Дар

Но юноша не обратил никакого внимания на своих родственников. Он стоял прямо, уверенно расставив ноги, сжав руки за спиной, и смотрел перед собой. Лицо его выражало скуку.

Лоуренс встал так, чтобы Натан мог его видеть, и кивнул. Он хотел, чтобы юноша знал, что барон очень доволен его поведением.

Натан ответил Лоуренсу быстрым кивком. Барон спрятал улыбку. Своеволие мальчишки согревало ему сердце. Он поступил наперекор семье, пренебрег ужасающими последствиями, которые наверняка грядут, но поступил он должным образом. Лоуренс почувствовал отцовскую гордость, и это было довольно странно, поскольку он никогда не был женат и не имел собственных детей.

Ему было любопытно, сумеет ли Натан сохранить маску равнодушия и скуки на протяжении всей этой длительной церемонии. Именно с этой мыслью он и направился за невестой.

Едва поднявшись по лестнице, он услышал ее всхлипывания. Время от времени они прерывались рассерженным мужским голосом. Барону пришлось дважды постучать в дверь, прежде чем граф Уинчестер, отец невесты, распахнул ее. Лицо графа было красным от гнева.

– Уже давно пора, – прорычал граф.

– Король задержался, – ответил барон. Граф раздраженно кивнул.

– Зайди, Лоуренс. Помоги, дружище, отвести ее вниз. Она чуточку упрямится.

В голосе графа прозвучало такое неподдельное изумление, что барон не смог сдержать улыбки:

– Я слышал, что упрямство характерно для невест столь юного возраста.

А я никогда не подозревал об этом, – пробормотал граф. – Хотя, по правде сказать, я вообще первый раз остался с Сарой наедине. Я даже не уверен, знает ли она наверняка, кто я, – добавил он, немного помолчав. – Безусловно, я ей сказал об этом, но ты сейчас сам убедишься, способна ли она что-либо воспринимать. Я не мог даже представить, что с ней будет так трудно.

Лоуренс не мог скрыть своего возмущения, услышав откровения графа.

– Гарольд, – обратился он к графу по имени, – если мне не изменяет память, то, кроме Сары, у тебя есть две другие дочери, и обе они старше этой девочки. И я не понимаю, как можно быть таким…

Граф не дал ему закончить.

– До настоящего момента мне не приходилось бывать ни с одной из них, – проворчал он.

Лоуренс подумал о том, насколько цинично это признание. Он покачал головой и проследовал за графом в комнату. Здесь он и увидел невесту. Она сидела на краю подоконника и смотрела в окно.

Девочка тотчас прекратила всхлипывать, как только увидела вошедшего. Лоуренс подумал, что она была самой очаровательной невестой из тех, кого он когда-либо видел. Копна золотых волос обрамляла ее ангельское личико. На головке был надет венок из весенних цветов, а переносицу ее прелестного носика украшала россыпь веснушек. Карие глаза ее были полны слез, которые градом струились по щекам.

На ней было длинное белое платье, подол и рукава которого были отделаны кружевом. Когда она поднялась, расшитый пояс, обвивавший ее талию, упал к ногам.

Ее отец, не сдержавшись, громко выругался.

Она повторила его слова.

– Сара, нам пора спускаться вниз, – проговорил отец противным слащавым голосом.

– Нет.

Отчаянный вопль графа наполнил комнату:

– Когда я доставлю вас домой, моя юная леди, вы очень пожалеете о том, что подвергли меня этой пытке! Клянусь Богом, я превращу тебя в прах, будь уверена, подожди немного, и ты в этом убедишься!

Так как у барона не было ни малейшего представления о том, что подразумевает граф под этой абсурдной угрозой, он решил, что и Сара вряд ли поняла своего отца.

Девочка взглянула на него с непокорным выражением лица, затем опять громко зевнула и села.

– Гарольд, если ты будешь продолжать орать на свою дочь, это вряд ли поможет, – сказал барон.

– Тогда она получит хорошую оплеуху, – заявил граф. Он занес руку для удара и сделал угрожающее движение в сторону дочери.

Лоуренс встал у него на пути.

– Ты не ударишь ее, – сказал барон звенящим от гнева голосом.

