Дикие нравы

— Ну-ну, — недоверчиво качнув головой, процедил сквозь зубы Артур. — Смотри, снайпер, если испортишь дело, в Грузии может появиться новый лучший стрелок. Эти ребята вовсю мажут свои стрелы ядом, от которого сыворотки еще не придумали. Так что они не такие уж беззащитные, как может показаться, особенно на дистанции в десяток метров. Тут, я сказал бы, шансы у тебя с автоматом и у этого голозадого получаются примерно равные.

— Вах! Пугать не надо, пуганные!

— Ладно, короче делаем так. Мбонга, со своими аккуратно обойди стоянку, проверьте и обратно сюда. Мы будем тут, пока вы ходите, приготовимся. Всем пока разбиться на двойки, шалашей всего пять, значит, каждой паре достанется один. Какой конкретно, решим на месте. Макс, ты со мной вторым номером. Остальные делитесь, как хотите.

Максима слегка кольнуло такое особое отношение к собственной персоне, лишний раз подчеркивающее его неопытность в местных делах и то, что пока он еще не стал полноправным членом коллектива солдат удачи. С другой стороны иметь напарником скупого на слова, но скорого на дело, абсолютно уверенного в себе и, судя по всему, прошедшего огонь, воду и медные трубы Артура гораздо предпочтительнее, чем, к примеру, болтуна Карабаса, или мрачного нелюдимого Компостера у которого никогда не знаешь, что на уме. К тому же, Макс достаточно обоснованно надеялся, что после этой операции его уж всяко должны окончательно признать в отряде за своего, со всеми вытекающими отсюда последствиями. А пока он для наемников остается темной лошадкой, от которой непонятно чего ждать, желание командира иметь его под присмотром можно считать вполне справедливым и вряд ли стоит на подобную предусмотрительность обижаться.

Занятый этими размышлениями он даже не заметил, как бесплотными тенями растворились в окружающих джунглях следопыты. Вот вроде бы только что стояли здесь, о чем-то тихонько переговариваясь на своем птичьем наречии и вот уже их нет. Казалось бы невозможно незамеченным исчезнуть, продираясь через обступившие людей заросли, однако, ни один листик не шелохнулся, ни одна ветка не вздрогнула, малейший шорох не выдал человеческий шаг, а там где только что стояла четверка бамбалов, никого уже не было, будто следопыты просто растаяли в затхлом насыщенном влагой воздухе.

Оглянувшись на остальных, Макс сообразил, что лишь он один бестолково лупает по сторонам глазами, его товарищи, не теряя времени даром, готовились к бою. В последний раз проверяли оружие, подтягивали ремни снаряжения, поправляли в карманах разгрузок тяжелые шары гранат. Только Карабас по всегдашнему обыкновению валял дурака. Стянув презерватив, закрывающий ствол автомата, предохраняя от попадания влаги, он надул его до размеров баскетбольного мяча, и теперь что-то выводил на нем красным маркером, от старания прикусив зубами кончик высунутого изо рта языка. Макс, обернувшись через плечо, с интересом следил за Карабасом, силясь разобрать его каракули, это никак не удавалось, потому что наемник, пытаясь ловчее ухватить выскальзывающий из рук шар, закрывал половину презерватива рукавом. Наконец писатель справился со своей задачей и предъявил текст на всеобщее обозрение. «Вкусным черным девочкам от 22 бригады СпН ГРУ ГШ», — гласили кроваво-красные буквы.

— Написал бы уж от вольных стрелков. К ГРУ ты теперь имеешь такое же отношение, как пингвины к гонкам на верблюдах, — ворчливо прокомментировал творчество подчиненного Артур.

— Э нет! — многозначительно покрутил в воздухе пальцем Карабас. — Разведчик, он и в Африке разведчик. К тому же представьте, какая хохма будет, если этот гондон обнаружит кто-нибудь из наших «невероятных» противников. Панику подымут, мол, русские и сюда уже добрались! То-то смеху выйдет!

— Что-то я не пойму, так ты кому подарок оставляешь? Черным девочкам или штатовским морпехам? — качнул головой Артур.

— Лучше бы, конечно, девочкам… — с показной задумчивостью изрек Карабас. — Они мне больше по нраву… Но морпехи если что, тоже сойдут!

С этими словами он проделал несколько недвусмысленных движений тазом, помогая себе руками и состроив такую плотоядную гримасу, что наемники невольно покатились со смеху. Не поддержал общего веселья только Компостер.

— Клоун ты, — мрачно проговорил он, осуждающе глядя на Карабаса. — Какие тут тебе бабы, здесь разве что обезьяны по веткам скачут…

— Да не вопрос! — тут же подхватил рыжий наемник.

