Пандемия

Машина тем временем снизилась, разгоняя ветром от работающих двигателей сухую и колкую пыль. Гэйб прикрыл глаза рукой и закашлялся, отворачиваясь. Пилот заглушил двигатели. Потом с шорохом приподнялось тонированное стекло кабины. На землю спрыгнул высокий сухопарый человек во френче из белой кожи. Гэйб округлил глаза в изумлении.

- Эрнст?!

Это и вправду был любимый раб Хозяина Эйма. Казалось, что за последние несколько суток он осунулся и постарел ещё больше, хотя его безупречная порода не позволила ему подурнеть с возрастом – он был всё так же подтянут и элегантен, и в его соломенно-блондинистых волосах почти не проглядывались серебристые нити. Подняв на лоб лётные очки со встроенной трёхмерной картой, Эрнст стремительно приблизился к Гэйбу, на ходу вынимая из кобуры пистолет, и выстрелил.

Гэйба даже слегка отбросило. Повалившись на землю у самого края разлома, молодой раб схватился за простреленное плечо и рявкнул от боли. Сердце неистово заколотилось от ярости и нежелания останавливаться от следующего выстрела. Но Эрнст больше не стрелял.

Встав над Гэйбом, он скривил тонкие губы в гримасе презрения и ненависти.

- Ты не представляешь, каких усилий мне стоит сейчас не разнести тебе череп в клочья, - негромко проговорил он. - Но ты не заслужил такой лёгкой смерти…

Гэйб приподнялся, глядя на него в недоумении. Рука в белой перчатке и правда опустилась, хоть и сильно дрожала от желания выстрелить в лоб Гэйбу.

- Слушай, - прохрипел молодой раб, - я расстроил Хозяина Эйма, я понимаю… Но у него кроме меня осталось ещё несколько десятков доноров! Что такого, если…

- Он умер! – заорал Эрнст, неожиданно эмоционально для своей всегдашней холодности. - И умер из-за тебя! Только твои иммунные клетки помогали ему справляться с болезнью и больше ничьи! Как ты мог бросить Эйма, подонок?!

Гэйб приоткрыл рот. Хозяин Эйм умер? Из-за того, что он сбежал?...

- Но… Но я ничего этого не знал… - прошептал он. - Я не хотел… Я не думал, что он может… Эрнст, это правда…

- Встать, - процедил Эрнст сквозь зубы и снова поднял пистолет.

Гэйб медленно поднялся на ноги, глядя в его глаза, которые, казалось, немного остекленели. Было страшно. Душила злоба на проклятого чистокровку. Ему-то хорошо. У него пистолет. Проклятье!

Эйм… Добрый и маленький Хозяин Эйм. Как же так, почему он умер?...

Гэйб почувствовал, что ему стало тяжело где-то под ложечкой. Кажется, глаза даже обожгло слезами. Гэйб закусил губу и сурово уставился на Эрнста, хотя взгляд против воли поворачивался к дулу пистолета, смотрящему в лоб.

- Я могу понять тебя, - сухо проговорил Эрнст, взяв себя в руки. - Ты хотел свободы. Все из нас на определённом этапе жизни хотят свободы. Но твоё желание стало причиной смерти человека, которого я любил. Поэтому…

Он вздохнул, чуть приподняв лицо и убирая оружие в кобуру. Гэйб внимательно проследил за этим грациозным и плавным движением.

- Поэтому пусть за нас решит судьба.

Он чуть отодвинул полу своего френча и вынул из петель на поясе два длинных тесака. Один бросил под ноги Гэйбу. Тот посмотрел в зелёные глаза своего противника.

- Бери, - приказал Эрнст. - Будем драться до смерти.

Гэйб криво и со злостью усмехнулся, прикасаясь к ране и намекая на неравенство. Эрнст, не изменившись в лице, прокомментировал:

- Ты моложе меня, сильнее и выносливее. Я просто сравнял шансы. Бери оружие.

Гэйб медленно наклонился, подняв тесак. Боль в плече кольнула так, что отдача в шею и грудь заставила поморщиться. Но Гэйб нашёл в себе силы распрямиться.

Несколько секунд они стояли лицом к лицу, молчаливые и напряжённые. Потом Эрнст немного отошёл и пружинисто присогнул ноги. Гэйб немного наклонился вперёд, перебросив тесак в ладони обратным хватом.

