Страница 1 из 14
Мэри Бэлоу
Вальс среди звезд
Анна-Мария. Она умерла уже более двух лет назад. Вышла замуж в январе, умерла еще до того, как март перешел в апрель. Они поженились в спешке, потому что она умирала, и они оба хотели, чтобы она ушла в другой мир, будучи его женой. В Валентинов день, когда она, сидя на кровати и опираясь на подушки, почти такая же бледная, как и они, подарила ему нелепо большое красное бархатное сердце, обильно украшенное белыми кружевами. И смеялась вместе с ним, пока не устала и не захотела спать, а ее голова лежала на сгибе его локтя.
Позже внизу, в библиотеке, он, положив большое сердце на письменный стол, заплакал – впервые за все время – это были раздирающие душу, мучительные рыдания. В конце концов, он признал, что чудо, на которое он надеялся, о котором молился – так и не произошло.
Всего два года назад. Прошедший год он помнил как в тумане от боли, усугублявшейся по вечерам, и вот этот год траура закончился.
И в этом году была тупая боль из-за наступающего дня, который напоминает о потерянной любви, о пустоте и одиночестве.
Калеб Уайт, виконт Брэндон, бросил быстрый взгляд из окна своего экипажа – за поворотом наконец-то полностью показался Дарем Холл. Солнце сверкало в его длинных многостворчатых окнах, казалось, что они покрыты позолотой. Виконт никогда не бывал здесь раньше, но все, слышанное им о великолепии резиденции герцога Дарема не было преувеличением. Сначала, два каменных домика у ворот, один – для привратника. Потом - квадратный каменный вдовий дом с аккуратным садом. Затем шел густой лес, где иногда можно было заметить пасущихся оленей; искусственные руины и лужайки вдалеке. И, наконец, сам дом.
Виконт Брэндон был рад, что согласился приехать. Недельный прием в честь дня Святого Валентина, с прекрасной компанией обещал стать интересным. И, возможно, в конце недели он будет обручен с леди Евой Ганновер, дочерью герцога. Эту партию одобряли как его, так и ее родители. И только эту партию он согласился серьезно рассмотреть.
Он был знаком с леди Евой. Несколько раз танцевал с ней в прошлом году во время Лондонского Сезона, и дважды был на приемах, на которых присутствовала она, однажды в Воксхолле и один раз в театре. Она была симпатичной, прелестной, очаровательной. Но он почти не замечал ее. Хотя в то время, он никого не замечал. Он все еще страдал по Анне-Марии.
Но пришло время снова начать жить. А также – время снова любить, на худой конец, женится, и стараться доставить удовольствие своей жене и себе. Время завести сыновей и дочерей. На следующий день рождения ему исполнится тридцать. И он хочет детей. Это было все, чего он когда-либо хотел — жена и дети в тиши своего собственного дома. И, конечно же, Анна-Мария.
Она была подопечной его отца, на девять лет младше Калеба. Он полюбил ее с того момента, как она переехала в их дом: худая, наивная восьмилетняя беспризорница. Да, Анна-Мария всегда была частью его мечтаний.
Но пришло время отложить старые мечты и жить снова.
Лорд Брэндон посмотрел в окно, его экипаж остановился почти в конце подъездной дорожки и съехал в сторону. Ребенок – маленький мальчик – шёл по другой стороне, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой и приземляясь на обе. Он остановился около экипажа и с любопытством посмотрел наверх. Красивый темноволосый и темноглазый малыш. Виконт улыбнулся и протянул руку. Мальчик махнул рукой назад.
И тогда мужчина увидел, что ребенок не один. Леди шла на небольшом расстоянии от него, она была одета скромно, хотя и недешево. На ней был синий плащ и капор. Дама, тоже посмотрела вверх на карету и на краткий миг встретилась с виконтом взглядом, до того как он коснулся своей шляпы и экипаж проехал мимо нее. Красивая. Она красивая, подумал он.
Но экипаж уже завернул за английский парк, а из приоткрытых огромных двустворчатых дверей, венчавших мраморную лестницу в виде подковы, были видны лакеи в ливреях и сам герцог, идущий между ними спускался по ступеням.
