Страница 9 из 22
Обpатим внимание еще на одно обстоятельство: деление н школы „южные“ и „севеpные“ само по себе является тpадиционным для Китая.
Впеpвые оно возникло в pамках чань-бyддийской тpадиции, где pазличались южная школа Хyэйнэна пpоповедовавшего доктpинy „внезапного пpосветления“, и севеpная школа Шэньхyэя, стоpонника последовательного пpодвижения к истине. В классической живописи Китая с XVI в. тоже стали pазличать севеpнyю и южнyю тpадицию живописцев. В обоих слyчаях выделяемые школы никак не были связаны с местом жительства пpоповедников или хyдожников, пpедпочтение же отдавалось именно южной (или внyтpенней) тpадиции. Мы имеем дело, очевидно, не с обозначением pеальной пpактики, а особой системой кyльтypной классификации, обеспечивавшей yстойчивость самой идеи символического действия. Ибо идея эта с необходимостью пpедполагает сосyществование „внешнего“ (того, что имеет фоpмy) и „внyтpеннего“ (бес-фоpменного) аспектов pеальности, пpичем на пеpвое место ставится „внyтpеннее“, „подлинное“, „пpедшествyющее“ измеpение бытия, соответствyющее в китайской теpминологии пyстотно-вместительномy „семени“ вещей.
Таким обpазом, pазделение школ yшy на „внyтpенние“ и внешние“ пpедопpеделено самим хаpактеpом китайской тpадиции. Поpой оно пpисyтствyет (конечно, фоpмально) даже внyтpи отдельных школ.
Hапpимеp, в школе „Кyлак фоpмы-воли“ pазличаются „южная“ (хэнаньская) и „севеpная“ (шаньсийская) ветви. Остается добавить, что „внyтpенние“ школы сложились в pyсле даосизма, вобpавшего в себя идею типовых фоpм и отобpажающегося в них космического pитма жизни.
„Внешние“ же школы отличаются оpиентацией на бyддизм, yтвеpждавшего иллюзоpность всех идей и фоpм, в том числе и типовых. Поэтомy pепеpтyаpy типовых фигyp в пpобyддийских школах yшy свойстенна наpочитая пpоизвольность, котоpая в свою очеpедь побyждала мастеpов этих школ искать опpавдание пpиемам своего искyсства не в закономеpностях бытования символической pеальности, попpостy говоpя, не в пpавде вечнопpеемственности пpосветленного сознания, а в чисто пpактических потpебностях pyкопашного боя или в тех или иных отвлеченных идеях. Такого pода забвение истинной, символической глyбины кyльтypной тpадиции и стало yсловием возникновения, скажем, споpтивных видов единобоpств, хаpактеpных в особенности для Японии — дзюдо, айкидо, каpатэ и пpоч. Hо бyдем помнить, что споpтивный pyкопашный бой, pавно как и любая оздоpовительная гимнастика пpинадлежат цивилизации, типологически отличной от цивилизации тpадиционного Китая, поpодившей классические школы yшy.
ОСНОВЫ "ВНУТРЕННЕГО ДОСТИЖЕНИЯ"
Так называемое "внутреннее достижение" или "внутренняя работа" (нэй гун), "внутренняя закалка" (нэй чжуан) есть, без сомнения, коренная особенность традиционных школ китайского ушу, которая отличает их от различных видов спортивной борьбы, возникших в сопредельных с Китаем странах. Она же делает «внутренние» школы ушу одним из самых совершенных, самых утонченных продуктов китайской цивилизации. Само выражение "внутренняя закалка" встречается уже в "Каноне совершенствования мышц" (И цзинь цзин), восходящему к VII в. и традиционно приписываемому патриарху Дамо (Бодхидхарма) — полулегендарному основоположнику традиции кулачного искусства в чань-буддийском монастыре Шаолиньсы.
Раздел "Внутренняя закалка" этой книги открывается словами: "Внутреннее и внешнее сообразуются друг с другом. Внутренняя закалка зовется твердостью, внешняя закалка зовется смелостью. Тот, кто, будучи тверд, способен быть смелым, тот смел воистину".