Гэйб умел драться на ножах, и даже очень неплохо. Однажды пришлось защищать свою жизнь, и он выдержал бой с честью. Старик, его наставник, даже хвалил. Но если бы Гэйб только знал, что глаз Старик потерял в схватке с тогда ещё юным и амбициозным мальчишкой по имени Эрнст, который отстаивал своё право на то, чтобы быть с Хозяином Эймом чаще…

Они кружили, не сводя друг с друга взгляда. Длинные тени поворачивались на земле, словно стрелки часов. Гэйб не выпускал из головы одно – нельзя вставать так, чтобы тень противника оказалась перед ним, тогда яркое солнце ударит в глаза.

Эрнст молча ринулся в атаку со скоростью и стремительностью гепарда. Ухнуло широкое лезвие. Гэйб резко отклонился назад и сразу же вбок, выбрасывая руку вперёд. Ударить в левую подмышку противника не удалось – Эрнст мгновенно поставил чёткий блок. Лезвия звонко тренькнули. Гэйб снова ткнул вперёд, метя в живот. Эрнст ловко отскочил, сжав губы в нитку и чуть прищурившись. Ударил сверху. Глубоко пропорол второе плечо Гэйба. Молодой раб вскрикнул, упал на колено. Тесак противника в следующую секунду должен был пронзить горло Гэйба, но тот скользнул вперёд, ударив Эрнста головой в живот. Зеленоглазый раб охнул, на секунду утратив возможность дышать, но при этом не забывая о том, что нужно защищаться, и скользнул в сторону. Широкое лезвие всё же успело распороть пояс френча.

Гэйбу первые несколько секунд не верилось, что они действительно сражаются насмерть. Но боль в распоротом плече явственно сказала о том, что всё очень серьёзно. Глупо ждать от Эрнста пощады. Он действительно любил Хозяина Эйма. И ему нужно хоть кого-то наказать за его смерть. Эрнст рванулся в атаку снова.

Они кружили, сшибались, то и дело оставляли друг на друге глубокие порезы. Эрнст дышал уже сипло и напряжённо. И скалился в ярости. Гэйб тоже дал волю эмоциям. Он хотел жить. И он считал себя правым. Он не верил в то, что может погибнуть. И ему казалось, что это Эрнст нашёл его и вызвал на бой, чтобы погибнуть самому. Ведь его жизнь без Эйма утратила смысл.

Но Эрнст пока не собирался сдаваться. Он снова налетел на Гэйба, виртуозно орудуя огромным ножом, который гулко взрезал воздух то перед самым горлом Гэйба, то перед его грудью. Гэйб держался, успевал уворачиваться или ставить блоки. Он сильно порезал пальцы противнику, и белоснежные перчатки Эрнста свисали с запястий окровавленными лохмотьями. Но Эрнст не сдавался. Он тоже считал себя правым.

Огромное закатное солнце, казалось, разрезало небо, словно циркулярная пила, и теперь облака походили на пропитанную кровью вату. Две крошечные фигурки кружили в клубах пыли по растрескавшемуся плато, бывшему пару столетий назад, может быть, оживлённой площадью или магистралью. Две ничтожные пылинки – белая и грязновато-бурая. Гэйб, чумазый и растрёпанный, натерпевшийся злоключений в прерии и горах, и Эрнст – прямой и грациозный, немного похожий на породистую собаку. С тусклыми зелёными глазами, в которых осталось только одно желание - убить. Не было даже ненависти.

Гэйб мельком глянул под ноги и сразу же вскинул лицо, поднимая руку с оружием и блокируя очередной удар. А теперь – самую малость, но резко, в сторону. Затылок немного припекло от солнца, которое ударило в глаза Эрнсту. Казалось, в этих глазах вспыхнули золотистые искорки. Эрнст коротко вскрикнул, зажмурившись. И удар прошёл вскользь, лишь слегка оцарапав бок Гэйба. Тот перехватил узкое жилистое запястье, отводя тесак Эрнста в сторону. А свой по самую рукоять всадил ему в живот.

Эрнст судорожно и сипло втянул воздух открытым ртом и подался вперёд, упершись подбородком в окровавленное дрожащее плечо Гэйба.

Несколько секунд они стояли, словно окаменевшие, обоих била дрожь. Потом Гэйб качнулся, едва не оступившись – они очутились на самом краю разлома. Эрнст прижимался к своему врагу, как будто обнимал. Его отведённая в сторону рука стиснула тесак до побелевших костяшек пальцев.

Гэйб торопливо выдернул оружие из раны и ударил ещё раз. И ещё. И ещё. Тесак Эрнста с гулким звоном выпал из длинных крепких пальцев.

- Достаточно…Ты же победил… - прохрипел Эрнст в ухо молодому рабу. Гэйб отшатнулся. Отступил. Ноги почему-то подкосились. Вероятно, от напряжения, усталости и кровопотери.