И под общее придушенное ржание одним росчерком маркера вымарал «черных девочек», быстро написав поверх «ОБЕЗЯНАМ».

— С мягким знаком, грамотей! — изнемогал от придушенного хохота Макс.

— Да ты что! Не может быть! — притворно удивился в ответ Карабас. — А я в книжке видел, без мягкого знака было написано!

— Ты? В книжке?! Брось заливать! Да ты кроме букваря и устава хоть что-нибудь читал в жизни?! — клокотал, еле сдерживаясь, Артур.

— Во! Точно, вот там и видел!

— Где? В букваре?!

— Не… Зачем в букваре, в уставе, — важно заявил Карабас. — Там что ни статья, то про обезьян. Военнослужащий обезьян, командир (начальник) обезьян, дневальный обезьян, одни обезьяны короче. И мягкого знака точно не было…

— Обязан! — уже рыдал в голос Максим. — Военнослужащий ОБЯЗАН, а не ОБЕЗЬЯН!

— Ну, надо же! — развел руками Карабас. — То-то я всегда думал, причем здесь обезьяны, а оно вона как вышло…

Вернувшиеся с обхода разведчики, как обычно, внезапно материализовавшиеся на поляне прямо из воздуха, с искренним удивлением смотрели на хохотавших до упада перед боем белых, цокали языками, качали курчавыми головами, думая о том, насколько все же силен дух белых людей, раз даже предстоящая схватка с таким опасным противником, как кигани не мешает им веселиться.

Тошнотворная сладкая вонь сгоревшего человеческого мяса, принесенная со стороны лагеря людоедов легким, едва колыхнувшим заросли ветерком, заставила Максима болезненно сморщиться, мучительно сглатывая подкатившийся к горлу комок. К тому же он еще вовсе не ко времени вспомнил о том, что запах это, собственно говоря, попадающие в ноздри мельчайшие частицы самого вещества, и тут ему стало по-настоящему плохо. Стараясь глубоко дышать ртом, и поминутно с усилием проглатывая накопившуюся слюну, он старался отвлечься, сосредоточившись лишь на спине крадущегося впереди Компостера, сейчас в мире не существовало ничего кроме этой спины и расплывшегося по ней темного пятна пота с белыми кристаллами выступившей по краям соли. Ничего больше: ни запаха паленой человечины и разлагающихся внутренностей, ни жужжащих на все лады москитов, ни этих пропитанных влагой джунглей, ничего, только мерно колышущаяся впереди в такт движению спина.

Сотню метров, отделяющую их от стоянки людоедов они преодолевали уже несколько минут, шли медленно с предельной осторожностью, ступая след в след за возглавлявшим колонну Мбонгой. То и дело замирая на месте и чутко прислушиваясь, в непроглядном зеленом море окружающих зарослей, где видимость ограничивалась несколькими метрами, а порой и расстоянием вытянутой руки, слух был куда как надежнее в плане обнаружения опасности, чем все равно практически бесполезное зрение. Остальные бамбалы двигались по бокам широкой цепью, бдительно следя за окружающей обстановкой, каждый миг готовые обнаружить любые поджидающие маленький отряд неожиданности и вовремя о них предупредить стрелков.

Наконец впереди замаячили сквозь поредевшие лианы, залитые солнцем просветы, обещавшие скорый выход на относительно открытую поляну. Проглянули крытые пожухлой травой конусовидные постройки.

— А в избушке людоед! Заходи-ка на обед! — свистящим шепотом прошипел где-то за спиной неугомонный Карабас.

Шедший впереди Артур, развернувшись, молча показал ему кулак. В этот момент Мбонга, застыв на месте, поднял согнутую в локте левую руку, пальцы были плотно сжаты. Максим, сердце которого по мере приближения к цели похода начало все сильнее биться в груди, стремительным водопадом гоня бурлящую от адреналина кровь по венам, к счастью вовремя вспомнил, что этот сигнал означает требование остановиться и замереть там, где стоишь. Хорош бы он был, если продолжил бы, как ни в чем не бывало топать себе дальше! Черт, надо собраться, надо быть внимательнее, нельзя отвлекаться! Ну же! Ну! Да, легко говорить, соберись и не волнуйся. А если это твой первый реальный бой? Если ты уже через несколько минут должен будешь впервые в жизни убить живого человека? Пусть он другой расы и вообще кровожадный дикарь и каннибал, но, тем не менее, он такой же человек из плоти и крови. Как тут не впасть в ступор, как ни трястись от переживаний? Хорошо тем, кто идет рядом, они давно уже преодолели этот рубеж, перейдя на другую сторону грани под названием: «Не убий!», разделяющей всех людей на две абсолютно разные категории. Ему же еще только предстояло сделать этот роковой шаг вперед, туда, за грань…