Страница 71 из 96
— Угощай, — лукаво сказала Бранка. Олег, поднатужившись, раздавил орех об орех, протянул девчонке очищенные ядрышки:
— Держи, я сейчас еще расколю.
Здесь, как успел заметить Олег, эти орехи лопали, как в его мире — семечки. Где бы ни собирались славяне на короткое время — обязательно оставляли после себя шелуху скорлупок.
Два рожка визгливо задудели какую-то странную ломаную мелодию, и на мгновенно расчистившуюся середину утоптанного круга вышел совершенно седой гигант с гладко выскобленным подбородком и могучими усами, которые, будучи заложенными за уши, спускались до плеч. На головной повязке у него были знаки Орлов. Расшитую кожаную безрукавку в юношески стройной талии стягивал широкий кожаный пояс с серебряной пряжкой, украшенной красными камнями, а ремни, стягивающие «сапоги», были сделаны из узорчатой, переливающейся всеми цветами радуги, кожи. Старик начал пританцовывать-приплясывать, то нагибаясь к земле, то выпрямляясь, то раскидывая руки, то идя вприсядку, то почти падая, то подскакивая… В наступившей почти полной тишине Олег услышал его сильный, но дурашливый голос, выкрикивавший:
Почти тут же в круг вышли трое молодых мужиков — в разных повязках, но с одинаковыми длинными палками. Переглянулись — и напали. Одновременно и всерьез.
Потом начался какой-то идиотизм… Один из нападавших грохнулся наземь; у второго из рук вылетела палка; третий сам ее выпустил и зарылся носом… Старик, продолжая свой танец, завопил:
Теперь Олег различил у него в руке выскользнувшую из рукава тусклую гирьку на тоненьком ремешке. Действовал ею старик обалденно, заставляя всех троих кувыркаться снова и снова. Из толпы выскочили еще трое, бросились с такими же палками на помощь… Олег заметил, как из другого рукава старика серой тенью выскочил второй кистень — и к старому бойцу просто стало не подойти: его окружало сплошное серое сияние, издававшее низкий посвист:
— Это Яр Туроверыч, — с уважением и неприязнью, прозвучавшими в голосе одинаково отчетливо, сказал Йерикка. — Когда-то он убил одного из моих прадедов, тогдашнего князя племени… Яру было шестнадцать; он вызвал прадеда на поединок в полном вооружении, а сам вышел с одним кистенем. И убил одним ударом — перехлестнул ремень через щит, пробил шлем и голову… Такого бойца поискать, хоть и лет ему много.
Старый Яр подобрал оба кистеня и положил руку на плечо рослого парня — выскочив из толпы, тот с готовностью подставился и гордо посмотрел кругом. Вот тогда Олег и узнал в парне своего вчерашнего обидчика.
Юный Орел тоже задержал взгляд на землянине. Скривив губы, что-то сказал старику, кивая на Олега.
— Так этот дуб его внук? — спокойно спросил Олег, уже зная, что сейчас будет, и веселея от азарта. Йерикка, ничего не заподозрив, кивнул, но Бранка, обостренным женским чутьем что-то ощутив, взяла Олега за рукав:
— Не след…
— Погоди, — улыбнулся Олег и рассчитанно-негромко (но так, чтобы все слышали) сказал: — А я-то думал — кто он? А он подпоркой работает!
Шутка была так себе. Но Рыси готовно заржали. Мальчишка-Орел вывернулся из-под руки старика:
— Мне?!
— Тебе, — кивнул Олег. — А перед тобой, Яр Туроверыч, извинюсь — не понял я. Тебе подпорка ни к чему — это ты сам его придерживаешь, чтоб ветром не повалило.
Мальчишка зарычал. Но старик, посмотрев на Олега с иронией и — нет, правда! — симпатией, сказал:
— Драться с моим внуком подбиваешься, чужой?
— Не чужой он! — крикнул кто-то из Рысей. — Местьник за нашего!
— Родич он, — поддержали другие, — по закону!
