Страница 105 из 144
Йерикка больше не искал слов. Он сражался за друга, сражался за любимого смелого, отчаянного, непреклонно-честного младшего братишку, сражался со всей войной, с огромной мерзкой тварью, которая хотела сожрать Олега… а в поединке тело отвечает на выпады врага раньше, чем сообразит неповоротливый мозг.
— Ты показал нам, где эта правда. МНЕ показал, — ответил рыжий горец. — Ты показал, что беззащитных и бессильных не убивают. Что даже у самой страшной войны есть честь и совесть. Тебя смутило, что ОНИ храбры и решительны? Это так. Но вспомни слова этого храброго и решительного убийцы. И если ты не поймешь, ГДЕ правда — тебе и точно лучше уйти. Никто из НИХ не задумался бы убить раненых и безоружных детей. А мы — не убили. Нам стало СТЫДНО уже от того, что мы схватились за мечи — вот правда! Так о каком же "все равно" ты говоришь?! Что вообще ты сравниваешь?! В чем запутался — в трех соснах?! Добро и зло он разучился различать, спасите его от сложной философии, а то дурные сны будут тревожить!
Йерикка схватил Олега за плечи и с ненаигранной злостью тряхнул. Потом как-то сразу остыл и смущенно улыбнулся, переводя дух:
— Довел ты меня…
Олег шмыгал носом. Потом тихо попросил:
— Прости… я просто…
Что-то, очень похожее на нежность, мелькнуло в глазах горца. Он обнял землянина одной рукой и накинул на него край плаща:
— На ветер в своем рванье убежал, дурак… — тоном папаши сказал он, притянув Олега ближе. — Пошли, умоешься.
— Угу, — благодарно хрюкнул Олег. Вдвоем они зашагали к ручью, текшему у подножья скал. Олег угрюмо сказал:
— Я как с ума сошел… понимаешь, они похожи на наших, очень…
— Бывает, — Йерикка пожал ему плечо. — Ты прости, я там наорал на тебя разного…
— Ничего, в таких случаях надо пинать в копчик изо всей силы. В целях элементарного прекращения паники…
Йерикка засмеялся и растрепал волосы Олега. Тот отстранился, недовольно пробормотал:
— Ага, нашел младшего брата!
— А что — нет? — весело спросил Йерикка, подумав — Олег угадал его мысли. Олег махнул рукой:
— Черт с тобой, братишка. Только учти, брат — не отец, братья и дерутся…
— Ладно, резервирую за тобой право на физическое сопротивление, если вдруг решу воспитывать тебя не по делу.
— Скажи по-русски.
— Короче, можешь врезать мне по зубам, если, как ты говоришь, выступлю не по теме.
— Теперь — понял и ловлю на слове.
Они подошли к ручью. Олег опустился на колени, но умываться не стал. И спросил вдруг:
— Как ты думаешь, мы погибнем?
Иерикка долго не отвечал. Молчал и лишь слизывал с губ дождевые капли. Олег не торопил его. Он ждал…
И Йерикка прочел:
Богдан обиженно сопел в плащ. Правда, уже не столь обиженно, как полчаса назад, когда Олег только-только подсел к нему — чтобы просить прошения за толчок и позже брошенную в лицо куртку. И сейчас, сидя рядом, повторял в сотый раз:
— Ну дурак я, дурак. Что тут еще сказать? Не обижайся, ну, честное слово, не хотел я… правда! — это прозвучало так жалобно, что даже смешно, и Олег осекся, а Богдан отчетливо хихикнул и вдруг сел. Но лицо его было серьезным, когда он спросил:
— Часом не держишь зла?
— Это я должен спросить, — неловко ответил Олег.
— Добро… — Богдан снова засмеялся: — Поцеловал бы тебя, да ты прыгаешь от того, что горный козел. Вот, подобрал я ее одно, — он рывком придвинул крошно и достал аккуратно свернутую куртку. — Держи, я думал-то… — он смутился и умолк.
— Спасибо, — искренне сказал Олег, снимая жилет и расстегивая свою ковбойку. Потянул рукав, снимая и ее, и рукав… остался в пальцах, оторвавшись у плеча. — Мда, очень вовремя! — констатировал он, отбрасывая бренные останки верой и правдой служившей ковбойки. — Упокой господи… ух, как холодно! — он нырнул в куртку и удивленно застыл, когда она вдруг мягко и удобно облегла тело хозяина. — Ого! Как влитая!
— Правда?! — Богдан просиял, но тут же обвернулся: — Ну и добро, — и засвистел сквозь зубы, но тут же оборвал себя ворчливо: — Одно у тебя подхватил.
Олег треснул его по затылку:
— Лови! Поймал?
— А то… — Богдан потер затылок.
— Поздравляю. Хороший вратарь.
— Кто?
Олег не ответил, и стало слышно, как Гоймир разговаривает с Резаном, а Гостимири? Резаном, а Госта" напевает неподалеку:
— …что спешит чужая рать -
волю отбирать, ребята…
Подошел Йерикка. Посмотрел сверху вниз, предложил:
— Пройдемся?
— Пошли, — Олег встал, с удовольствием ощущая, как здорово в куртке, но накидывая плащ. — Ложись дрыхнуть, Богдан.
— Станут красть — кричите криком, — мальчишка зевнул во весь рот и улегся, натянув на голову плащ. Не глядя, выпростал руку, нашарил и пристроил под головой крошно…
…Они отошли шагов на тридцать, к тому ручью, из которого умывался Олег. Йерикка помалкивал, но Олег хорошо понимал: сейчас он скажет что-нибудь такое, от чего останется лишь потереть лоб. А Йерикка молчал, подбирал камешки и булькал их в ручей. Олег уже собирался сам затеять разговор, но Йерикка булькнул еще один камешек, вздохнул и заговорил:
— Скоро нас прижмут.
— Ту думаешь? — встревожился Олег. Йерикка покачал головой:
— Не думаю. ЧУВСТВУЮ.
— Ясно, — коротко ответил Олег. — Гоймиру сказал?
— Он и сам чувствует, не беспокойся… Давай послушаем это, — вдруг прервал сам себя Йерикка… — Мне нравится эта былина…
Гостимир пел неподалеку:
— подошел Гоймир неслышно, встал рядом: — Завтра
уходим по утру. С полуночи обойдем Светлоозеро по Кровавым Горам, да и выйдем на Смеющуюся.
— Может, прямо сейчас? — спросил Йерикка, стегая былинкой по куту. — Я что-то…
— То ж и я, — не дал даже сказать Гоймир, — да все в лежку. Хоть малое время передыхом будем…
— Ладно, — кивнул Йерика. — Дайте дослушать.
Снежные заряды шли один за другим, хлеща камни. Они приходили с моря, из его свинцовой дали, а в те моменты, когда, снег переставал, нижняя кромка туч садилась на скалы, окутывая их туманом.
— Живей, живей! — хрипел где-то в тумане Гоймир. Олег слышал, как надорванно дышат вокруг ребята, видел их фигуры, похожие на серых призраков. Рядом с ним держались только Йерикка и Холод. — Уйдем?