Бородино

Густая масса французских войск получила новое задание: овладеть Курганной высотой, разгромив стоящую там батарею Раевского и стоявшие около нее войска.

Вокруг Курганной высоты разыгрался второй основной акт великого столкновения, которое сначала наполеоновские бюллетени, а затем французские историки как старые, так и новые называют «Бородинской победой», но которое было на самом деле, со всякой сколько-нибудь беспристрастно взвешивающей события точки зрения, подвигом русских вооруженных сил, отнявших у Наполеона то, чем он всегда больше всего дорожил,- стратегическую инициативу, а у его армии былую мощь, которой она еще обладала в значительной степени перед Бородинским сражением,- мощь материальную и моральную. Первым актом наполеоновской трагедии, разыгравшейся на полях Бородина, была кровавая борьба за Багратионовы флеши и за Семеновское, вторым - борьба за Курганную высоту. Если французам (в том числе и последнему по времени из них Луи Мадлэну) угодно называть победой событие, очень приблизившее французскую армию и французскую империю к пропасти, куда они и свалились,- пусть его так называют вопреки очевидности и здравому смыслу. Для русского народа и для русской истории, воссоздавшей его прошлое, Бородино навсегда останется великим торжеством могучего самоотверженного героизма русской армии, русского военного искусства и народного несокрушимого, гордого самосознания. Первым актом великой исторической трагедии, принесшей России такую немеркнущую славу, а напавшему на нее агрессору - в близком будущем такую страшную гибель, была борьба за флеши, вторым - бои на Курганной высоте. Дорого, неимоверно дорого запатили Наполеон и Франция за обладание в течение меньше чем одних суток этими двумя местами…

Войска после ранения Багратиона отведены были Коновницыным от флешей в полном боевом порядке.

Один из главных просчетов Наполеона в течение Бородинского сражения заключался в том, что он явно считал после исчезновения Багратиона и последовавшего отхода русских сил от флешей дело на левом фланге ликвидированным. А на самом деле оно только вступало в новый фазис.

Было уже около часа дня, когда русские возобновили у Семеновских высот бой «страшным громом артиллерии». С обеих сторон гремело до 700 орудий. Вот показания непосредственного участника этого фазиса новой схватки на левом фланге: «Эта поражающая сцена представила новый пир смерти; трупы падали и покрывали прежние жертвы… Русские стройно и мужественно удерживали порядок и свои места; не раз редели колонны наступавших от картечь и пуль, а бесстрашные из них падали от русских штыков!.. Русские полки тоже много теряли своих храбрых, но за всем тем линии их были в грозном положении. Генерал Дохтуров, предводительствуя ими против громадных масс наступавшего неприятеля, исполнил с твердостию и достоинством возложенное на него доверие в столь важном деле; он являлся повсюду, где только была опасность, и войска мужественно удерживали свои места.- Под ним одна лошадь убита, другая ранена. Наполеон долго колебался затруднительным положением от неудавшихся покушений сломить наши линии…»24. Мюрат, король неаполитанский, еще более усердно и неотступно, чем он это делал вместе с Даву и с маршалом Неем в утренние часы перед Багратионовыми флешами, умолял императора двинуть, наконец, гвардию. И Наполеон уже не отвергал эти просьбы с прежней решительностью и нетерпением, он раздумывал и колебался. Но вдруг примчались адъютанты, привезшие совсем неожиданную весть: русская конница появилась у расположения гвардейских полков и атаковала тылы французской армии! Наполеон снова - не в первый и не в последний раз - убедился, что его «перехитрил» тот противник, о котором Суворов говаривал: «Умен, умен! Хитер, хитер!» Не в «хитрости» было дело, а в том, что своим воинским гением, своим проницательным пониманием натуры врага Кутузов учуял, что происходит в эти минуты в уме противника, и решил, что настал момент для смелой и внезапной диверсии.

Одновременно с продолжающимся ожесточенным натиском французской кавалерии на Семеновское усилились атаки в центре русского расположения на батарею Раевского, которые начались еще в утренние часы по приказу вице-короля Евгения после того, как французы овладели Бородином, преодолев ожесточенное сопротивление незначительного отряда егерей.

