Рискованная игра

Как она и ожидала, ее жизнь должна была вот-вот радикально измениться.

Необратимо.

И навсегда.

Глава 13

Беседа с Питом, вероятно, окажется неплохой заменой сеанса у психотерапевта. Кстати, в Холи-Оукс не было ни одного, хотя имелось немало людей, которым не мешало бы потолковать по душам с «мозговедом». Взять хотя бы Эмму Мэй Брайас. Идеальный кандидат в психушку. Милая, но странная женщина в голубой шапочке для душа, украшенной белыми маргаритками. Эмма носила ее всегда и всюду, в солнце и дождь, и снимала лишь на час, по вторникам, когда делала прическу в «Мэдж мэджик», местном салоне красоты, гарантировавшем своим клиентам увеличение объема. Реклама не врала, и редеющие седые волосы Эммы Мэй действительно становились пышными, но только до того момента, когда она снова надевала шапочку и прихлопывала ее для верности ладонью.

Кроме нее, были и другие, только беда в том, что если бы знаменитый доктор Моргенштерн решил заняться частной практикой и повесить табличку на Мэйн-стрит, никто бы к нему не пошел. Проблемы и беды никогда не обсуждались с чужаками, а от тех, на кого «находило», просто бежали как от чумы.

Но что так задержало Пита? Он попросил подождать в столовой. Прошло уже минут десять, а Лорен так нервничала, что не могла усидеть на месте. И как раз в ту минуту, когда уже совсем решила спуститься в подвал и рассортировать белье для стирки, дверь, ведущая в кухню, открылась.

– Простите, что задержался, – извинился Пит, – случайно разговорился с монсеньором, и тот стал рассказывать об одном из своих прихожан. Не мог же я встать и уйти на середине.

Он закрыл за собой двери и вопросительно взглянул на девушку. И хотя Лорен сама попросила о встрече, сейчас не находила себе места. Да, это она все затеяла и знает, о чем будет его просить. Но при этом умирает от страха, что он вдруг согласится.

– Ну вот, – вздохнул Пит, садясь. Лорен нервно ерзала и так сильно постукивала носком туфли по полу, что стол трясся, Поняв, что этим выдает себя с головой, девушка постаралась успокоиться, хотя особого успеха не добилась. Зато теперь она сидела в неловкой позе, неестественно выпрямившись, неподвижная, как мертвец, на неудобном скрипучем стуле.

Солнечные зайчики пробирались в комнату сквозь старомодные тюлевые занавески, в комнате стоял слабый запах перезревших яблок: в центре стола красовалась большая китайская ваза с фруктами.

Пит не проявлял никаких признаков нетерпения и для начала учтиво осведомился, как она себя чувствует.

– Все в порядке, – заверила Лорен. Интересно, знает ли он, что она лжет?

Наступило молчание. Пит вежливо ждал, пока она соберется с мыслями и выложит, что у нее на уме. Но Лорен никак не могла заставить себя заговорить, хотя понимала, что ведет себя как настоящая идиотка. Еще Полчаса назад план казался почти идеальным, теперь же выглядит вздором и чепухой.

– Вы когда-нибудь катались на лыжах? Если Пит и был удивлен столь неожиданным вопросом, то не подал виду.

– Собственно говоря, нет. Хотя всегда мечтал попробовать. А вы?

– Да, я неплохая лыжница. Видите ли, все мое детство прошло в горном пансионе.

– Швейцарском, насколько мне известно?

– Да. И я при каждом удобном случае удираю в горы. С тех пор как живу в Америке, несколько раз уезжала в Колорадо. И навсегда запомнила, что испытала, когда поднялась фуникулером на вершину – черную. Понимаете, любой спуск имеет определенную степень сложности. Зеленая – для новичков, синяя – для середняков, а черная – для опытных мастеров, тех, кто любит преодолевать трудности. Есть, правда, еще алмазы и двойные алмазы, но на такое идут только асы. Во всяком случае, когда я стояла на краю обрыва, то долго-долго собиралась с силами, чтобы оттолкнуться. Это было в скалах Дувра. Мне казалось, что страшнее ничего нет на свете. Я ужасно боялась, но была полна решимости.

– И сказать обо всем сейчас – все равно что вновь оказаться на крутом склоне? – догадался Пит.

