Случайные помехи

– Ишь ты! Значит, индикатор настроения?

– Вроде того.

– Твой старик и впрямь умелец. И какое они настроение показывают у меня?

– Циферблат темно-фиолетовый. Значит, настроение самое плохое, – сказал Торопец.

– Верно. В самую точку!

– И у меня оно теперь не лучше.

– А часы спрячь, – протянул их капитан Торопцу. – Вещица удивительная. Читаю я кое-что по биологии, интересуюсь, но не думал, что такой механизм возможен.

Помолчали.

– Знаешь, учлет, а я тебя сразу приметил, еще при посадке, – нарушил молчание капитан.

– В каком смысле?

– Ну, вижу, парень ты сильный и ловкий, как все вы в Звездной академии. А у меня тут, понимаешь… – Капитан замялся.

– Говорите.

– Дельце одно есть. Голова, правда, не тем забита, с этими радиограммами… Видишь ли, на носу моего корабля – допотопная антенна. Вон она, глянь, в иллюминатор видна. Мне кажется, на ладан дышит, вот-вот выйдет из строя. Тогда корабль мой превратится в слепого котенка.

– До Луны дотянет?

– Дотянет.

– Там и смените.

– Не получится. Слишком сложно. Изнутри к ней не подберешься. Нужно в док невесомости становиться, на орбитальной станции. А это уйму времени убьет. Да и потом, могут забрать мою старушку, когда станут ее хвори определять ремонтники… Уточнят ее возраст и вообще не выпустят на трассу. Спишут в утиль. А я люблю ее, хоть и ворчу. Да и уверен, она еще послужит, готов с кем угодно об заклад побиться.

– Что ж я-то могу?

– Может, подскажешь, как сменить антенну.

– На ловца и зверь бежит, – расхохотался Торопец.

– Кто ловец и кто зверь?

– Альпинист я, – сказал Сергей, – по горам да скалам лазаю. Так что, когда прибудем в космопорт, что-нибудь придумаем.

– Правда? – обрадовался капитан.

– Попытка не пытка.

– Учти, на корабле нет никаких приспособлений, чтобы взбираться на него в вертикальном состоянии, такая ситуация не предусмотрена. А положить корабль тоже нельзя.

– Это я знаю.

– Друг, если только выручишь, по гроб жизни тебе буду благодарен.

– С гробом погодите, а вот магнитные присоски мне постарайтесь достать.

– Откуда им быть на борту? У нас не альплагерь, – развел капитан руками.

– Ладно, попытаюсь раздобыть их в лунном порту. У меня там приятель служит, как и я, заядлый альпинист. А лунные горы – дело серьезное.

За беседой незаметно пролетели полтора часа, когда внезапно ожил дешифратор. Третья радиограмма от приятеля капитана тоже была неважной. Вспышка безумия продолжается. К Тристауну стянуты лучшие медицинские силы планеты. Облет на летательных аппаратах показал, что город совершенно пуст: в нем обнаружили только пожилого человека с бородой, бесцельно фланирующего по улицам, и молодую женщину, – видимо, общая вспышка безумия не коснулась их.

– Что же все-таки могло быть причиной вспышки? – задумчиво произнес капитан.

– Мало ли… – откликнулся Торопец. – Может, кто-то завез с далеких планет инфекцию, которая до поры до времени дремала…

– У нас карантинная служба поставлена отменно, это я тебе говорю, – произнес капитан.

– Как видишь, нашлась щель. – Сергей как-то незаметно перешел с капитаном на «ты». – Вообще беспечность человечества меня иногда поражает.

Мелодично ударил гонг.

– Скоро Луна, – сказал капитан. – Ступай на место, привяжись ремнями, как положено. Сейчас будем приступать к маневрам перед посадкой.

Торопец глянул вверх и почесал в затылке. Высота корабля составляла четыреста пятьдесят метров – не ахти как много для альпиниста. Сложность состояла в другом: старый корабль был обтекаемой формы – так строили когда-то корабли, рассчитанные на среднюю дальность полета с захождением в плотные слои атмосферы.

Ухватиться, удержаться при подъеме было не за что, приходилось рассчитывать только на альпинистское снаряжение, которое нашлось-таки у приятеля. К тому же сам приятель приобрел его недавно и ни разу сам не опробовал. Однако раздумывать было некогда: через два часа начинался межпланетный студенческий праздник, на который, собственно, он и прилетел.

