Львица

Лайон совершенно не представлял, что бы это могло быть. Хотя он уже не удивился. Он уже начинал привыкать к странностям во всем, что касалось Кристины. Лайон подумал, что сейчас его уже ничто не приведет в замешательство и он наверняка разгадает ее игру до окончания своего визита.

– А я знаю, почему вы пришли, – прошептала Кристина.

– Да? – спросил Лайон. – И почему же?

– Вам нравится быть со мной, – ответила она и бросила быстрый взгляд в его сторону. Не увидев раздражения на его лице, она осмелела и спросила:

– Лайон, вы верите в судьбу?

О Боже, ну вот он и опять обескуражен! Кристина протяжно вздохнула.

– Ну, вы же не будете отрицать, что вам нравится быть со мной, правда же?

– Да, и только один Бог ведает почему, – признался Лайон. Он наклонился вперед, опершись локтями на колени.

– И Великий Дух знает почему.

– Великий Дух? – Лайон потряс головой. – Боже, я начинаю повторять все, словно эхо. Хорошо, я спрошу. Кто это – Великий Дух?

– Господь, разумеется. У разных народов существуют разные названия Всемогущего, Лайон. Вам же это известно. Вы ведь не язычник? – спросила она, сама приходя от подобного предположения в ужас.

– Нет, я не язычник.

– Не нужно раздражаться. Я только спросила.

Он долго и пристально смотрел на нее, затем встал, и, прежде чем Кристина поняла, что он собирается делать, Лайон заключил ее в объятия. Прижав ее к себе, он оперся подбородком на ее макушку.

– Я сейчас тебя или задушу, или поцелую. Выбор за тобой.

Кристина вздохнула.

– Я бы предпочла, чтобы вы меня поцеловали. Но сначала прошу вас ответить на мой вопрос. Для меня это важно.

– Какой вопрос?

– Я спросила, верите ли вы в судьбу. – Она отодвинулась и посмотрела ему в лицо. –У вас и правда все время мысли разбегаются.

Она сказала это весьма недовольным тоном.

– Ничего подобного, – пробормотал Лайон.

Судя по выражению лица Кристины, она ему не поверила. Она просто колдунья, пытающаяся завлечь его в свои сети. Лайон чувствовал себя одурманенным, словно зеленый юнец, и слабым, словно младенец, когда она устремляла на него свой пронзительно-синий взгляд.

– Ну?

– Что «ну»? – переспросил Лайон.

Он покачал головой, удивляясь своему состоянию, всегда возникающему в присутствии этой нимфы, так вызывающе сейчас смотревшей на него. Прядь волос упала ему на лицо, частично закрыв шрам. Кристина перестала пытаться высвободиться из его объятий и протянула руку, чтобы вернуть прядь на место. Нежное прикосновение вернуло его к действительности и к ее вопросу.

– Нет, я не верю в судьбу.

– Очень жаль.

Она расстроилась так, словно он только что признался в серьезном, непростительном грехе.

– Ладно, – заявил он, – я знаю, что лучше не спрашивать, но, помоги мне Бог, все же спрошу. Почему тебе жаль?

– Вы осмеливаетесь смеяться надо мной? – спросила она, увидев его улыбку.

– Никогда, – солгал он.

– Ладно, пожалуй, это не важно.

– Что я смеюсь над тобой?

– Нет, то, что вы не верите в судьбу, – ответила Кристина.

– Почему это не важно?

– Потому что чему быть, того не миновать, верите вы в это или нет. Видите, как просто?

– А ты, я вижу, философ!

Она застыла в его руках и смерила его сердитым взглядом. Перемена в ее настроении произошла так быстро, что Лайон растерялся.

– Я сказал что-нибудь для тебя обидное?

– Я не кокетка. Почему вы смеетесь надо мной? Ведь я была с вами откровенной. Я прямо сказала, что мне нравится смотреть на вас и что я хотела бы, чтобы вы меня поцеловали. Надо же, «философ»!

Эта женщина сведет его с ума.

– Кристина, философ – это человек, который занимается изучением различных учений. И это вовсе не оскорбление.

– Назовите это слово по буквам, пожалуйста, – попросила она, подозрительно глядя на него.

Лайон выполнил ее просьбу.

– О, теперь я понимаю. Я, кажется, спутала слова «флирт» и «философ». Да, именно так. Не надо так удивляться, Лайон. В этом легко ошибиться.

