Мир вашему дому!

— Едем дальше, — Игорь захлестнул один конец кольчужного шарфа на лице, а второй прикрепил к поясу, закрыв грудь и живот, расправил его. Женька быстро проделал то же самое, сел удобнее за ротор, положив руки на спуск.

Атакующие — в основном оранги, даже не лесовики — лезли на склон по трупам. Германцы поливали врагов огнём, а над палисадами уже торчали вороненые алебарды с крюками — древнее оружие, неожиданно вновь нашедшее применение на планетах с агрессивной и мало развитой туземной жизнью. Обороняющиеся стреляли, стоя в три яруса, слышалась ругань, если выхлопы соседа обжигали лицо или руки.

— Ротор в дело, — коротко скомандовал Игорь, соскакивая с танкетки и перебегая к палисаду — уже с ИПП в руках.

Оранги лезли снизу — сплошной стеной, поглощавшей тех, кто падал. Оттуда же, снизу, словно странный дождь наоборот, летели дротики и камни из пращей. Игорь увидел, как один из германцев замахал руками и почти упал вниз, роняя оружие — его втащили обратно и понесли прочь. Игорь втиснулся в ряд над палисадом и мелодично, как на тренировке, разрядил в надвигающуюся толпу магазины ИПП и подствольника, прокричал германцам что-то ободряющее и не вполне понятное ему самому, выбрался из линии и опять влез на танкетку — Женька с правильными промежутками выпускал длинные очереди, блок стволов вращался с мелодичным журчанием.

Кипящее месиво продолжало поглотать долину. С противоположного склона орудия открыли беглый огонь суббоеприпасами — каждый взрыв накрывал серией более мелких здоровенные куски, разметывая десятки тел в клочья. Но волна наступающих катилась и ширилась.

Передние ряды орангов тем временем добрались до палисада. Вцепляясь в бревна всеми конечностями, подсаживая и подтягивая друг друга, они лезли все выше и выше. Германцы заработали алебардами, ловко управляясь с каждой вдвоем, чтобы не рванули из рук. Широкие черные лезвия масляно заблестели от крови, рядом мелькали скрамасаксы. Германцы орали не хуже самих орангов, без особых изысков, вмах рубя тех и то, что оказывалось ближе. Игорь увидел, как одного из обороняющихся снизу поддели копьями, сорвали с палисада, и он поплыл вглубь толпы, продолжая рубить вонзающих в него все новые и новые копья дикарей, потом — исчез, как в грязную воду канул.

Странно — плазма ревунов не остановила, а вот палисад и клинки сделали свое дело. Нет, они еще продолжали, лезть вперед, но германцы смахивали их, как муравьев метелкой.

— Руки отмахали! — крикнул фон Брахтер, не поворачиваясь — в его руках был все тот же цвайхандер, которым херцог сносил за раз по две-три головы или рубил орангов пополам. — Что там в запасе? Пускайте!

— Рано! — отозвался Игорь. У самых ног херцога вылетело бревно, в пролом просунулась оскаленная харя — херцог с хаканьем прибил оранга к земле мечом, тут же длинные узловатые лапы просунулись поверх убитого, цапнули германца за ноги, и он, с проклятьем полетев наземь, выхватил скрамасакс — но наверняка был бы убит. Однако, рядом оказался Игорь — прыжком — хладнокровно приставил ко лбу оранга ствол «тулы-баранникова» и лишил того черепа. Фон Брахтер тут же вскочил на ноги. — Рано, рано! Я на основную линию! Держитесь! Женька, ко мне!

Женьку не сразу удалось вытащить из боя — пришлось двинуть его по затылку. Спуститься в долину тем же путем, которым поднимались, уже не представлялось возможным — там бурлили толпы, и германцы защищали тропку. Женька с диким воплем направил танкетку по практически отвесному склону — киберстрелок едва поспевал следов — Игорь заорал от неожиданности, которую лишь потом облек в слова:

— Да ты что, танкетку с вертушкой перепутал?!

— Держись — слева! — рявкнул Женька, и киберстрелок выпустил очередь, укладывая выскакивающих из кустарника орангов. Следом скакали регулярные кавалеристы Иррузая. Снаряд ручной мортиры вдребезги разнес киберстрелка. другой разорвался на броне танкетки. Ее швырнуло на борт, Женька вскрикнул и сделал движение, словно убивая на плече комара — из-под пальцев и разорванного снаряжения брызнула кровь. Передний вабиска, налетев, взмахнул пикой — она скользнула по затянутой кольчужным шарфом груди вовремя извернувшегося мальчишки, Игорь выстрелом из ИПП сшиб с седла всадника, застрелил еще двоих, а Женька тронул танкетку о места.