«Рискну, была не была», – подумал Торопец и, поплевав на руки, приступил к восхождению на вертикально стоящий корабль.

…Теперь-то он понимал, что для тех, кто столпился вокруг, это было поистине незабываемое зрелище. Весь персонал высыпал на космодром – работники наземных служб, к ним присоединилась часть прилетевших с ним пассажиров.

Холодно простившись, ушла Рита Рен – видимо, обиделась, что Сергей покинул ее на столь долгий срок, уйдя в капитанскую рубку. Объясняться Сергей не стал, мысли его были заняты другим. Он только ограничился вопросом:

– Можно, я позвоню вам по видео?

– Пожалуй, это ни к чему, – высокомерно вскинула голову Рита Рен и ступила на бегущую ленту, в конце которой ей радостно улыбался белозубой улыбкой стройный гигант-негр, видимо, встречавший ее.

Толпа зрителей увеличивалась. Чуть поодаль от них стояла группа белковых манипуляторов, которые только вчера прибыли сюда на стажировку из Зеленого городка.

Молодой человек в форме учлета Звездной, застывший у монументального подножия корабля, казался совсем крохотным рядом с массивной махиной, уходящей острием в лунное небо. Правда, на высоту стабилизатора, до входного люка, можно было подняться на лифтовом подъемнике, но дальше предстояло двигаться к вершине корабля самостоятельно.

Руки и ноги Сергея были в магнитных присосках. Он примеривался, пытался оценить взглядом предстоящую работу.

Гравитация здесь была в шесть раз меньше земной. С одной стороны, это вроде бы облегчало задачу, но с другой – создавало дополнительные трудности. Дело в том, что Торопец больше всего совершал восхождений в земных горах, и годами наработанные рефлексы, доведенная до автоматизма координация движений – все это оказывалось здесь, в новых условиях, не только бессмысленным, но и мешало. Приходилось на ходу приспосабливаться к иным обстоятельствам, а это всегда чревато опасностью. Ему самому захотелось проверить себя в новых условиях.

Для альпиниста важно – спортсмены это знают – уловить некий свой, внутренний ритм подъема, и очень плохо, если собьешься с него.

Нужно ли говорить, насколько необычным было восхождение, которое предстояло совершить Торопцу? Ведь перед ним была не гора, пусть высшей категории сложности, даже не грозная скала, которую, как ни шлифовали грозы и бури, но оставили на ней какие-нибудь неровности. Перед ним возвышалось тело ракеты, изначально никак не рассчитанной на упражнения альпиниста.

Особую опасность представляла собой нижняя часть сферического отсека, с которого начинался подъем. Если магнитные присоски откажут на этом участке подъема, это будет означать верную погибель. Достаточно перевести взгляд на бетонные плоты космодрома, словно ждущие свою добычу.

Впрочем, лучше вниз не смотреть…

Толпа молча наблюдала за восхождением Торопца, боясь помешать ему каким-нибудь неосторожным возгласом. Люди затаили дыхание.

Белковые, естественно, представляли собой бесстрастных наблюдателей, лишь фиксирующих информацию: эмоции у них учеными Зеленого предусмотрены не были.

Сергей совершал восхождение по достаточно сложной кривой, отдаленно напоминающей спираль: это была кривая оптимальной для подъема кривизны. Любой другой путь, он знал, мог привести к катастрофе.

Торопец позволил себе на несколько мгновений остановиться, перевести дух. Случайно глянул вниз. Показалось, что среди толпы стоит возвратившаяся Рита Рен, одна, без встретившего ее спутника. А может, почудилось, что это она. С такой высоты немудрено и ошибиться.

Он снова двинулся вперед и вверх, медленно, шаг за шагом. Буквально по сантиметрам преодолевал Торопец высоту. Едкий пот заливал глаза, мешал видеть. Наконец двигаться стало чуточку легче, и Сергей понял, что миновал экватор сферы. На выпуклой части шара можно немного отдохнуть, расслабиться. Хотя на Луне и была недавно создана искусственная атмосфера, смягчавшая воздействие солнца, лучи его палили немилосердно. Падая отвесно, они сейчас жгли человека, распластавшегося на металлической поверхности.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.