Летний Рыцарь

– Его я с радостью отдам тебе, моя леди. – Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал.

Он хотел остаться с ней навечно, но знал правду.

Ее семья никогда не позволит ему жениться на ней. Даже его дружба с Сином Макаллистером и Страйдером или кровные узы с Дрейвеном их не убедят.

Она была наследницей огромного состояния, ее родственниками были шотландские короли. Ее опекун скорее обратит свое внимание на более богатого и престижного мужа для нее, чем на безземельного бастарда.

Вопрос их расставания был всего лишь делом времени.

Но, несмотря на то, что судьба решила по-другому, он хотел провести с ней какое-то время. Притвориться, что нет ни правил, ни чужих ожиданий, влияющих на их жизни.

– Ты проведешь со мной этот день, моя леди? – спросил он.

– Где?

Он пожал плечами:

– Я не знаком с этой местностью. Как насчет поездки за пределы города?

Она с улыбкой кивнула.

– Я согласна.

Саймон оставил ее, только чтобы оседлать коня, и подвел его к Кенне.

Кенна была удивлена, что лошадь только одна. Он, что, собирался ее оставить?

Прежде чем она смогла что-либо сказать, он поднял ее и посадил на свою лошадь. Ощущение его рук на своем теле заставило ее сердце забиться сильнее. Она в жизни не испытывала ничего приятнее его прикосновений.

– Куда мы поедем?

– Куда глаза глядят. – Он бросил на нее обжигающий взгляд и сел на лошадь позади нее.

Седло угрожающе скрипнуло, пока он усаживался поудобнее. Все его тело было прижато к ней. Это было интимным и напряженным моментом. Возбуждающим.

Кенна трепетала от его движений, особенно когда он, обхватив ее руками с обеих сторон, взялся за поводья. Ни один мужчина не делал с ней такого. Все они держались на почтительной дистанции.

Но не Саймон.

Он посмел сделать то, на что не отважились другие.

И она стала размышлять, что еще он посмеет с ней сделать до конца этого дня. Она должна была бы бояться ехать в одиночку с ним, но страха не было.

Она хотел этого человека. Хотела принадлежать только ему.

Он был ее рыцарем.

Саймон сжал ногами бока лошади и вывел ее через барбакан со двора замка в луга, окружавшие замок.

Они поскакали через поля. Лошадиная мощь вызывала восхищение, но не такое, как сила человека, державшего ее. Она чувствовала спиной биение его сердца. Каждый шаг лошади отбрасывал ее назад на него в игривом ритме.

Она чувствовала его дыхание на своей шее, сталь его рук, обнимающих ее.

Она никогда не думала, что так бывает.

Казалось, время остановилось, а они все скакали подальше от мира. Подальше от других людей.

Саймон увез ее глубоко в лес, где не было никого кроме них двоих.

Он остановился на краю сверкающего озера, которое мягко огибало покрытый мхом берег. Он помог ей спуститься и быстро обтер лошадь, прежде чем отпустить ее пастись.

Она терпеливо ждала, восхищаясь тем, как его мускулы сжимались и бугрились, пока он работал. Она в первый раз в жизни обратила внимание на то, как напрягается мужское тело во время физических нагрузок. Она была захвачена видом его потемневших щек и тем, как нежно его большие руки обращаются с животным.

Саймон был могучим. Сильным и одновременно любящим и нежным. Она улыбнулась этому знанию.

Закончив, он присоединился к ней. Взяв ее за руку, он повел ее туда, где несколько валунов образовывали причудливый стол и стулья.

– Что мы тут будем делать? – спросила она, обходя небольшую россыпь камней.

– Ничего. Я просто хотел посидеть и посмотреть на тебя, чтобы никто нам не мешал.

Кенна нахмурилась от его слов.

– А зачем тебе это?

– Потому что каждую ночь в течение года я видел во сне твое лицо. Когда я в следующий раз уеду, я хочу быть уверенным, что не забуду ни одной детали.

Он сел и усадил ее рядом с собой на мох.

Кенна молчала, наблюдая за ним. Он откинулся назад, прислонившись спиной к валуну и не отрывая от нее глаз.

Пристальность его ледяного синего взгляда нервировала ее. Она не знала, что ему сказать.