– Да… потому что я знаю: стоит начать – и возврата не будет…

Последовала неловкая пауза, прежде чем Лорен снова заговорила:

– Вероятно, мне стоит быть абсолютно откровенной, иначе мы просто потратим время зря. Я заверила, что все в порядке, но это неправда. Я места себе не нахожу, и все внутренности узлом скрутило.

– Это вполне объяснимо.

– Наверное. Но я все время только о нем и думаю. И не могу ни на чем сосредоточиться. Когда я стирала белье монсеньора, все перебирала в памяти, что скажу вам, и не заметила, как вылила целую бутыль отбеливателя на простыни. Очень большую бутыль.

– Что же, в этом есть свои положительные стороны. Теперь они станут белоснежными.

– К сожалению, они в сине-зеленую полоску. Представляете, что теперь будет?

– О Боже! – рассмеялся Пит.

– Придется купить ему новый комплект, – решила Лорен. – Но, как видите, мне немного…

– Не по себе?

– Да. Никак не возьму себя в руки, и… и совесть заела. Мне кажется, я виновата.

Раздался тихий стук. В дверях показалась голова монсеньора,

– Лорен, я еду в больницу исповедовать умирающего. Скоро вернусь, и миссис Кровски вот-вот будет. Не будете так добры отвечать на телефонные звонки? Если возникнет что-то срочное, отец Том обо всем позаботится.

– Разумеется, монсеньор. Пит поспешно встал.

– Минутку, монсеньор.

Извинившись, он вышел в прихожую и позвал Ноэ. На лестнице раздались шаги, и Пит приказал:

– Попросите агента Ситона отвезти монсеньора и остаться с ним.

Старику эта идея явно не понравилась, но Пит в два счета оборвал поток жалоб и твердо настоял на своем. Сообразив, что спорить бессмысленно, монсеньор неохотно согласился.

Пит вернулся к Лорен. Ник последовал за ним в столовую, захлопнул дверь и прислонился к ней с вызывающе скрещенными на груди руками, всем своим видом показывая, что не собирается уходить.

– Хочешь поговорить с Питом? – осведомилась Лорен.

– Ник просил разрешения присутствовать при нашей беседе, – пояснил Пит. – Я сказал, что это зависит от вас. Лорен, немного поколебавшись, кивнула:

– Так и быть. Но прошу тебя, Ник, не перебивать и не спорить со мной. Сначала выслушай все до конца. Обещаешь?

– Нет.

– То есть…

– Я сказал «нет»!

– Вы говорили, что чувствуете себя виноватой. Почему? поспешил вмешаться Пит. Решив игнорировать Ника, девушка долго рассматривала тонкий цветочный узор на вазе, прежде чем ответить:

– Мне хотелось убежать и спрятаться, пока вы его не поймаете, и от этого очень стыдно.

– Тут нечего стыдиться, ваше желание вполне естественно, – удивился Пит. – На вашем месте я бы испытывал то же самое.

Но Лорен не позволила себя утешать. Она не ребенок!

– Ничего подобного. Я вела себя, как трусиха и эгоистка. Не в силах усидеть на месте, она поднялась и, подойдя к окну, увидела, как монсеньор садится в дряхлый черный седан.

– Вы слишком беспощадны к себе, – покачал головой Пит. – Страх – это не порок, Лорен, просто защитный инстинкт организма.

– Он где-то… выслеживает другую женщину, верно? Мужчины промолчали.

– Отойди от окна, – велел Ник.

Лорен немедленно отступила и выпустила край занавески,

– Боишься, что он следит за домом священника? – спросила она, шагнув к Нику. – Ты же говорил, что он выполнил часть своего плана и теперь возвращается в свое логово!

– Нет, – поправил Ник. – Я сказал «возможно». Так что рисковать мы не имеем права,

– Поэтому у монсеньора появился телохранитель?

– Да, на то время, пока Том живет здесь, – кивнул Пит.

– Из-за нас он подвергается опасности?

– Это всего-навсего разумная предосторожность, – объяснил Пит.

– Этот человек… он вот-вот расправится с какой-то женщиной, верно?

– Видите ли, – продолжал Пит, осторожно выбирая слова, – пока мы не доказали обратное, разумнее всего предположить, что он сказал Тому правду. Так что, вероятнее всего, он действительно выслеживает очередную жертву.