Стольких поистине несметных человеческих жертв стоило в бородинский день это укрепление на Курганной высоте, такую роль сыграла эта знаменитая в истории Бородинского сражения борьба за батарею Раевского, что очень стоит ознакомить читателя с некоторыми подробностями ее построения, которые дает в своей рукописи военный инженер, ее укреплявший, Богданов 2-й, впоследствии генерал-лейтенант. «В 11-м часу ночи (с 25 на 26 августа 1812 г. - Е. Т.) мне дано приказание ехать к генералу Раевскому. Я нашел его на батарее, построенной вследствие сделанного им распоряжения. Батарея была совершенно окончена и орудия стояли на местах». Богданов нашел, что она поставлена хорошо, так как «вся местность, лежавшая перед нею, защищалась сильным перекрестным огнем» с открытой батареи в 60 орудий, поставленных у деревни Семеновской, и двумя батареями с одной, поставленной у деревни Горки, и другой, принадлежавшей артиллерии 6-го корпуса. Могла сверх этого действовать и артиллерия 7-го корпуса, в помощь 60 орудиям от деревни Семеновской. Богданову понравилось, что батарея была, таким образом, издали защищена сильным перекрестным огнем. Но Раевскому этого было мало:

«Генерал Раевский,- пишет Богданов,- принял меня следующими словами: батарею эту мы построили сами; начальник ваш, посещая меня, похвалил работу и расположение; но как открытая и ровная местность может быть атакована кавалериею, то советовал перед батареею, в расстоянии 50-ти сажен, раскинуть цепь волчьих ям; нами это сделано, теперь остается одно и самое важное: неприятель, при защите нами, может обойти нас и с тылу занять укрепление; нужно положить сильную ему в этом преграду. Осмотрите все и скажите мне, что и как сделать».

Осмотрев батарею, Богданов нашел., что она имела 19 орудий25, протяжение ее кривой линии было до 60 сажен, ширина рва 31/2 сажени, глубина у контрэскарпа до 11/2 сажени. «Но чтобы дать ей более внутреннего помещения, необходимо требовалось, несмотря на краткость времени, дополнить к ней два фланга земляною насыпью бруствера со рвами, а горжу замкнуть двойным палисадом, с двумя проездами, с палисадированными в них притворами; лес и железо употребить от разобранных деревень». За работу взялись тотчас же, чтобы окончить ее к рассвету, когда ждали первого нападения на центр нашей позиции. Работали с предельной для сил человеческих энергией и неутомимостью. К 41/2 часам утра задание было выполнено. Созданы фланги по 121/2 саженей каждый (их было два), «был углублен в землю на полсажени» палисад (один высотой в 8 футов, другой в 61/2 футов).

Осмотрев все сделанное за ночь Богдановым и данными ему для этих земляных работ людьми, Раевский распорядился еще об усилении прикрытия («внутреннего прикрытия») и сказал своим генералам: «Теперь, господа, мы будем спокойны; император Наполеон видел днем простую, открытую батарею, а войска его найдут крепость»26. Когда Богданов оканчивал свою работу, превратившую открытую батарею в крепость (в сомкнутый люнет), то уже рассветало. Издали донеслось до Богданова, Раевского и подъезжавших к ним Ермолова и генерала Ферстера: «Vive 1'Empereur!» («Да здравствует император!»). Во французском лагере читался по ротам приказ Наполеона, в котором солдатам обещалась полная победа и благодатный отдых в Москве, ворота в которую откроет предстоящее сегодня торжество непобедимого императора…

И уже очень скоро после того, как батарея Раевского была готова и «внутреннее прикрытие» - около двух тысяч человек - было введено в укрепление, последовал ряд бурных атак со стороны конницы неприятеля. Таким образом, одновременно надвинулась грозно обострившаяся опасность и на левом фланге - против Семеновского, и в центре - против люнета на Курганной высоте (батареи Раевского).