Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 37 из 57



Тогда я вышел из хижины, подумав еще, нарисовал в пыли остров, на нем аборигенку, рядом с ней – воина в набедренной повязке, с копьем в руках. Вопросительно посмотрел на свою нареченную.

Девушка покрутила головой. И по выражению ее лица я понял, что ответ был – отрицательный.

Я стер мужчину. Изобразил неподалеку еще один остров, побольше. И на нем поселил троих аборигенов со щитами и копьями в руках.

Ники дала понять, что именно так дела и обстоят.

Я нарисовал плывущую между островами длинную пирогу, в которой сидели три воина и три девушки. Мои красотки загалдели и дружно закивали головками: да, их доставили сюда с другого острова.

Но зачем?

Ники стала вдруг серьезной. И настроение других девушек тоже резко изменилось. Они словно вспомнили о чем–то малоприятном.

До меня что–то начало доходить.

Я нарисовал в песке страшилище с множеством щупалец и с огромной пастью. Оно выползало из моря, с намерением пообедать стоящей на острове девушкой.

Мои красотки опять дружно закивали. «Грулл! Грулл!» – твердили они, с ужасом глядя на изображенное чудовище. Некоторые всхлипнули.

Ники строго прикрикнула на них.

Посмотрев на меня, она указала рукой в сторону океана, куда вела вымощенная каменными плитами дорожка.

Я ткнул пальцем в нарисованного монстра, затем вопросительно повторил жест Ники.

Девушка подтвердила мою догадку обреченным кивком.

Итак, моих красавиц принесли в жертву морскому чудовищу. Двенадцать самых красивых девушек племени, к которым никогда не прикасался мужчина.

Знакомая история.

Я сочувственно посмотрел на Ники.

Сероглазка поняла мой взгляд, но выражение ее лица не изменилось. Она была очень серьезна. И печальна. Во всей ее позе читалась обреченность.

Мне, конечно же, вспомнились рассказы о контактах цивилизованных европейцев с погрязшими в невежестве дикарями.

Но, всматриваясь в лица девушек, я засомневался в том, что мне казалось истиной. В том, что Грулл – мифологическая выдумка.

И когда же явится гость, с пастью, как чемодан? Мои попытки выяснить это не увенчались успехом. Я отложил их до лучших времен.

Очень хотелось бы надеяться, что до лучших времен доживут – все присутствующие».

– Как же без чудовища… – улыбнулся Ники, открывая глаза. – Как же без молодого и отважного героя… Этим героем буду я?

– Поживем – увидим, – сказала Мэй. – Немного отдохни. А потом мы продолжим.

– Но я не устал, – возразил Ники. – Мне интересно, что будет дальше.

– Тогда смотри.

Тин закрыл глаза.

Глава семнадцатая. ШКАЛА ЦЕННОСТЕЙ

«Несколько дней я не расставался с девушками.

Скоро мы начали немного понимать друг друга. Мне показалось, что они гораздо быстрее усваивают мои слова, чем я – туземные. Давно замечено – у слабого пола язык подвешен как–то ловчее. Они и мое имя научились правильно выговаривать, проблемы с этим были только поначалу.

Так или иначе – у нас появилась возможность разговаривать, хоть и через пень колоду.

Их не интересовало, откуда я взялся. По–моему, они решили, что я – местный. Да мало ли какие чудеса встретишь на заповедном острове, который все оплывают седьмой дорогой.



Я же старался побольше выведать о морском чудовище. То, что он тут самый крутой, было совершенно очевидно. Разумеется, на разговоры о нем налагалось табу, но мы были далеко от жрецов и старейшин. И чего уж там, если эта пакость вот–вот слопает моих собеседниц. Их лишь удивляло, что я, живя на заповедном острове, знаю о Грулле не больше новорожденного младенца.

А состоится акт поедания красавиц ночью, когда они все будут в хижине. По той самой, выложенной камнем, дорожке монстр доберется до их временного жилища и – сделает мокрое дело.

Днем красавицы коротали время как могли. На ночь, верные обету, возвращались в ритуальную хижину, в пиршественный зал.

Через месяц прибудет особый отряд воинов и жрецов, которые должны засвидетельствовать, что Грулл – принял их жертву.

