Добрый ангел

Джоанна повернулась, чтобы уйти, но уже в дверях предупредила:

— Если кто-нибудь из вас, дамы, услышит суматоху внизу в зале, пожалуйста, не обращайте внимания. Видите ли, я подготовила маленький сюрприз, и кое-кто из солдат, возможно, немного расстроится.

Хильда и Клэр, конечно, захотели узнать, что это за сюрприз, но Джоанна сказала только:

— Вы очень скоро все узнаете.

Джоанна отправилась в свою комнату и переоделась в тот плед, который спрятала под кроватью. Алекс вошел в комнату, когда она расправляла складки у пояса.

— Входи скорее и закрой дверь, — велела она.

— Для чего? — спросил Алекс.

Но он и не дождался объяснений, и, видно, не заметил ничего особенно в ее одежде. Малыш подбежал к своей постели, поднял коврик и вытащил длинный деревянный меч.

— Огги обещал показать мне, как нужно биться, — сообщил он.

— А ты уже поужинал?

— Я ел с Огги, — ответил Алекс, подбегая к дверям.

— Подожди-ка минуточку. Он остановился.

— Подойди ко мне, поцелуй и скажи «до свидания», — велела она.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала! — Он почти кричал, растревожась.

Джоанна поспешила успокоить его.

— Я никуда не собираюсь уезжать.

Это не убедило Алекса. Выронив меч, он подбежал к ней и, бросившись в ее объятия, тесно к ней прижался.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала! — повторял он. Господи, что она сказала?..

— Алекс, теперь я твоя мама и хочу, чтобы ты целовал меня и прощался всякий раз, когда куда-нибудь уходишь. Понимаешь? Ты сказал мне, что идешь к Огги, и вот почему я тебя попросила поцеловать меня и попрощаться перед уходом.

Ей понадобилось еще минут десять, чтобы убедить ребенка. Она гладила его по спине, пока он не решился наконец отпустить ее.

— Но ведь я никуда не ухожу, — недоумевал он тогда. — Я только иду во двор.

— И все-таки ты уходишь, хотя бы и во двор, — ответила она. — И поэтому я снова прошу тебя меня поцеловать.

Она низко наклонилась к Алексу, малыш потянулся и запечатлел на ее щеке мокрый поцелуй.

Подобрав меч, Алекс снова бросился к дверям:

— Тебе нужно сидеть у огня и шить, мама. Так сказал папа.

— Вот как?

Алекс открыл дверь.

— Да, так, — ответил он. — Так папа сказал.

— И что же еще сказал отец?

Алекс обернулся и указал на нее.

— Тебе следует быть там, где положено. Разве ты сама не помнишь?

Нет, ей необходимо поговорить с Габриэлем о тех возмутительных вещах, которые он говорит их сыну!

— Я помню, — ответила она. — А теперь беги. Ты не должен заставлять Огги ждать себя.

Алекс забыл захлопнуть дверь.

Джоанна кончила расправлять складки, вздохнула всей грудью и пошла вниз. Мэган как раз поднималась по ступенькам, чтобы позвать свою госпожу. Она едва не свалилась через перила, когда заметила, что надето на Джоанне.

— Не может быть, что вам так холодно, миледи, чтобы надеть сразу два пледа! Здесь в них будет слишком жарко…

— На мне нет двух пледов, — пояснила Джоанна. — Я надела только один.

Мэган вскарабкалась еще на несколько ступенек, чтобы поближе рассмотреть костюм своей госпожи.

— Великий Боже, вы сделали новый плед! А милорд знает?

— Пока нет, — ответила Джоанна.

Мэган перекрестилась. Джоанна попыталась объясниться:

— Я уверена, что муж поддержит меня. Он очень считается с моим мнением и с моими предложениями. Да, я уверена, что он будет на моей стороне в этом деле.

Мэган еще раз перекрестилась. Как видно, Джоанна не убедила ее.

Хозяйка рассердилась.

— Все идет прекрасно. Перестаньте креститься, — прибавила она, когда Мэган поднесла руку ко лбу, чтобы осенить себя еще одним крестным знамением.

— Пока еще никто вас не видел, — вырвалось у девушки, — еще есть время переодеться в нужный плед.

— Вздор, — ответила Джоанна. Она попыталась придать своему лицу безмятежное выражение. Но, правду сказать, реакция Мэган заставила ее нервничать. Она распрямила плечи и продолжала спускаться по лестнице. Мэган подхватила юбку и понеслась вниз впереди нее.