— Ты ранен?! — крикнул Игорь. Женька отозвался через плечо:

— Ерунда, осколок царапнул! Они уже близко, а?! А это кто?!

Вокруг танкетки появились люди в форме ополченцев, так что вопрос был лишним. Игорь, встав в рост, крикнул:

— Ставров где?!

— Тут, — отозвался, появляясь из ниоткуда, означенный господин. — Втравил ты меня в историю! Они же у нас на плечах сидят! Бьем, бьем, а они все не кончаются!

— Да я вижу, — согласился Игорь. — Давай быстрее на позиции, а то и правда навалятся! Жень, жми, давай!

Они только чуть опередили пеших ополченцев, которые сгружали с платформ раненых и убитых. Пионеры помогали; Игорь увидел одного из тех, с ним ходил партизанить — Генку Лбищева. Генка вдруг бросил ноги раненого, которого снимал с джипа и метнулся к другой машине с криком:

— Пап! — обхватил голову мертвого ополченца, рассеченную ятяганом, снова крикнул: — Пап, ты что? Вставай, пожалуйста, вставай! — его начали оттаскивать, но Генка извернулся, снова бросился к платформе, на полпути застыл, закусив губу и глядя вокруг сухими безумными глазами. Потом — рванулся за своим ГАПом и, раньше чем его успели схватить, исчез в кустарнике…

А рефлексировать было некогда — барабаны лупили бешено, и толпы наваливались с воем и гиком… Подбежавшие ополченца занимали места в линии обороны — нескольких человек иррузайцы догнали и убили на глазах у всех. Помочь просто не успели.

Борька принес Игорю пульт. Скрестив ноги, Игорь уселся в танкетке и включил связь.

— Скорее, Игорь, — Борька неотрывно смотрел вперед, — до них метров двести, не больше.

— Внимание всем! — звонким высоким голосом сказал Игорь. — "ВИХРЬ!"

Люди вокруг начали бросаться наземь — казалось, что белолицые обезумели и покорно ложатся под оружие слуг Птицы. Может быть, иррузайцы так и подумали. Но на это им был отпущен лишь миг.

А второго мига у них не било — Игорь нажал кнопку…

…Двухсот тысячная армия Иррузая полностью вместилась в "долину Рютти", где ночью под землей были упрятаны до пятидесяти тонн взрывчатки и почти двести тысяч литров кустарной зажигательной смеси в бочках. Взрыватели были настроены на единый радиосигнал.

Люди, участвовавшие в больших войнах, рассказывали Игорю о подобном, Но сам он не очень представлял себе последствия сделанного. Он успел увидеть огненный шар, в который превратилась долина, услышал ужасающий рев воздуха, массой устремившегося в образовавшуюся мгновенную топку. В следующий миг ему стало нечем дышать. Призрачным пламенем вспыхивали молниеносно высохшие кустарники и деревья в полусотне метров от него, а несколько человек метались, стараясь сбить с одежды пламя. Алые вихри жадными языками слизнули со склонов лезущих вверх вабиска и орангов. Игорь различил, как загораются палисады германцев, а их флаг взлетает вверх, в небо, начинает кружиться там, словно странная птица.

Это было последнее, что Игорь увидел — жар туго толкнул его, опрокидывая на спину в танкетку. Впрочем, он тут же вскочил, и в клубах опадающего пламени, среди валов дымящейся, вывороченной земля, вихрей дыма увидел как мечутся и рвутся к выходу из долины те, кто остался в живых. Их было еще очень и очень, на удивление, много — Игорь, нашарив связь, крикнул:

— Есаул?! Ну — теперь время! Снимай с них штаны!!!

Кавалеристы по приказу Змая уложили коней прямо в болото. Сам есаул сделал то же, но ближе к опушке — он один видел, как мимо шли и шли вражеские войска, не которые — так близко, что до них можно было дотронуться острием шашки. Да, зрелище было то еще — поневоле вдоль спины драл мороз, когда представлял себе есаул, с какой силищей придется иметь дело. Бой в долине уже начался, а они все шли, шли, шли — не было им конца. Змай поглаживал шею коня и смотрел… Он почти не поверил себе, когда последние ряды вошли в долину. Но и тогда не отдал приказа подниматься — береженого судьба сохраняет, а над небереженым ветерок ковылем играет…