Страница 9 из 14
Щекочет ресницами леса
И ломкое танго танцует гроза
Но лучше танцует принцесса
Про пьяные пальцы и пальмы в горшках
Все громче стучат молоточки
Принцесса плывет в ненадежных руках
До берега, края, до точки
И что ей за дело, что чья-то струна
Сфальшивит, а может быть лопнет
Она не заметит, когда тишина
Над ней свою крышку захлопнет
Она не из здешних, она из иных
Другого родства и замеса
Под мёртвое танго живее живых
Танцует, танцует принцесса
Где бродят тучи-сестры
Пока их дождь не сжег
Мой жаворонок пестрый
Полощет свой флажок
Как он выводит dolce
Когда кругом – беда!
Мой серый колокольчик
Из царства Никогда
В пыли он не приучен
Барахтаться у ног
Ему милее тучи
И молнии манок
Лавандой или гарью
Напоены поля
В атаке ль, в арьергарде
Он – всадник короля
Ему нужна победа
Он за страну – горой
"Что ж, что король нас предал -
На то он и король!"
А ветры стонут в страхе
Его на части рвут
"Пусть долго черепахи
Да вороны живут!"
Пусть напоследок пламя
Лишь крылышком мигнет
И радугу над нами
Как душу развернет
Морозные тонны
Небесные щёки рябы
В оконце вагонном
Янтарный кирпичик судьбы
Чернильные рощи
Снега как сырое бельё
Крадётся наощупь
Незрячее счастье моё
Уходит по шпалам
Навстречу железной луне
И дело за малым
Но только, увы, не во мне
И иней под кожей
И желтый мерцающий свет
Не может, не может
Оно не останется, нет
И падает резко
Прозрение, крылья сложа
И край занавески
Острее любого ножа
Вагон равнодушно
Чужое пространство жуёт
В чуланчике душном
Вчерашнее солнце живет
Не стоит, не стоит
Ты счастьем его не зови
Но вьюга всё воет
И бродит, и бродит в крови
Сейчас стоишь у светлых райских врат
И вечности примериваешь бремя
А помнишь, как всего лишь жизнь назад
Ты постучался в дверь с табличкой «Время»?
И как с тобой сквозь тусклые дела
Бесчисленных парадных и прихожих
Протискивались разные тела
Чтоб превратиться, как и ты, в прохожих
В проезжих, в постояльцев, в продувных
Зевак, архангелов, пропивших нимб и крылья
В нечеткий снимок каждого из них,
Подернутый – да нет, не дымкой – пылью
Но вышло так – ты вышел из толпы
Вперед и вверх – по шляпам и по крышам
И нить другой – невидимой тропы
Тебя душила, но тащила выше -
За сердцем легким как весенний снег
И крепким как простая водка с перцем…
Ты был соблазн и право на побег
Придавленных к земле тяжелым сердцем
Таких как ты не глушит тишина
Хотя на полуслове обрывает
Теперь тебе в любые времена -
Открыта дверь – иначе не бывает
А к тем, кто в смертной мается глуши
Чертя зенит, летит твоя победа
И вытесняет праздность из души
Как воду по закону Архимеда
Родиться на свет – неоправданный риск
А жить – ошибка вдвойне
Но жил же (и выжил!) святой Франциск
На страшной святой войне
В дырявой рясе на смех ветрам
И ветреницам на смех
Светился лысиной Божий храм
Укутанный в рыбий мех
А рядом – бОсые – шли князья
Раздавшие ленный стыд
И знала знать, что спастись нельзя
Но нищим Господь простит
Он души вынесет из огня
В своих шершавых руках
И вновь надутая чертовня
Останется в дураках
И адское пламя будет опять
Гореть на чьих-то перстнях
Звезда в Вифлееме взойдёт сиять
Младенец всплакнёт в яслях
И станет поленом любой кумир
И слёзы уйдут в песок
Пока Франциску весь этот мир -
Лишь крестик да поясок
И станет горячая кровь бродить
По тропам, разбитым вдрызг,
И каждое утро тебя будить
Будет святой Франциск
Над холодной сумрачной равниной
Обойденной радостью земли
Серый клин тянулся журавлиный
В теплый край летели журавли
Им хотелось радости и солнца
Гнёзд высоких у большой воды
И чтоб их весёлое потомство
Никогда не ведало беды
За моря, в неведомые дали
За мечтой про сладкое житьё…
Холодало, птицы покидали
Горькое отечество моё
Там – у горизонта, за пригорком
Их ждала удача поутру
Русь казалась птицам чёрствой коркой
Брошенной на ледяном ветру
Вдалеке и сытно, и привольно
Там не страшен голод и ружьё…
Умным птицам покидать не больно
Глупое отечество моё
На закат – туда, где солнце гаснет
Улетала стая, а за ней
Шла молва, что нету птиц прекрасней,
Лучше и вернее журавлей
Что в краю далеком, неизвестном
В стороне от бед и от чудес
Им любое небо будет тесным
После наших северных небес
Что за ними эти ивы гнутся
И луна летит за клином вслед
День придет и журавли вернутся
Лучше и вернее птицы нет…
Над холодной сумрачной равниной
Обойденной радостью земли
Серый клин тянулся журавлиный
В теплый край летели журавли
Для золота парчи и кошельков
Поет труба Сальери золотая
Но спят вповалку пятьдесят веков
Их не тревожит музыка витая
Их не разбудит высохший смычок
Рыдающий над скрипкой, как над гробом
Антонио Сальери – дурачок
При жизни слыл счастливчиком и снобом
Под рейнское звучал и под шабли
И ублажать, и развлекать умея
А мимо проплывали корабли
Под флагом несчастливца Амадея
Их брали боги трепетно за гриф
И проводили пальцами по вантам
И дул концерт, и выносил на риф
И армии сдавались дилетантам
А дурачку казался свет не мил
И быт постыл в роскошном интерьере
Ах, если б друг его не отравил
То был бы жив Антонио Сальери!
И снились ему почести в веках
Как будто он имел над ними силу
И похороны в рваных башмаках
В просторную, но общую могилу
Как корчился под собственной пятой
Как зависти раскачивал качели!
Как плакал он над черной пустотой
В фанерном погребке виолончели!
Как был красив – на палубе земли,