Страница 21 из 53
Рыцари давали много поводов к внешней вражде и к внутреннему волнению между ними и братьями-служителями, бесправными, внутри ордена и составлявшими девять десятых его. Тем не менее благочестивые пожертвования продолжали увеличивать богатства ордена, хотя владения христиан на Востоке все более и более уменьшались, и население стало приписывать свои постоянные несчастья вражде и зависти между соперничающими орденами тамплиеров и госпитальеров. Это соперничество дошло в 1243 г. до открытой войны в Палестине. Чтобы устранить это зло, попытались слить воедино два ордена и тевтонских рыцарей.
В 1306 г. Климент V вызвал гроссмейстеров тамплиеров и госпитальеров для совещания о новом крестовом походе и о проекте соединения орденов, который часто поднимался и всегда откладывался. Госпитальер не смог приехать, занятый приготовлениями к осаде Родоса, а гроссмейстер тамплиеров Молэ прибыл со свитой из шестидесяти рыцарей и, не торопясь вернуться в свои восточные владения на Кипре для борьбы с мусульманами, намеревался перевести во Францию главную квартиру тамплиеров.
Рыцари-тамплиеры
Орден очень рано развился на юге Франции в провинциях между Гаронной и Роной; говорили, что он глубоко заражен катаризмом и поддерживает сношения с еретиками, скрывающимися в стране; но эти слухи лишены основания. В ордене не было никаких следов катаризма; в эту эпоху катары Лангедока были окончательно уничтожены. Инквизиция подчинила эту страну французской монархии. Орден тамплиеров, как бы ни было велико число его членов, был совершенно не в состоянии выполнить честолюбивые замыслы отнять власть у короля, которые приписывали ему, так как он был разрознен и рассеян по всей Европе; невозможность собрать свои силы для нападения или для защиты сказалась, когда рыцари сдались почти без сопротивления один за другим в разных странах, где жили.
Много также преувеличенного во всех рассказах о его многочисленности и богатствах. На основании серьезного рассмотрения материалов процессов тамплиеров, дошедших до нас, и свидетельств его современников пятнадцать тысяч можно считать приблизительным числом всех храмовников в начале XIV в. Дошло несколько свидетельств того, что богатства ордена были страшно преувеличены. Хронист сообщает, что в 1244 г. орден по всему христианскому миру имел девять тысяч замков, тогда как у госпитальеров было девятнадцать тысяч. Около 1300 г. в счете десятинного сбора в пользу Филиппа Красивого на тамплиеров записано шесть тысяч четыреста ливров, а на госпитальеров и цистерцианцев — восемнадцать тысяч четыреста.
Но благосостояние тамплиеров было более чем достаточно для того, чтобы возбудить алчность королевских хищников; его могущество и его привилегии были достаточно велики, чтобы возбудить недоверие короля Филиппа Красивого. И это притом, что во время ссоры с Бонифацием VIII тамплиеры поддержали Филиппа и подписали акт, одобрявший и подтверждавший Луврский собор, на котором в июне 1303 г. Бонифаций был открыто обвинен в ереси.
Несомненно, тамплиеры не были настолько сильны, чтобы отнять у монархии некоторые провинции и обратить их в независимое владение, но они могли создать серьезную опасность в ходе борьбы, предпринятой королем против крупных феодалов, которых общие интересы и симпатии связывали с рыцарями. Филипп стремился привести своих сеньоров к повиновению путем расширения королевской юрисдикции, а тамплиеры были подсудны только Св. Престолу; они не были подданными короля; они не были обязаны ему ни повиновением, ни верноподданничеством; Филипп не мог потребовать от них военной службы, как требовал этого от епископов; они же, наоборот, имели право объявлять войну и заключать мир на свой собственный риск, не неся за это ответственности; они пользовались полной личной неприкосновенностью лиц духовного звания, и король не имел никаких средств принудить их, как мог это сделать в отношении французского духовенства. Они были освобождены от всех пошлин, податей и налогов; король мог получить от папы только уступку десятинного сбора. Будучи, таким образом, совершенно независимы от светской власти, рыцари, согласно своим уставам, находились в полном и слепом подчинении своим старшим. Приказание гроссмейстера было приказанием Бога. Среди рыцарей повиновение было серьезной обязанностью, еще более строгою, чем подчинение вассала сюзерену. Эта конгрегация воинов была аномалией среди феодального строя; поэтому, когда тамплиеры отказались от своей воинствующей роли, на Востоке, то Филипп, приняв во внимание их богатство и число их членов во Франции, заподозрил в них существенное препятствие к осуществлению своих абсолютистских замыслов и задумал избавиться от них при первом удобном случае.