Через год они вернутся и выстроят новую хижину, для очередной партии девственниц.

Жили аборигены, как я выяснил, на двенадцати островах, разбросанных вокруг. Вот почему тут разгуливала дюжина топ–моделей.

Обитатели каждого острова раз в год выбирали из числа первых красавиц наидостойнейшую. Самой красивой, по их представлениям, вполне могла бы оказаться толстушка. Но местные каноны красоты чудесно совпадали с голливудскими стандартами. А может, толстушек островитяне приберегали для себя. И поэтому я обнаружил здесь такой цветник.

Всех победительниц конкурса «Мисс остров» грузили на большую пирогу и везли морскому чудищу – в качестве десерта.

Продолжается эта канитель уже не первое столетие. Как жрецы договорились с Груллом, никто не помнит. В ритуальных песнях излагалась достаточно подробная мифологическая версия. Пока я не все там понимал. Страшно подумать, сколько потенциальных кинозвезд исчезло в пасти Грулла, чтобы рыбачий промысел в здешних водах был удачным. Вот какой бартер.

Умирать Ники, разумеется, не хотелось, тем более такой жуткой смертью. Но сероглазка была исполнена решимости обеспечить своему племени хороший клев, ценой собственной жизни.

Черные мысли охватывали бедняжек с приходом темноты. И трудно сказать, удавалось ли девушкам поспать в хижине или они до утра стучали зубами от страха. Впрочем, утром крошки выглядели свежими, радостными оттого, что судьба милостиво предоставила им еще один день.

И они старались взять от жизни все.

Я весьма охотно участвовал в их развлечениях. Дурачился вместе с ними, загорал, купался.

Купаться у них было принято голышом. И когда они, сложив на песок свои туалеты, с визгом устремлялись к воде – это было что–то. Прекрасное и волнующее зрелище.

Но не менее роскошно девушки выглядели и после купания, с капельками влаги, сверкающей на их гладкой, золотистой коже.

Находиться в этой компании мне нравилось все больше. Несмотря на щемящее чувство.

Они с огромным интересом, достойным лучшего применения, наблюдали, как я раздеваюсь, вылезаю из сияющего костюма, оставаясь в плавках. Я закатывал им такие сеансы мужского стриптиза – у самого дух захватывало.

Иногда, ради смеха, наряжал барышень в свою униформу. Это и пугало их, и приводило в восторг.

Я раскрыл им, наконец, великую тайну сверкающих брикетиков. Пищевой концентрат удивил красавиц необычным вкусом, но определенно понравился.

Одним словом, мои акции неуклонно шли в гору.

Ники была внимательна ко мне. Если не сказать больше. У нее появилось стремление оставаться наедине со мной. И она без малейшего стеснения устраивала такие ситуации. Ей нравилось прикасаться ко мне. Нравилось, когда я прикасаюсь к ней.

На второй день знакомства я поцеловал ее. Произошло это событие, когда она в очередной раз потащила меня за фруктами. Почувствовав мои губы на своих, Ники ошеломленно округлила глаза. И я сделал вывод, что она вряд ли целовалась со старшеклассниками после школьных вечеров. Или же на ее острове поцелуи не были в ходу.

Может, у них принято носами тереться?

Впрочем, и это мы с ней попробовали.

Ученицей она была способной. Наши походы за бананами становились все более продолжительными и все менее целомудренными.

Ники всей душой стремилась прожить оставшиеся ей дни как можно ярче, насыщеннее. А мне уже мало было ее поцелуев, хоть и глубоких, страстных.

Я сходил от нее с ума.

Стоило мне увидеть в огромных серых глазах тот немой призыв, который мечтает прочитать во взгляде любимой каждый мужчина…

И когда я начал снимать с нее первобытный бюстгальтер, она совсем не воспротивилась. Только в серых глазах что–то качнулось и дрогнуло.

Я целовал ее нежные груди, ласкал языком ее большие, темно–розовые соски, набухшие под моими губами. А Ники, закрыв глаза, чуть слышно постанывала от наслаждения. Ее бедра вздрагивали. Мне кажется, она могла бы упасть, если бы не опиралась спиной на гладкий древесный ствол.