Горячее сердце

— Кто бы сомневался! — сердитым тоном заметил Тремейн. Протянув руку, он подправил прядь ее волос, выбившуюся из косы. От прикосновения его горячей руки тепло разлилось по всему ее телу. — Интересно знать, он уже предложил вам стать его любовницей?

Все ее тело напряглось, и она отшатнулась от его руки.

— О чем вы говорите? Ваш кузен всегда ведет себя как джентльмен!

Граф пожал плечами.

— Ведь вы нуждаетесь в деньгах, — непринужденно заявил он, — а у Джейсона их много. Вас явно влечет к нему, так что я подумал…

Она попыталась сдержаться, но слова слетели с языка прежде, чем она успела остановиться.

— Было бы неплохо, если бы перед тем, как говорить, вы подумали, хотя, похоже, это вам не свойственно, милорд, — заявила она. Тремейн сердито прищурился. — Если бы вы хоть немного подумали, то наверняка поняли, что меня ни капельки не влечет к вашему кузену.

— Вот как?

— Именно так. — Она вздернула подбородок, ругая себя за то, что вышла из роли. — А кроме того, я замужняя женщина и не из тех, кто заводит шашни с другими мужчинами.

Выражение его лица изменилось, и он, кажется, несколько расслабился.

— Тем не менее в тот вечер в моей комнате вы отвечали на мои поцелуи, не так ли? И делали это весьма страстно.

У нее слегка покраснели щеки.

— Ну что ж, вы тогда застали меня врасплох, милорд.

— Зовите меня Греем, — тихо заметил он. — Продолжайте, Летти… Я застал вас врасплох, поэтому, когда стал целовать, вы принялись отвечать мне со страстью тигрицы во время первой случки. Вам хотелось большего, моя милая. — Он остановил взгляд на ее губах. — И мне кажется, что все еще хочется.

Она открыла было рот, чтобы возразить, но он накрыл губами ее губы, и она замолчала. Поцелуй был умопомрачительный, восхитительный, объединял гнев и мольбу. Грей был воплощением зрелой мужественности, он был силен и властен, от него исходил аромат сандалового дерева, который возбуждал ее. Она приказала себе думать о Лорел и о книге, которую нашла, но когда попыталась представить себе Грея со своей сестрой, у нее ничего не получилось.

Вместо этого она ощущала себя в его объятиях, и ее желание принадлежать ему было таким сильным, будто ее опоили каким-то зельем. Она еще никогда не испытывала такого страстного влечения. Казалось, что в ее тело вселилась другая женщина — грешное, бесстыжее создание, которое горело тем же желанием, какое она чувствовала в Грее.

— Я хочу тебя, — прошептал он, осыпая горячими поцелуями ее шею, — я хочу тебя, Летти, и твердо намерен заполучить тебя.

Корри повела головой из стороны в сторону, показывая, что этого не будет. Грей схватил в ладони ее голову, наклонился и поцеловал страстным, нетерпеливым поцелуем, от которого тело ее ослабло, а мысли затуманились.

Его язык, скользнув в ее рот, сплелся с ее языком, и ее руки, прижавшиеся к его груди, перестали сопротивляться.

— Грей… — шептала она, пытаясь найти в себе силы, чтобы остановить его, — мы не можем…

— Ошибаешься, Летти, можем, — сказал он, и его губы начали медленное путешествие по линии ее лица, оставляя за собой пылающую дорожку. Она даже не заметила, как он умудрился расстегнуть ее стеганый халатик, пока тот не соскользнул с ее плеч. Не прерывая поцелуя, он развязал ленточку на ночной сорочке и рискованно низко спустил ее вниз. Он проделал дорожку поцелуями по ее шее, плечу, обжигая кожу, словно ставил клеймо.

Она застонала, почувствовав, что он сдвигает мягкую хлопковую сорочку еще ниже, открывает грудь и принимается нежно посасывать губами сосок, пока он, затвердев, не превращается в тугой маленький бутончик.

— Красавица, — прошептал он, водя языком вокруг соска, — именно такой я тебя и представлял себе.

Корри задрожала, ощутив страстное желание, которое совершенно ошеломило ее. Развязав ленточку на ее косе, Грей пропустил волосы сквозь пальцы, позволив всей их тяжелой массе свободно упасть на плечи.

— Они словно огонь, — сказал он, зарываясь в волосы лицом. — Словно шелковые язычки пламени.