Причиной его нападения именно на тамплиеров, а не на госпитальеров, по всей вероятности было то. что тамплиеры были слабее. Однако для объяснения поступков Филиппа вряд ли стоит искать других оснований, кроме финансовых. Огромные суммы, доставляемые конфискациями в Лангедоке в королевскую казну в течение более полустолетия, показали, какую пользу можно извлечь из кампании против ереси. Он рассчитывал также воспользоваться конфискованными имениями тамплиеров.
Министры и агенты Филиппа, Гильом де Ногарэ, Гильом де Плезиан, Рено де Руа и Эверран де Мариньи стремились обогатить королевскую казну; стали собирать свидетельские показания, на основании которых можно было бы составить внушительный список преступлений. Эти показания тайно были собраны Гильомом де Ногарэ и в самом строгом секрете хранились в Корбейле под охраной доминиканца Гумберта. Важнее всего было установить обвинение в ереси.
Таинственность, которой тамплиеры облекали свои обряды, возбуждала любопытство и подозрительность народа. Из всех монашеских орденов одни только тамплиеры совершали прием поступавших в орден в самой глубокой тайне; капитулы происходили на рассвете в зале, двери которой строго охранялись; никто из участвовавших в церемонии не имел права разглашать, что происходило в зале, даже тамплиеру- не члену капитула, под угрозой изгнания. Эти обычаи породили россказни и разные выдумки, объяснявшие эту таинственность тем, что на этих церемониях совершались такие бесчестные деяния, что их нельзя было отправлять днем.
Тамплиерам приписывали содомский грех. Слухи ходили об их антихристианских обрядах; нечестие и заблуждение якобы водворились в ордене. Народ верил в существование страшной тайны, открыть которую не смел никто из членов ордена. Подобные истории легко принимались на веру не знавшим критики средневековым обществом; они росли и украшались самыми фантастическими подробностями. Настроение ума общества было подготовлено поверить всему, что бы ни стали рассказывать о тамплиерах. Можно отметить как совпадение обвинения в ереси; возбужденные против Тевтонского ордена в 1307 г. архиепископом Риги. Гроссмейстер Карл Беффарт был вызван на суд Климента и не без труда спас свой орден от судьбы тамплиеров.
Чтобы добиться желательного обвинения, необходимо было обратиться за помощью к инквизиции. Для подготовки общественного мнения было достаточно оправдать арест и назначение суда, и весьма редко случалось, чтобы инквизиционное судопроизводство не добивалось доказательств виновности своих жертв. Раз наверху дело было решено, то осуждение обвиняемых следовало неизбежно. Но исход предприятия зависел от Климента V; на деле трибуналы инквизиции, будет ли это святой трибунал или епископская инквизиция, находились под контролем папы; с другой стороны, общественное мнение настоятельно заявляло, что французские тамплиеры не были одни виновны и что иностранные члены ордена подлежали также наказанию за свои преступления. Чтобы Филипп мог воспользоваться конфискациями, которые он наметил во Франции, нужно было, чтобы подобные же меры были приняты во всей Европе, а для этого необходимо было содействие Св. Престола. Позднее Климент объявил, что Филипп сообщил ему свой проект во всех подробностях в Лионе 14 ноября 1305 г.