Конец «Крота»

Собственно, это уже история. Большой дворец когда-то служил резиденцией таиландских монархов. Теперь король и его семья с прислугой и охраной переселились во дворец Чатталад. Дворец — звучит громко, это скорее уютная вилла, где созданы все удобства для жизни боготворимых и обожаемых особ. Ну, а Большой дворец стал объектом интереса туристов, как великолепный памятник восточной культуры, изумляющий своей архитектурой и роскошью.

Лев Плахов хорошо знал этот район города, находившийся под особым контролем полиции. Появляться здесь на автомашине с посольским номером было неразумно и просто небезопасно Для обстоятельной проверки следовало выбрать другой маршрут. Вице-консул так и поступит.

Плахов — профессионал, и он очень серьезно отнесся к предупреждению резидента ЦРУ. Он, правда, и сам, не меньше Николса, заинтересован в том, чтобы не притащить на встречу «хвоста». И надо было не только избавиться от возможной слежки Сантибана, но и не попасть под случайное наблюдение «своих», после чего пришлось бы объясняться, изобретать какие-то оправдания. Человек отнюдь не храброго десятка, Плахов уже внутренне страшился таких ситуаций.

Почти часовое кружение по тихим улочкам города, примененные приемы проверки убедили вице-консула, что наблюдения за ним нет и все его страхи напрасны. Плахов оставил автомашину в полутора километрах от гостиницы «Принсес» и оставшийся путь проделал пешком. В гостиницу он пришел в назначенное время. При всех обстоятельствах он привык быть пунктуальным.

…Лев Михайлович Плахов надолго запомнил этот роскошный номер в гостинице. Он постучал и, когда ему ответили, быстро вошел в дверь, стараясь сделать это незаметно. Николс, не в меньшей степени привыкший к пунктуальности, уже ждал гостя.

Затянувшаяся встреча резидента Центрального разведывательного управления и советского майора напоминала беседу не двух противников, а старых коллег, озабоченных поисками решения нелегкой задачи. Русский вице-консул был взволнован и напряжен. Намного больше, чем американец. Он чувствовал, что отдает себя в руки собеседника. Каким бы ни был исход неприятного разговора.

— Питер, вы понимаете, я поставлен в исключительно сложное положение. Если говорить прямо, я просто не вижу выхода. Не буду скрывать: меня смущает и мучает многое. Единственная надежда — на вас.

Питер Николс медленно ходил по комнате. Он был сосредоточен и не позволял себе расслабляться. Даже видя своего противника в такой растерянности.

— Друг мой, — Николс изобразил озабоченность, — из любой ситуации должен быть выход. Важно только не ошибиться в выборе лучшего варианта. Мы с вами этим и занимаемся. Надеюсь, вы мне тоже поможете не сделать ошибки.

Николс не мучился поиском выхода из положения. В Лэнгли уже одобрили его план. Он — уже в действии и, похоже, сулит полный успех.

— Понимаете, Питер, — сказал Плахов в конце беседы, — я все больше склоняюсь к мысли о том, что «Триада» ставит целью отыграться на мне за свои неудачи в Советском Союзе. Вчера я получил сообщение из Москвы, что наши пограничники перехватили еще одну большую группу контрабандистов. Помогла ваша информация.

— Борьба с наркобизнесом — проблема не из простых. Я рад, что мы с вами сотрудничаем в этой области. В Вашингтоне одобрительно относятся к такому взаимодействию и рассчитывают на его расширение. Паутину недоверия следует разрывать, пора перестать считать друг друга непримиримыми соперниками, — Николс теперь мог позволить себе пофилософствовать. Ему доставляло явное удовольствие заниматься вопросами морали.

— Мне трудно не согласиться с вами, Питер. Это разумно. Война идеологий не может не причинять вреда. Но ведь в данном случае это уже не идеология, это чистый шантаж, действия преступников, заинтересованных в наживе. Согласиться с их условиями? Даже если и была бы возможность откупиться… Могут последовать другие требования. Никогда не знаешь, откуда ждать нового удара.