Он поцеловал ее в шею, и все ее тело замерло в предвкушении. Она качнулась к нему, стараясь прижаться всем телом, и даже явно рвущееся в бой его орудие ничуть ее не испугало.

Темноволосая голова Грея опять вернулась к ее груди. И когда он продолжил свои ласки, она испытала такое удовольствие, что чуть не потеряла сознание. Вторая ее грудь пульсировала, ожидая его внимания. Он, как будто догадываясь об этом, обхватил длинными пальцами ее сосок и сжал его крепче, чем она ожидала, приведя ее в состояние полного восторга.

Грей уселся на диван и усадил ее к себе на колени. Корри застонала и заерзала, почувствовав пульсацию между ногами. Одной рукой он приподнял подол ее сорочки, и рука скользнула вверх по внутренней стороне ее бедра, оставляя за собой огненную дорожку.

Внутренний голос предупредил: «Ты не можешь этого сделать. Останови его, пока не поздно».

— Нет! — воскликнула Корри, вскакивая с дивана. — Я… не могу… Господи, что же я делаю? — Она подтянула вверх ворот ночной сорочки, чтобы прикрыть грудь, и дрожащими пальцами завязала розовую ленточку.

Грей придвинулся к ней.

— Все в порядке, милая. Я не причиню тебе боли. Я всего лишь хочу заняться с тобой любовью.

— Ничего подобного вы не сделаете! — воскликнула она, отступая.

Щеки ее раскраснелись при воспоминании о постыдных вольностях, которые она ему позволила. Да еще наслаждалась этим!

— Как вам это удается? Какими дьявольскими приемами вы пользуетесь?

— В том, чтобы заниматься любовью, нет ничего плохого, — явно забавляясь, сказал он. — Я научу тебя, Летти. Полно тебе, этого совсем не нужно бояться.

Но она, постепенно отступая, уже дошла до дверей и выбежала в коридор. Она слышала, как выругался Грей, выскочивший в коридор следом за ней.

— Возьми хоть свечку, — сказал он. — Без нее ты можешь упасть.

Но Корри продолжала бежать, и тело ее пульсировало в таких местах, где не пульсировало никогда раньше.

Боже милосердный, ей надо быть осторожнее и держаться от графа подальше, чтобы не поддаться своему влечению. Она подумала о Лорел, беременной и одинокой. Нет уж, увольте, она не желает стать жертвой мужской похоти.

Однако когда она думала о Грее и безумном желании, которое он сумел зажечь в ней, ей вдруг показалось, что это, возможно, стоит того, чтобы рискнуть.

Корри, вся дрожа, хорошо понимала, что если не будет осторожна, то граф, это дьявольское отродье, доведет ее до грехопадения.

Грей вернулся в кабинет измученный. Все тело его ныло от неудовлетворенной потребности. Он сказал Летти правду. Он действительно бродил по саду, потом немного почитал, потому что не мог заснуть. Это случалось довольно часто. Сексуальный контакт обычно давал временное облегчение, но он уже несколько недель не был с женщиной.

Грей вздохнул. Он сжег мосты в отношениях с Бетани. Там облегчения ему не получить. К тому же, по правде говоря, и хотел он одну-единственную женщину. Загадочное создание, которое обитало теперь под его крышей.

В темноте он подошел к лампе, зажег фитиль и уселся за письменный стол. Достав из ящика лист бумаги, перо и чернила, он начал писать записку.

Он писал своему приятелю в Лондон, которого звали Рэндольф Питерсен. Он был знаком с ним еще до армии. В то время Питерсен служил в военном министерстве и выполнял особую миссию. Несколько лет назад этот человек стал частным сыщиком, причем, как слышал Грей, сыщиком очень хорошим. Дольф был из тех людей, которые всегда хорошо выполняют свою работу, причем на любом поприще.

В своей записке Грей писал, что хотел бы нанять его для сбора информации о женщине по имени Летти Мосс, жене его кузена Сайруса Мосса. Он сообщил Дольфу те немногие подробности о Летти, которые знал сам: о том, что она, видимо, жила неподалеку от Йорка с Сайрусом, пока тот не уехал в Америку, оставив ее без денег и без помощи.

«Узнай все, что сможешь, и чем скорее, тем лучше. — Этой фразой он закончил записку и подписался: — Твой друг Грей Форсайт, граф Тремейн».