— То добро, — кивнул Яр. — Так что — драться похотел?
— А хоть бы и так — Олег соскочил с телеги. — Посмотрим, так ли он ловок в лицо бить, как по уху исподтишка!
— Лжа это, дед! — возмущенно выкрикнул мальчишка. — Сам он за девчачью спину прыгнул! Сам так!
— Теперь не прыгну, — пообещал Олег. — Выходи… баклан.
Мальчишка сверкнул глазищами — синими, пронзительными, как самоцветы, — и Олег понял, что бой будет не спортивным, нет… Но это только добавило азарта.
— На кулачках, одно еще что? — Старик отступил в сторону.
— На кулачках! — Орел сбрасывал рубаху. Еще раз зло посмотрел на Олега и подытожил: — До лежака!
— До лежака, — подтвердил Олег, расстегивая ковбойку. Бросил ее Гостимиру, но рубашку перехватила Бранка, и Олег улыбнулся ей, несколько раз ударил кулаками воздух, поменял стойку, провел серию нырков и уклонов, разогревая мышцы…
Его противник стоял неподвижно, и Олег мысленно присвистнул. Тело горца-Орла было телом греческой статуи. Не культуристская гора мышц, не тяжелый амбал-селянин стоял перед Олегом. Пятнадцатилетний мальчишка легко посрамил бы многих взрослых спортсменов Земли тем, как были развиты его мускулы — словно хорошо прочеканенная кираса из золотистой чистой бронзы. Олег много занимался боксом, ходил к Вадиму на самбо, спарринговался ради интереса с каратистами и кикбоксерами — но ни разу не видел у своего ровесника такого совершенного тела — инструмента для боя.
— До лежака, — повторил Орел, вытягивая в сторону Олега руку. И пошел вперед, держа кулаки почти в боксерской стойке, разве что шире и ниже.
Никакого преимущества бокс тут дать не мог. За противником Олега стояли забытые на Земле, но развивавшиеся и крепнувшие здесь традиции школы славянского кулачного боя — не клубно-надуманного, а настоящего и смертельно опасного.
Ну ничего. Бокс тоже не с дуба рухнул и не на разных изолированных островах изобретен. Любой «восточник» проиграл бы этот спарринг после первого же удара Олега — у тех, кто занимается восточными единоборствами, всегда проблемы с силой удара и стойкостью на удар партнера. Разница весовых категорий, параметров тела и культурных традиций превращает европейца, занимающегося каратэ или кунг-фу, в забавное недоразумение, совершенно непригодное для настоящей схватки — это Олег понял давно.
Но бокс — это другое дело.
Потому что настоящие мужчины дерутся кулаками.
Ну, папа, спасибо тебе.
Противник — Олег с острым интересом думал о том, как его зовут — приближался осторожным, раскачивающимся шагом, словно вместо ног у него была пружинная подвеска. Потом вдруг оказался рядом одним длинным, скользящим движением — и Олег, привычно подставив блок предплечьем под размашистый удар, нырнул вниз-вперед, в клинч, [43] выбросил руку в молниеносном броске. Пальцы резануло болью — вот оно как, без бинтов и перчаток! — но горец попятился: не отскочил, а именно попятился, поматывая головой. Удар пришелся точно в подбородок — жаль, слабоват оказался! Олег быстро перебрал пальцами — целы — и сам пошел в атаку, демонстрируя свинг левой в ухо, а в последний момент всей тяжестью тела, скоростью броска и силой удара повел панч в корпус.
И получил сразу два ответных! Горец каким-то звериным чутьем угадал удар, скользнул в сторону… Олегу показалось, что он услышал треск сухожилий правого локтя, по которому удар пришелся снаружи. А второй — «под ложечку» — лишил его возможности дышать.
Пришел он в себя, наверное, через секунду — этого времени хватило только на то, чтобы упасть. Тут же вскочил, опираясь на руки, — правая отплатила резкой болью, словно локоть полоснули ножом. А противник опять наступал, точно и сильно молотя кулаками по блоку, — предплечья Олега начали гореть.