— Лео, я еще точно не знаю, от кого конкретно исходит угроза. Впрочем, я начинаю догадываться и обязательно проверю это предположение своим источником. Но мне необходимо ваше доверие и согласие на использование кое-каких рычагов. Может быть, придется пойти на некоторые материальные условия…

— Но у меня нет такой суммы…

— Деньги, конечно, проблема, — перебил Николс, — но не главная.

— Я полагаюсь на вас, Питер. У меня ведь нет иного выхода?!

— Мой дорогой друг, из любого положения всегда найдется выход. — Голос Николса звучал почти патетически.

Бойтесь данайцев, дары приносящих. В Лэнгли у Питера Николса репутация опытного разведчика-вербовщика, обладающего мертвой хваткой.

Плахов вышел из вестибюля гостиницы «Принсес», настороженным взглядом окинул все вокруг. На улицах по-прежнему многолюдно, и трудно понять, обращают ли на тебя особое внимание в этом круговороте людей, увидеть тех, кого интересует только твоя особа. Но у Льва Плахова было немало своих приемов проверки — пустив их в ход, он успокоился, не заметив ничего необычного.

На Нью-роуд, по которой медленно шел советский вице-консул, царит буйство неоновых огней. Как, впрочем, и на других улицах и площадях Бангкока. Ослепительно сияют рекламные щиты и вывески богатых американских автомобильных корпораций, всего того, что питает автомобильный бизнес. Призывно переливаются огни компаний по производству электротоваров, предметов бытовой техники, химии и парфюмерии. И, конечно, фирм и компаний — производителей продовольственных товаров и напитков. Подавляет воображение реклама могущественной «Пан-Америкен», посылающей свои «бoинги» в самые отдаленные уголки мира.

Лев Михайлович Плахов привык к ярко освещенному городу. Но сегодня у него было особенное настроение — настроение беспомощной жертвы, оказавшейся во власти сил, способных сломать твою судьбу.

Отсюда — другое отношение к тому, что он видит вокруг. Он чувствует, как медленно и неотвратимо сжимается охватившая его петля…

Гость из Вашингтона

Конец лета в Бангкоке выдался, как всегда, таким же удушливым, жарким и влажным, как и его середина. Над столицей висел толстый слой смога, который не пропускал прямые солнечные лучи, превращая город в парилку. Мало спасала и близость океана.

И все же это еще не сезон противных муссонных дождей, который создает угрозу настоящей катастрофы. Наводнения, главное в этой разгулявшейся стихии, правда, почти не затрагивают Бангкок, но они заливают многие провинции и приносят стране неисчислимые беды, унося человеческие жизни и лишая Таиланд заслуженного статуса первого в мире экспортера риса.

Наводнения, вызванные природными катаклизмами, приносят с собой немало и других неприятных сюрпризов. С крестьянских ферм, где разводят крокодилов, пользуясь подъемом воды, убегали десятки животных, не желающих становиться сырьем для искусных поделок. Эти прожорливые рептилии с успехом переплывали заграждения в вольерах и, оказавшись на воле, начинали охоту на свои жертвы.

Сегодня жертвой охоты стал вице-консул советского посольства, но не реликтовых пресмыкающихся — беглецов из вольеров. За ним охотятся другие двуногие хищники, отличающиеся жестоким нравом и свирепыми повадками. Ему не избежать печального конца. У этих охотников свои приемы расправы с жертвами. Свои инструменты, своя изощренная технология. Ждать пощады не приходится.

…В духоте лета Лев Плахов, подавленный драматическими событиями, ждал очередной встречи с резидентом американской разведки. Она была назначена в другом отеле города — в роскошном и дорогом «Ориентале», уютно расположившемся на Ориентал-лейн, близ самой реки Менам Чао Прайя.

Гостиница «Ориенталь» — место остановки знатных и богатых гостей города. В туристических буклетах о ней пишут с неизменным почтением. Зеркало процветающей и вечно улыбающейся страны!

Из окон отеля открывается восхитительный вид на город, полный восточного очарования, и на реку со снующими корабликами и лодками. Постояльцам гостиницы обязательно напомнят о том, что в ней в свое время останавливались такие знаменитости, как Сомерсет Моэм и Джон Стейнбек, искавшие на далеком Востоке новые сюжеты для своих творений или отдохновения от назойливого внимания Запада.