– Она – моя дочь! – выкрикнул граф. – И все, что бы я ни сделал, дабы склонить ее к послушанию, будет законным.

– Сейчас, Гарольд, ты гость в моем доме, – ответил барон. Тут он понял, что тоже кричит, и тотчас понизил голос. – Дай-ка я попробую.

Лоуренс повернулся к невесте. Сару, как он заметил, совершенно не взволновал гнев отца. Она опять сладко зевнула.

Девочка явно нуждалась хотя бы в коротком отдыхе. Она нехотя позволила барону подвести себя к двери, но потом резко высвободилась из его рук и снова подбежала к подоконнику, чтобы прихватить старое покрывало, размеры которого по крайней мере в три раза превосходили ее собственные.

Потом она поспешила назад к барону, снова взяла его за руку, далеко обогнув при этом своего отца. Покрывало было накинуто на ее плечи и складками ниспадало сзади. Концы она надежно удерживала у своего лица.

Отец попытался отобрать у нее покрывало. Сара начала визжать, граф – громко браниться, а у барона тут же разболелась голова.

– Ради Бога, Гарольд, оставь это ей.

– Не оставлю! – заорал граф. – На эту штуку все обратят внимание. Я не позволю ей это взять.

– Хорошо, оставь ей это, пока мы не подойдем к залу, – настаивал барон.

Наконец граф сдался. Он красноречиво взглянул на дочь, встал впереди и повел всю маленькую процессию в зал.

Лоуренс ощутил, что ему хотелось бы, чтобы Сара была его ребенком. Когда она взглянула на него снизу вверх и так доверчиво улыбнулась, у него возникло внезапное желание подхватить девчушку на руки и приласкать ее. Но как только они приблизились к залу, она внезапно вновь резко переменилась. Отец опять попытался отобрать у нее покрывало.

Натан, как только услышал доносящийся из коридора шум, обернулся. Его глаза расширились от изумления. Действительно, трудно было представить себе нечто подобное. До этого момента он не проявлял никакого интереса к собственной невесте и даже не задавал уместных в подобных случаях вопросов, так как был уверен, что по возвращении домой, отец непременно найдет возможность расторгнуть этот брак. Именно по этой причине при виде девочки его изумление было столь неподдельным.

Невеста оказалась настоящим сорванцом. Натану потребовалось большое усилие воли, чтобы сохранить скучающее выражение лица. Вошедший граф Уинчестер производил больше шума, чем его дочь. Но зато она проявляла большую настойчивость. Вцепившись руками в ногу отца, девчонка пыталась свалить его массивную тушу на пол.

Натан улыбнулся. Его родственники проявили меньше сдержанности. Зал содрогнулся от их хохота. Уинчестеры, напротив, были в полном замешательстве. Граф, их негласный предводитель, наконец освободил ногу из цепких рук дочери и теперь был вовлечен в новую битву вокруг того предмета, что очень смахивал на старую лошадиную попону. Более того, в этой битве он явно терпел поражение.

Барон Лоуренс потерял последние остатки самообладания. Он схватил Сару, оторвал ее от пола, вырвал покрывало из рук ее отца и пошел к Натану. И, нисколько не церемонясь, протянул невесту и попону жениху.

Покрывало нужно было принять вместе с девушкой или выкинуть его. Натан как раз обдумывал свое решение, когда Сара увидела отца, направлявшегося в их сторону. Она быстро обвила шею Натана руками, окутывая его покрывалом и прячась в него сама.

Она все еще продолжала поглядывать через плечо, чтобы до конца убедиться, что отец ей уже не страшен. Когда Сара наконец почувствовала себя в безопасности, она обратила внимание на обнимавшего ее незнакомца. Долго и пристально вглядывалась девочка в этого человека.

Ее жених стоял как вкопанный. На лбу его была видна тонкая струйка пота. Он ощущал ее взгляд из своем лице, но еще не осмеливался взглянуть па нее.

Отец попытался отобрать у нее покрывало. Сара начала визжать, граф – громко браниться, а у барона тут же разболелась голова.

– Ради Бога, Гарольд, оставь это ей.

– Не оставлю! – заорал граф. – На эту штуку все обратят внимание. Я не позволю ей это взять.