Страница 20 из 21
Третий, усовершенствованный, отлетал как надо.
Более мощный ЯРД РД-600 отработал программу наземных испытаний. На околоземной орбите начался монтаж марсианского экспедиционного комплекса. Программа 86 года высадку людей не предусматривала. Планировалось сбросить два автоматических посадочных аппарата с грунтозаборными устройствами и взлетными ракетами. Капсулы с грунтом экипаж должен был подобрать на орбите. Жилым модулем служил аналог лунных орбитальных станций, вылизанный за прошедшее десятилетие до мелочей. Полуторагодовой полет Джанибекова и Полякова позволил медикам дать отмашку. Для возвращения использовался тот же "Союз". Посадка с подлетной траектории в более жестких, чем при возврате от Луны, условиях требовала усиления теплозащиты. Что и было сделано. Для торможения у Марса и старта к Земле использовался разгонный блок на перекиси и пентаборане. Гадость та еще, но при отработке малых спутников (читай - ракет "космос-космос") работать с ней все-таки научились. Эта же гадость использовалось и во взлетных ракетах. Массу одного спускаемого аппарата удалось сократить до 4 тонн, взлетной ракеты - до 2. В принципе, можно было бы обойтись автоматом - однако испытание межпланетного корабля было одной из задач экспедиции.
К концу апреля 86-го экспедиционный советско-французский комплекс был собран. Его масса составила 90 тонн. Оставалось провести финальные тесты, заменить экипаж с технического на полетный и принять ядерный разгонник с 50 тоннами жидкого водорода для разгона к Марсу.
Однако 26 апреля рванул Чернобыль. Вывод на орбиту реактора, да еще и после недавнего взрыва РД-410, стал немыслимым. Если в СССР и были горячие головы, то французы возражали радикально. Экспедиция была отменена. Корабль законсервирован.
Однако сдаваться и гробить проект никто не собирался. Летный ресурс корабля составлял не менее 5 лет - по опыту прежней эксплуатации лунных станций. До следующего стартового окна оставалось больше 2 лет. Было время подготовиться.
Титов вышел в правительство с предложением - экспедицию 88-го не отменять. В качестве резервного варианта использовать кислородно-водородный разгонный блок. Да, требовалась пересборка комплекса. Да, росла его масса. Однако и сверхтяжелый носитель с возросшей за счет форсирования двигателей и увеличения третьей ступени выводимой массой, и разгонные блоки экзотикой не являлись. К концу 88-го проект был готов. РБ на пентаборане и перекиси вместе с автоматическими СА были отстыкованы и сгорели в атмосфере. За три года перекись успевала разложиться.
От 90-тонной конструкции остался только 15-тонный отсек экипажа. Не самая большая часть - но самая дорогая. В конце 87-го к кораблю пристыковали переходной отсек с 6 стыковочными узлами - по образу и подобию "Салюта-5". Масса станции возросла до 19 тонн. Приблизительно в то же время керосиновый "Атлант-7" вывел на орбиту 80-тонный марсианский спускаемый аппарат, включавший гептиловый (консерватизм решили проявлять во всем) РБ для торможения у цели. В феврале 88-го 50-тонный, также гептиловый, РБ был пристыкован к пилотируемому кораблю. Он должен был обеспечить как торможение у Марса, так и отлет к Земле. К боковым узлам "шарика" причалили малые посадочные аппараты с марсоходами обеспечения посадки. В конце июня "технический" экипаж сдал станцию "полетному" - Титов-2, Серебров, Кретьен, Поляков. К освободившемуся узлу подошел легкий аппарат на базе взлетного модуля "Севера" - для исследования спутников.
Масса комплекса составила 80 тонн.
Дальше события развивались стремительно - жидкий водород хранить на орбите дольше 3 суток не получалось. 6 июля форсированный "Атлант-7" вывел на орбиту 130-тонный водородный РБ, оснащенный стыковочным узлом. Ожидавший на низкой орбите посадочный аппарат пыхнул маневровыми соплами "гидразинки" и пошел на стыковку. До этого опыта стыковок подобных масс не было, но все вроде бы прошло гладко. Около 00:30 8 июля 1988 года разгонный блок отправил посадочный модуль к Марсу
10 июля с соседней площадки стартовал второй РБ и марсианский комплекс пошел навстречу, благо баллистики свою ювелирность подтвердили.