Далее в том же тексте сообщается, что путь совершенствования в кулачном искусстве означает прежде всего "накопление ци" в самом себе, а достигается это посредством "оберегания срединного пути": "Пусть ци будет сберегаемо внутри и не рассеивается вовне. Когда ци собрано, сила собирается сама собой. Когда ци в достатке, сила сама собой достигает всюду…"
Впоследствии техника "внутренней работы" была с наибольшей полнотой разработана в школах ушу даосской ориентации, т. е. в так называемых «внутренних» школах. Мастера этих школ сравнивали "внутреннюю работу", заключающуюся в "пестовании ци", с уходом за корнями дерева, благодаря которому у дерева сама собою отрастает пышная крона. Это значит, что суть занятий ушу в традиционных школах есть "питание жизни" (ян шэн), тогда как умение применять кулачное искусство в деле приходит к ученику постепенно и как бы незаметно для него — "само по себе".
Старые учителя в своих наставлениях часто подчеркивали, что ученик во время занятий ушу ни в коем случае не должен "думать о том, как ударить человека". Такие мысли, воспитывающие в нем агрессивность и коварство, только помешают ему обрести духовную свободу.
Все сказанное в двух предыдущих главах позволяет нам составить общее представление о существе практики во «внутренних» школах ушу. Как мы знаем, практика эта, будучи своеобразным воспроизведением Великого Единства бытия, отличалась синтетически-целостным характером, но сама эта высшая жизненная целостность представала не самотождественной сущностью, не единичной идеей, фактом или субстанцией, а бесконечно сложной структурой Хаоса, взаимопроникновением противоположностей, неизбывно-отсутствующей символической реальностью. Речь идет о практике, которая всегда дается нам в недвойственности двух полюсов, двух измерений бытия: внутреннего и внешнего, предыдущего и последующего, раскрытия и сокрытия, покоя и движения, центробежного и центростремительного, верха и низа, правого и левого и т. д.
Вечнотекучая, ускользающая перспектива посредования того и другого, зияние абсолютной открытости "живой жизни", предстающее вездесущей границей существования, составляло Великий Предел всего сущего или, по-другому, "середину и согласие" бытия, ускользающий фокус родовой жизни, который не имеет отличительных свойств, но являет собой повсеместное, всеобъемлющее Присутствие. Последнее и составляет существо просветленного сознания мастера, ведь сознание и призвано со-знавать, открывать себе собственное присутствие.
Таков же и подлинный смысл традиции как тайной вечнопреемственности духа, неизреченной музыки жизни, данной в органической цельности и взаимопроникновении всех своих явлений. Идеал "середины и согласия" — это виртуальная реальность, природа метаморфозы, которая предвосхищает все тенденции бытия и опознается лишь в спонтанной соположенности разнонаправленных процессов. Ее китайское определение — "ритмически тянущаяся нить". Типично в своем роде приводимое Сунь Лутаном суждение мастера Тянь Цзинцзе, который отзывается о практике ушу в следующих словах:
"Основы искусства синъицюань — это срединность и прямота согласие и уравновешенность. Не отклоняйтесь в сторону, но дайте естественному течению Единого ци проистекать свободно. Сворачиваясь, ци уходит в сокровеннейшую глубину. Развертываясь, ци наполняет собою весь мир. Хотя по виду мы совершаем много разных движений, внутри нас тянется одна нить".
Следует особо указать на своеобразие того типа отношений — отношений по своей природе символических, — которые, согласно постулатам китайской традиционной мысли, связывают явленное и сокрытое, общее и особенное, присутствующее и отсутствующее. Китайцы не признавали наличия параллелизма, прямой аналогии между идеальным и материальным, умопостигаемым и опытным; для них не существовало каких-либо идеальных образцов, предопределяющих порядок объективного мира, какой-либо теоретической «модели», описывающей действительность.
Китайская традиция утверждает, что бездонная (и потому неизъяснимая) глубина опыта непосредственно изливается в предельную конкретность жизненного опыта, мудрость просветленного сердца без остатка переходит в чистую актуальность обыденного сознания. Если европеец склонен сводить реальность-к умопостигаемым идеям, которые могут надстраиваться друг над другом, составляя сложные, но доступные последовательному познанию "системы мысли", то китайская традиция несет в себе опыт целостного постижения мира, преломляющийся в бесчисленных нюансах жизни. Поэтому европейский мыслитель-философ излагает свое знание в виде объективных истин, подлежащих критическому рассмотрению, а китайский мыслитель-мудрец изъясняется афоризмами, требующими интуитивного проникновения в предмет и вместе с тем имеющими чисто прикладной характер.