Как странно. У нее всегда находились слова для писем ему. Но письма были безопасны.

Ничего безопасного в сидевшем рядом с ней мужчине не было.

Он действительно был опасен. Она чувствовала это. Этот человек один на один сражался с врагами. Ради других подвергал свою угрозе свою жизнь бессчетное количество раз.

– Эдвард всегда рассказывал мне истории о том, как ты помогал…

– Тсс, – сказал он, прижимая кончик пальца к ее губам. – Я не хочу вспоминать прошлое. Время, проведенное в Утремере, лучше забыть как кошмарный сон.

Она кивнула. Ужасы их тюремного заключения преследовали ее брата до самой смерти. Вернувшись домой, он не мог находиться в темноте. Они платили слугам, чтобы те бодрствовали всю ночь, поддерживая до рассвета горящий огонь и свечи. Эдвард лично приобрел десятки кошек, чтобы быть уверенным, что в их доме нет ни одного грызуна.

В первый год после возвращения Эдвард был словно помешанным. Перепуганным и нервным. Он кричал без видимых причин, сидел часами, обхватив колени и бесконечно раскачиваясь.

Все боялись за рассудок Эдварда, пока не приехал незнакомец. И поныне она не знала его имени. Он оставался с Эдвардом в течение нескольких месяцев, пока тот не стал вновь вести себя как человек, а не как животное, ожидающее побоев.

Когда тот человек уехал, он передал Эдварду тот значок, что она вернула Страйдеру в Нормандии, – символ Братства Меча, группы людей, чьи узы были крепче кровных. Это было братство скорби и горя. Невообразимой муки и боли.

И вот перед ней Саймон. Побывавший в самом пекле событий и все же, как ей казалось, каким-то образом переживший их целым и невредимым.

Она восхищалась его силой.

– Что ты станешь делать после турнира? – спросила она.

– Страйдер хочет на какое-то время вернуться в Нормандию.

Ее желудок сжался при мысли, что он опять будет так далеко от нее.

– Ты поедешь с ним?

– Я еще не решил. А ты?

Она вздохнула, обдумывая вопрос.

– Я вернусь домой. Ангел прислала весточку, что есть еще один шотландец, которому требуется на время место для отдыха перед возвращением к своей семье. Я должна быть там, чтобы принять его должным образом.

Саймон кивнул.

Ангел была единственной женщиной, попавшей в их компанию в Утремере. Только Саймон и остальные четыре члена Квинфортис знали, что Ангел – женщина. Все пятеро тщательно оберегали ее от врагов.

Он был благодарен Кенне за то, что она продолжила исполнять клятву своего брата, давая приют и защиту тем, кто пережил ужасы сарацинской тюрьмы.

Кенна была хорошей женщиной, и всю оставшуюся жизнь он будет стремиться к ней.

Как же он хотел, чтобы все было по-другому.

Саймон молча сидел и смотрел, как ветер играл с завитками ее коричневых волос, как ее длинные, изящные пальцы играли с отделкой платья.

Его заворожили эти руки. Ладони, которые он хотел почувствовать на своей коже. Пальцы, которые он хотел ощутить на вкус и ласкать…

В первый раз в жизни он не знал, как вести себя с женщиной. Он был так неуверен в себе. Так боялся сказать что-нибудь не то, от чего она попросит его уйти.

Он увидел, как она сорвала травинку и, зажав ее в ладонях, тихонько свистнула.

– Что ты делаешь, моя леди?

Она улыбнулась и снова дунула.

– Я вызываю лесной народец.

– Зачем?

– Чтобы они вернули тебе твой серебряный язык, который так искусно меня покорил. Ты какой-то застывший сейчас, а я не хочу, чтобы ты был напряженным.

Он поперхнулся от выбранных ею слов. Она и не подозревала, насколько он напряжен.

Она бросила травинку.

– Что мне сделать, чтобы ты расслабился?

«Ляг со мной и позволь мне коснуться губами каждого дюйма твоего тела...»

Он прочистил горло при этой распутной мысли.

– Так что? – поторопила она.

Он хотел солгать ей, но не смог. Он никогда намеренно ей не лгал. Они всегда были честны друг с другом в чувствах, и он не желал это менять.