью.

— Во, смотри, — Женька указал окровавленным засапожником в сторону кустов, — ждут.

Степка обернулся и невольно дернулся к коням за оружием — те, впрочем, стояли совершенно спокойно, хотя возле кустов сидел, чуть склонив на бок лобастую голову, крупный волк — серый с рыжей подпалиной на груди.

— Да ты чего? — Женька удержал Степку. — Это свой… — мальчишка чуть оскалился и к удивлению товарища… заговорил! Да, заговорил по-волчьи, если так можно сказать. Волк слушал похрипыванье и тихое подвывание внимательно, потом — лег на живот и уложил голову на вытянутые лапы. Прикрыл глаза, по временам пуская из-под век янтарные искры.

— Это что, по-волчьи? — Степка не сводил глаз с хищника.

— Волки не умеют разговаривать, — улыбнулся Женька, возвращаясь к разделке. — Но сигнальные коды у них есть, как и у всех животных, а я же зоопсихолог… Мы оставим ему все, что не заберем сами. У него логово, волчица и щенки.

— А можно его… — Степка сглотнул, — погладить? — вместо ответа Женька погладил его по голове и спросил дернувшегося в сторону Степку:

— Нравится?

— Понял, — кивнул тот. — Ну тогда передай ему, что все эти остатки и от меня тоже, ага?

— Он знает, — заверил Женька. — Давай заканчивать, а то, чего доброго, сейчас еще кто сюда пожалует…

…Они отмылись в ручье. В розовые облачка крови, распускавшейся в воде, тыкались треугольными мордами небольшие юркие рыбки — им, очевидно, не нравилось, и они поспешно плыли прочь. Волк неспешно перебрался ближе к останкам оленя и обнюхивал их — в нескольких шагах от совершенно спокойных коней.

— Их он не тронет, — ответил Женька на беспокойный взгляд Степана. — Ты пойми, волки — они очень-очень умные. И мы для них — друзья. Даже где-то старшие братья, — он задумался и признал: — А где-то и младшие. Ну что, — он несколько раз булькнул в ручье ладонью и предложил: — Поворачиваем на запад. Пора уже и с нашими соединяться!

— Дымом пахнет, — Женька упер приклад в колено. — Это не костер, это жилища.

Степка тоже ощущал запах, но для него это был просто запах горящего дерева. Однако, он поверил Женьке на слово и, как почти тут же выяснилось, правильно сделал. Кони прошли грудью сквозь кустарник на опушке вырубки и практически наткнулись на нескольких детей вабиска, замерших с вязанками хвороста на спинах. Миг — и, побросав вязанки, те с отрывистыми криками метнулись через вырубку туда, где над зелеными холмиками обычных для лесных, племен полуземлянок поднимались дымки и ходили старшие. Вернее — уже не ходили, а все стояли, глядя на подъезжающих шагом белых мальчишек. Потом со страшным шумом бросились в стороны, словно вспугнутые животные, скрываясь в жилищах, входы в которые начали изнутри задвигать тяжелые колоды — и селение словно вымерло.

Степка соскочил наземь первым и прошелся между холмиками, то вороша ногой кучу хвороста, то приподнимая стволов ИПП какие-то листья в грубого плетения корзинах.

— Это же салат? — окликнул он Женьку, поднимая один лист и запихивая его в рот. — Точняк, настоящий салат! Свежий, но мелкий какой-то!

— Дикий, — объяснил Женька, подходя. — А вот, смотри. Это правда интересно.

На его ладони лежали два диска глубокого голубоватого цвета с нанесенными значками местного алфавита, каждый диск — величиной с червонец.

— Что это? — Степка с любопытством взял один из дисков. — Камень?

— Нефрит, — Женька подбросил второй диск на ладони. — У нас в школьном музее есть такие… Это квитанции на услуги.

— А? — не понял Степка.

— Такие квитанции иррузайцы выдают, когда забирают товары. А на следующий год караван приходит уже с их товарами, и можно эти диски обменять на заказанное, — Женька взял диски у Степки и положил оба на место. — Ладно, попробуем их вытащить.