Автоматика стыковки сработала прецизионно, однако рывок был чувствительным. Но утечек, трещин и иных неприятностей не было. Экипаж выполз из СА "Союза" и стал готовиться к отлету. 12 июля корабль отправился вслед за посадочным модулем.
Новости о том, что "Полет де проходит нормально" почти не врали. Вышедший в открытый космос Серебров обнаружил небольшое повреждение стыковочного узла, к которому крепился выполнивший свою функцию разгонник. Узел сохранил работоспособность, а вот состояние аналогичного узла на посадочном аппарате проверить было невозможно. Оставалось надеяться, что все будет в порядке.
В ночь с 29 на 30 сентября проводился рутинный сеанс связи с посадочным модулем. Во время "молитвы" - обязательного со времени неприятности с одной из поздних "Лун" прогона на макете предназначенной к передаче на борт программы - выяснилось, что дежурный оператор остался без премии. Пройди эта последовательность на борт - и система ориентации посадочного модуля отрубилась бы напрочь. Старший смены возблагодарил Ее Светлость Инструкцию и ушел писать докладную.
Корабли прибыли к Марсу в конце января 89-го. И вот тут выяснилось, что задница все-таки случилась. Контактное кольцо с лепестками на стыковочном узле посадочного модуля было снесено в ноль. В конференц-зале Главкосмоса можно было вешать топор. Курили даже те, кто давно бросил. Экипаж в лице "Титова-2" предлагал выход - совершить переход в корабль через открытый космос в стиле первого проекта лунной экспедиции, благо конструкция кабины взлетной ступени разгерметизацию допускала.
После жарких дебатов с применением ненормативной лексики - русской и французской - добро дали. Не только потому, что оправившиеся от "Челленджера" и уже нанесшие согласованный "визит вежливости" на Базу Третьякова американцы решительно настроились на следующее окно. Просто бродили небеспочвенные подозрения, что экипаж на орбите Марса для себя уже все решил. Не в пользу возвращения не солоно хлебавши.
Серебров и Кретьен вышли в открытый космос через люк предназначенного для исследования лун аппарата. Француз закрепил на ранце Сереброва СПК - "летающее кресло", вовсю использовавшееся при монтажных работах на "Салютах" и тот, захватив моток фала, на мягких толчках струй азота пошел к модулю.
Узлы крепления кольца сохранились и обладали необходимой прочностью. Серебров защелкнул на одном из них карабин и направился к зависшему в отчаянной близости кораблю. В районе не нужного теперь кормового стыковочного узла было достаточно поручней, рассчитанных на рывок улетающего "со всей дури" космонавта. Это было кстати. Двигаясь вдоль протянутого фала, Серебров протянул второй - от другого поручня, на всякий случай. Хотя Титов легкими толчками двигателей ориентации выбрал слабину почти "в ноль", рывок был чувствительным. Однако и фалы, и остатки узла, и поручни выдержали. Серебров показал большой палец, космонавты вернулись в комплекс. Сцепленные фалами корабли заняли позицию гравитационной ориентации - модуль внизу, комплекс - вверху. "Вниз" ушли два марсохода. Оба сели и начали трансляцию картинок - и на борт, и на Землю. Картинка в районе приземления второго была поприятнее - местность поровнее. Туда Серебров, Поляков и Кретьен и отправились. Переход через открытый космос прошел гладко. Прежде, чем закрыть люк в борту взлетной ступени, Кретьен отстегнул от стыковочного узла карабины фалов. Они повисли как гигантские усы. Герметичность восстановили. Утечка воздуха отсутствовала. РБ выдал импульс, отстрелился - и посадочный модуль, окруженный плазмой, пошел к кирпичной поверхности Марса.