— Куда это вы? — спросила Джоанна, когда Мэган бросилась в коридор, ведущий к задним комнатам башни.

— Собираюсь принести несколько дополнительных чаш для вас, миледи. Предчувствую, что вам их понадобится по меньшей мере пять, прежде чем вы добьетесь сочувственного отношения мужчин к этому пледу.

Мэган исчезла за углом прежде, чем Джоанна успела сказать ей, что не имеет намерения чем-нибудь швыряться. Тут ее внимание привлек отец Мак-Кечни. Он шел, вытаращив на нее глаза.

Джоанна остановилась на нижней ступеньке и ждала, пока священник оправится от изумления.

— Ну и ну, — шептал он, — ну и ну…

— Добрый вечер, отец мой.

Он не ответил на ее приветствие, находясь словно в столбняке. Его реакция испугала ее еще больше.

— Вы полагаете, что мой муж и его солдаты будут очень огорчены тем, что я сделала?

Священник вдруг расплылся в широкой улыбке.

— Я встану возле вас, когда они вас заметят, — сказал он. — Для меня большая честь проводить вас к вашему супругу.

Отец Мак-Кечни взял Джоанну под руку. Она не заметила этого.

— Я думаю, что сначала они будут немного огорчены, — пояснила она. — Но только чуть-чуть.

— Да, — согласился он. — Скажите мне, дитя мое, когда вы в последний раз исповедовались?

— Почему вы спрашиваете?

— Предпочтительнее было бы получить отпущение грехов, прежде чем вы встретитесь с Создателем.

Джоанна натянуто улыбнулась.

— Вы преувеличиваете, отец мой. Никто не осмелится меня трогать.

— А я думаю не о солдатах, — ответил он. — Я обдумываю, как поведет себя ваш муж. Идемте же, дитя мое. Я спешу стать свидетелем сражения, в которое вы собираетесь вступить.

— Все они смирят свой гнев.

— Возможно, — рассуждал священник, — однако нагорцы считают свои пледы священными, Джоанна.

— О Господи, я не должна бы…

— Нет, конечно, должны, — возразил отец Мак-Кечни. Все это время он старался оторвать ее руку от перил.

— Отец мой, а вы за или против этой перемены в наших пледах?

— Я — за, — ответил священник. Потом он расхохотался: — Я наложил на себя покаяние и готов был поститься сегодня. К счастью, не стал. А то бы я пропустил…

Он не закончил. Джоанна испустила стон.

— Вы заставляете меня страшно волноваться, — призналась она.

— Простите, дитя мое. Я не хотел этого. А знаете ли, вам, возможно, стоило бы оторваться от перил.

— Я буду вести себя так, как будто не произошло ничего особенного, — решила она. — Что вы думаете об этом плане?

— Это от неведения, дитя мое! — продолжил он ее мысль.

— Да, вот что я сделаю. — Она выпустила перила и взяла отца Мак-Кечни за руку. — Я оправдаюсь своим полным неведением. Благодарю вас. Вы дали мне замечательный совет.

— Если так, то я оправдаюсь безумием…

Отец Мак-Кечни пожалел, что отпустил эту шутку, как только слова слетели у него с языка. И тут же расплатился за свое опасное замечание — ему пришлось теперь нести свою хозяйку вниз по лестнице, пока она приходила в себя.

— Я встану возле вас, — пообещал он. — Не волнуйтесь — иначе нас ждет полный провал.

…Все солдаты уже стояли у столов. Габриэль разговаривал с Колумом и Китом и заметил ее раньше всех остальных.

Он покосился на Джоанну, затем прищурился и снова посмотрел. Она улыбнулась на ходу, направляясь к своему месту за столом.

Кит и Колум обернулись одновременно.

— Господи, что она сделала с нашим пледом? — проревел свой вопрос Колум.

— Я вижу это или мне мерещится? — вскричал Кит в тот же момент.

Тогда все повернулись к Джоанне. Охи и ахи наполнили воздух. Джоанна притворилась, будто не замечает всеобщего потрясения.

— Я вам говорила, что все будет хорошо, — шепотом похвастала она священнику.

Габриэль прислонился к двери и продолжал смотреть на свою жену.

— Мак-Бейн, вам лучше что-нибудь предпринять до того, как произошел взрыв, — сказал Колум.