— На кой черт? — поморщился Степка. — Поехали.

— Э, нет, — Женька замотал головой. — Ты что-то не понимаешь, Степ. Мы же не просто так тут ездим, ради собственного удовольствия. Нам нужны вассалы, иначе чего с этой планетой возиться? Вот и попробуем установить контакт.

— Ты знаешь их язык? — поинтересовался Степка, молчаливо признав правоту Женьки.

— Не очень, — беззаботно ответил тот. — Да это и не важно. Ты только пушку держи наготове, а то они от страха здорово начудить могут.

Степка кивнул и встал, уперев приклад ИПП в бок. А Женька, забросив оружие за спину, начал расхаживать между холмиками полуземлянок, потом — отошел к коням и уселся около них. Достал пачку сухарей, бросил один Степке, вторым захрустел сам, ловя крошки в ладонь. Сквозь хруст предложил:

— Давай, что ли, мясо пожарим? Доставай вырезку.

Степке подошел к вьюкам, вытащил трензели из конских ртов. Женька, нагнувшись, начал раздувать костер, возле которого сидел, подбрасывая хворост. Его товарищ тем временем нарезал мясо толстыми ровными кусками и, посвистывая, посолил, а потом устроил на пододвинутом к огню плоском камне — очевидно, у местных вабиска он тоже служил этой цели.

— Они не обидятся, если мы позаимствуем у них немного салата? — риторически опросил Степка, локтем отодвигая ИПП за спину. — Сухари еще доставай.

Женька, как более опытный в контактах с вабиска, краем глаза уже заметил, что в двух или трех жилищах входные колоды чуть-чуть отодвинулись и оттуда поблескивают глаза. Конечно, тут не видели русских, но наверняка слышали рассказы иррузайцев и пришли в ужас при одном виде белолицых. Однако, те не спешили разрушать селение громом и молнией, не рвались никого убивать и даже ничего не брали, кроме съедобных листьев, которых полно в лесу. И жарили они самое обычное мясо на обыкновенном, не грохочущем, огне. Конечно, их белые лица пугали, но вообще-то они вели себя так же, как сами вабиска и были похожи на них сложением…

…Степка, продолжая посвистывать, поворачивал мясо палочкой. Женька разложил на обертке сухари и, подмигнув товарищу, покосился в сторону ближайшей полуземлянки.

Двое вабиска, слегка пригнувшись и направив в сторону пришельцев копья, стояли возле входа.

— Больше полупути прошли, — пробормотал Игорь. — Да, и намного больше, — он сложил авиакарту и, задрав лицо вверх, крикнул: — Что там?!

Наверху — в кроне здоровенного дерева, какой-то мутации бука — шуршало и хрустели. Игорь, прикрыв глаза ладонью от падающих оттуда листьев, веточек и кусочков коры, терпеливо ждал. Наконец, Борька спрыгнул вниз — сиганул с высоты почти двухэтажного дома, придержав на груди бинокль.

— Километров за пятьдесят отсюда по нашему курсу на холм поднимается просека, — Борька улыбнулся: — Это наши, Игорян. Отсюда не понять, давно они прошли, или как, далеко, но… это наши, а значит… — Борька швырнул вверх бинокль, засмеялся и, подпрыгнув, поймал его. — Я скоро увижу Катьку — увваааауу-у!!!

— Это точно просека? — Игорь ткнул друга в плечо. — Э-эй, эй! Ау! Или дорога вабиска?

— Просека, просека, — Борька крутнул бинокль на ремне. — Мы их нагоним. Теперь точно нагоним. Вопрос времени.

— Как бы еще связаться с Женькой и Степкой, — Игорь почесал переносицу. — И поскорей бы к горам. Мне интересно, что там.

Борька никак не мог успокоиться. Он жонглировал своими вещами, убирая их, выжимал за ствол в вытянутой руке оба ИПП — свой и Игоря, хлопнул Раскидал по крупу, и когда тот удивленно покосился на хозяина — со смехом звонко поцеловал коня в нос. Игорь, уже сидя в седле, снисходительно наблюдал за слегка спятившим от предвкушения встречи другом.