– Легко? – Он велел себе не задавать глупых вопросов, но любопытство опять взяло верх. – Почему же легко?

– Потому что у этих слов похожее написание.

Она говорила так, словно объясняла урок непонятливому ребенку, и Лайон немедленно прицепился к этому.

– Это, без сомнения, самое нелогичное объяснение из всех, что мне приходилось слышать. Если только… ты совсем недавно научилась говорить по-английски, так ведь, Кристина?

Он казался таким довольным собственным выводом, что Кристине просто жаль было его разочаровывать, признавшись, что она говорит на этом трудном языке уже несколько лет.

– Да, Лайон, – солгала она. – Я говорю на многих языках и иногда путаю слова. Но я вовсе не провинциалка. И я забываю правила только в вашем присутствии. А вообще-то я предпочитаю говорить по-французски. Понимаете, этот язык намного легче.

И тут все встало на свои места. Он разгадал загадку.

– Неудивительно, что мне трудно бывает понять тебя, Кристина. Это потому, что ты только что освоила английский, так ведь?

Он был так доволен собственной проницательностью, что еще раз повторил свое утверждение.

Кристина отрицательно покачала головой:

– Не думаю, Лайон. Все меня прекрасно понимают, без малейших трудностей. А вы сами давно говорите по-английски?

Он снова обнял ее и расхохотался. У него промелькнула мысль, что он был бы счастлив все утро простоять так, держа ее в объятиях.

– Лайон? Вы бы расстроились, если бы я и вправду оказалась синим чулком? Тетя говорит, что сейчас немодно признаваться даже в том, что умеешь читать. Поэтому мне следует притворяться, что я ничего не знаю.

– Ты должна притворяться? – переспросил Лайон, уцепившись за эти странные слова.

– На самом деле я очень люблю читать, – призналась Кристина. – Больше всего мне нравится история короля Артура. Вы случайно не читали ее?

– Да, милая, читал. Ее написал сэр Томас Мэллори. Теперь я знаю, откуда ты набралась всех этих фантазий. Рыцари, воины – это одно и то же. У тебя очень романтическая натура, Кристина.

– Да? – спросила она улыбаясь. – Это приятно слышать. Романтическая натура – хорошее качество для благородной дамы, не правда ли, Лайон?

– Несомненно, – протянул он.

– Конечно, тетя Патриция не должна узнать о моих наклонностях, потому что это, конечно…

– Позволь, я догадаюсь, – перебил ее Лайон. – Это вызовет ее недовольство, верно?

– Боюсь, что да. А сейчас вам лучше отправиться домой. Когда вы вспомните то, о чем хотели поговорить со мной, можете снова навестить нас.

Но Лайон не собирался никуда уезжать. Однако он сказал себе, что больше не в силах выносить ее разговоры. Он решил поцеловать ее, чтобы побыть хотя бы минуту в тишине. А тогда уж она станет достаточно покорной, и у нее все можно будет выяснить, конечно, при условии, что он вспомнит, о чем хотел спросить. Он уже достаточно много узнал о Кристине. Она явно воспитывалась во Франции или где-то там, где говорят по-французски. А сейчас он хотел понять, почему она делала из этого такую тайну. Она что, стыдилась чего-то? Может быть, война была причиной ее скрытности?

Лайон поглаживал ее по спине, стараясь отвлечь от мыслей отправить его восвояси. Нагнувшись, он нежно коснулся ее губ, и руки Кристины медленно обвились вокруг его шеи.

Ей явно нравился его способ сменить тему.

Когда Лайон наконец прекратил дразнить ее и полностью завладел ее губами, она привстала на цыпочки. Ее пальцы запутались в его волосах. Лайон приподнял ее так, что губы их оказались на одном уровне.

Все было так странно и непривычно! А больше всего ее поражало то, насколько Лайон возбуждал ее. Его запах сводил ее с ума. Он был таким муж ским, таким земным. Желание накатывалось на нее волнами, когда язык Лайона проник в ее рот.

Кристине не нужно было много времени, чтобы стать такой же дерзкой, как и он. Ее язык присоединился к волнующим играм, сначала робко, потом все более пылко. Она знала, что он одобряет ее смелость, его рот буквально впился в ее губы, и она услышала стон наслаждения.