«Да», - подумал виконт, он рад, что приехал. Стояло восьмое февраля. Он пробудет в Дарем Холле, по крайней мере, до шестнадцатого, возможно и дольше, если предполагаемая помолвка станет реальностью. Он будет окружен разными людьми, и время, проведенное здесь, несомненно, будет наполнено интересными и веселыми забавами. Возможно, он будет слишком занят, чтобы думать. Возможно, самое болезненное время в году закончится прежде, чем у него появится хоть одна свободная минута на тягостные раздумья.
Он улыбнулся и пожал руку герцогу Дарему.
День Святого Валентина. Неизменно худший день в году. Во много раз хуже Рождества. На Рождество всегда был Закари и его детская радость. И был дом, чтобы его украсить, приготовление праздничного пирога и еще тысяча и одна вещь, которые можно сделать, что бы занять время и мысли.
Хуже, чем двадцать восьмое июля. Битва при Талавере, Испания, 1809 – восемь лет назад. В тот день она была у своей тети Софии в Бате, ждала рождения Закари. Годовщина этого дня и этого сражения всегда была болезненна, поскольку Зак был убит в этом сражении, хотя она и не знала об этом до конца ноября – прошло две недели после рождения их сына. От нее все скрывали эту новость — более двух месяцев, после того как дошла весть с Пиренейского полуострова. Это было странно, нереально. В одно и тоже время радоваться своему ребенку и скорбеть о смерти своего возлюбленного, понимать, что он был мертв уже в июле, а она тогда и не знала об этом. Она пыталась, напрасно вспомнить, что делала в тот день.
Но день Святого Валентина. Это день для любимых, день для двоих возлюбленных, все остальное в мире не имеет значения. Зак уехал в Испанию восемь лет назад поспешно, неожиданно, на следующий день после дня Святого Валентина, расстроив их планы насчет летней свадьбы. Они стали любовниками на Валентинов день, в последней горькой радости разлуки, и он оставил ей самый дорогой подарок любви из всех.
Леди Барбара Ганновер, возвращалась из дома своего отца после недолгого дневного визита к матери. Мельком взглянув туда, где ее сын, немелодично напевая себе под нос, скакал по дороге к вдовьему домику, в котором они жили. Ее брат, Уильям, только что пообещал ему одного из щенков спаниеля после того, как тот достаточно подрастет, и Закари был совершенно счастлив. Он был в блаженном неведении относительно приближения годовщины – годовщины его зачатия.
Но леди Барбара все время думало об этом, хотя оставалось еще шесть дней. В доме были гости, почти все молодые, холостые и респектабельные. Они пробудут здесь чуть больше недели. Прием в честь Святого Валентина. И вероятно, также и в честь помолвки. Виконт Брэндон, старший сын маркиза Хаймура, приехал как возможный жених для Евы. И Ева готова согласиться, ведь он богат, с хорошими связями и красив. Не смотря на то, что он мягкий, покладистый и лишен чувства юмора, как утверждала Ева, она на него претендовала. Возможно, он будет не самым лучшим из мужей, но… Ева только пожимала плечами и смеялась.
Барбара никогда не видела виконта Брэндона. Или любых других гостей дома. Она никогда не общалась с высшим обществом, не смотря на то, что была старшей дочерью герцога. Ей едва исполнилось восемнадцать, когда она навлекла на себя позор. Она так никогда не была официально представлена в высшем свете. Ее мама только что достаточно вежливо сообщила – хотя этого можно было и не говорить – возможно, на будущей неделе ей следует оставаться дома, в стороне от гостей отца. Даже Уильям сказал ей, что завтра придет и принесет посмотреть Закари щенков – лишь она реже выходила из вдовьего домика.
«Закари, - позвала она своего забывчивого сына. – Смотри, экипаж, дорогой. Отодвинься, уйди с дороги».
Она знала, все гости уже приехали. Очевидно, один отстал. Ее сын остановился, с любопытством посмотрел на путника в великолепном экипаже, помахал ему.
Леди Барбара успела лишь заметить герб на экипаже и посмотреть в голубые глаза, которые все еще блестели от улыбки, которую их владелец, должно быть, подарил Закари и экипаж проехал.