Страница 2 из 2
– Красиво очень.
– Очень красиво, Иван Николаевич. А люди за загородку тянут. Не бить же их. Бить – рук не хватит, даже у осьминога.
По траве вилась протоптанная тропинка.
В саду шел солдат в шинели без хлястика. Рядом с ним развязно и боязливо шла женщина в короткой юбке, в высоких, до колен, зашнурованных ботинках из мягкой кожи.
– Вот этот, – сказал Алексей Максимович, глядя на солдата, – не влюблен в свою даму со взбитой прической. Руку держит крючком, сам по себе гуляет, перед собой важничает, одного себя видит... Франт. Думает, что ухарь, а сам мещанин, хотя шинель у него без хлястика и ботинки не вычищены.
– Пустой человек.
– Короткий человек. Для того чтобы жить, надо будущее видеть. Только будущее мы и создаем. И рано это надо делать. В народе говорят: когда на дереве лист полный, то и сеять полно.
Горький шел уже усталый. Мысли овладевали им, утомляли его.
– Молодые листья, – сказал он. – Уже время сеять.
Солдат в шинели без хлястика выступал, ведя под руку женщину. Вдруг он вырвал руку и ударил спутницу: та упала на руки, как будто сама прыгнула, потом прыгнула еще раз с рук на колена и отбежала к дереву, сгибаясь.
Алексей Максимович резкими большими шагами побежал по траве.
– Ты почему женщину ударил?
– Сам хочешь, старик? – Человек замахнулся.
– Берегись! – крикнул Горький, присев так быстро, что длинные полы пальто разлетелись.
Он замахнулся рукой с несжатой ладонью, повернулся и выпрямился, рубнув ладонью по челюсти.
Солдат упал.
Горький нагнулся над ним, поднял из травы фуражку.
– Тоже драться хотел, – сказал он, – а вот картуз потерял. Ты, когда в следующий раз драться соберешься, фуражку в зубах держи: будет при тебе твой головной убор, если придется бежать. Драчун ты плохой. А вы, девушка, не бойтесь, подходите: с вашим молодым человеком плохого не будет. Отведите его домой, может быть, он утром будет сознательней.
Человек в шинели лежал, испуганно держась за траву.
– Вы, молодой человек, – сказал Горький, подымая длинную руку, – не понимаете значения вещей и не связываете их между собой. Революция, белая ночь, на кораблях флаги, прекрасный город старой культуры, а вы деретесь. Если бы вы, целуя женщину, хоть раз бы ей в глаза посмотрели, сердце ваше стало бы добрее. Не станете добрым – помните : время сейчас озабоченное, сердитое и может вам показать немедленную справедливость.
Он встал и пошел, рассказывая, как дрались на льду и как кто дрался; объяснял, почему для такого дела лучше всего надеть валенки.
Ему нужно было немедленно реагировать, нужна была именно немедленная справедливость. Он хотел увидеть Страшный суд, но быстрый и такой, на котором у ангелов были бы хорошо начищенные трубы.
1950
Примечания
Впервые опубликовано в сборнике: «Исторические повести и рассказы». М., «Советский писатель», 1958.