Корабль умников

Глава Системы на корабле, идущем к Энтойе, инкогнито. Значит, и его задача так или иначе связана с Энтойей. 

Что же на этот раз? Что стоит за внезапно раскрывшимся присутствием на борту Главного координатора Системы? 

Тин долго не мог решить, как построить разговор с Чоличем. История которого, к слову сказать, его потрясла. Даже – помимо очевидных связей с могущественным ведомством. Даже – несмотря на легкий налет мистики.

Дверь каюты Зорана Чолича была заперта.

Ники позвонил.

Открыв дверь, старик вонзил свой взгляд в зрачки Тина.

И этот взгляд, из–под нависших век, испещренных красными прожилками, удивлял силой и твердостью.

– Входи, – сказал Главный координатор, отступая.

Дверь закрылась.

Теперь, один на один с Чоличем, Ники почувствовал себя неуверенно. Он подумал об излучателе, который сейчас находился у него за брючным ремнем, сзади, под форменной курткой.

А может, Тин напрасно комплексует? И перед ним всего лишь влиятельный и властный – старик?

Природа мудра. Молодое всегда берет верх над старым. И тонкое деревце – сильнее огромного сухого пня.

– По делу?

– Да, Главный координатор. 

Неуловимое движение, слишком быстрое для пенсионера – и Тин обезоружен.

И ему в живот упирается широкий ствол его собственного излучателя. Вот тебе и сухой пень. По глазам, в которых полыхало яростное и – ледяное пламя, Ники понял, что от следующего его слова зависит жизнь.

– Я пришел задать вопрос, – начал Тин. – Что произошло на Сарнисе, тогда, с вами и с Эридиа?

Помедлив, старик отпустил гостя.

Сел, тяжело глядя на него. Излучатель положил на колени. Стволом вперед.

– Откуда знаешь? Тебя не было там.

– Еще я знаю, как вы стали Главным координатором. И о шраме на пальце вашей левой руки. Это ведь допуск к десятому уровню?

Чолич, сдвинув брови, смотрел в глаза Тину, словно пытаясь заглянуть в его мозг.

– Не понимаю, – сказал он. – Я думал, ты из наших, пришел меня убить.

– Система – это заманчиво. Тысячи людей мечтают попасть туда.

– Я тоже мечтал. Теперь я ненавижу ее. Система отняла у меня все.

– Поэтому вы и сбежали?

– Хочу прожить свою, а не чужую жизнь. Да и три года – маловато… Не знаю, избавился ли я от этого проклятия или нет… Но я намерен прожить их как Зоран Чолич. А не как Лео Минкус.

– Просто мистика.

– Нет. Это Система. Она ломает. Губит жизни. Души.

– Но что произошло с вами?

– Не знаю. Но я не стал ждать, пока это перейдет в хроническую форму. Попробую улететь подальше. Быть может, что–то изменится. Мне ведь тридцать пять лет. А меня втиснули в тело старика. Хочу вернуть прежнего себя. Хочу прожить свою жизнь. Даже если осталось три года.

– А где? – Ники сел в кресло, печально усмехнувшись. – В системе Энтойи?

Чолич помолчал.

– Ты не из наших. И не из Бюро. Откуда? Кто?

– Я Ники Тин. А откуда… Я как и все. Вернее, как большинство. Из небытия. Покручусь какой–то срок – и кану в небытие.

– Готов поверить. Но как ты узнал? Скажу правду. Лишь раз я испытал нечто подобное.

– У скоростного эскалатора.

– Ну вот, опять… Возьми.

Старик поставил оружие на предохранитель и вернул Тину.

Второй пилот качнул головой:

– Вы и без оружия свернете мне шею. Может, и Лу Брэндону. Скорее всего.

– Но только не Кьянти.

Ники поднял брови.

– Нет?..

Старик подумал, говорить или нет. Решил сказать:

– Ты, кажется, был в десанте?

– Но довольно быстро вышел в отставку.

– Почему?

– Не люблю, когда приказывают.

– Зачем тогда было идти в армию?

– Молодой был, искал романтики. Ни черта ее там нет.

– Нигде ее нет. Как я понял, ты хочешь выяснить, кто есть кто на «Подкове». И не потому, что приказали.

– Для порядка.

– Ясно. Что касается Марио… И к нам, и в Бюро недавно поступило одно сообщение. Какой–то ловкий умелец из Службы гиперсвязи, обойдя защиты и пароли, воспользовался оборудованием в личных целях и передал сигнал, на двадцати инопланетных языках. Лингвисты опознали только один. Язык мекбан. С большим трудом нашли специалиста, молодую женщину. Она перевела текст. Послание было коротким: «Я застрял на Земле. Помогите вернуться к своей расе».

– Вы нашли умельца?

– Это Марио Кьянти.

– Странно. Он выглядит, как человек. Ведет себя, как человек.

– Телесно он действительно человек. Было неоднократно проверено. А вот сознание… В нем есть второе дно, доступ к которому – закрыт наглухо.

– Так может, он просто сумасшедший?

– Ты много видел сумасшедших, владеющих языком мекбан? И похож ли Марио на сумасшедшего?

– Нет, – сказал Ники.

– Кьянти проявил интерес к визиту мекбан на Землю. Но вступить в контакт с кем–либо из них ему не удалось. Делегация отбыла. И Марио Кьянти обратил внимание на энтойскую инфанту, которая находилась у нас примерно в то же время.

– Вы на корабле из–за Марио Кьянти?

– Я здесь – из–за себя. Но такое соседство мне показалось забавным. Скажу еще кое–что. Всю жизнь Марио был ничем ни примечательным оболтусом. А в последнее время вдруг резко изменился, пошел в гору. Устроился в Службу гиперсвязи. Его словно подменили. Может – в самом деле. Кстати. Марио Кьянти – получил ответ. Что в нем, я узнать не успел. Но его тоже перехватили. И перевели.

Ники почувствовал, что хочет поговорить с Мэй.

Глава двенадцатая. МЕНТАЛЬНЫЙ ПЕРЕХОД

Ему показалось, что Хонда Мэй втайне смеется над ним. Все–таки женщинам трудно принимать мужчин всерьез.

– Кьянти? – спросила она, едва он появился на пороге.

Ники хмуро кивнул. Сел в кресло.

– Ты мало что увидишь, – предупредила Мэй. – Даже с закрытыми глазами. В лучшем случае – услышишь.

– Он не человек?

– Его сознание другое. Многоярусное. Этих ярусов десятки или даже сотни. Он почувствовал мое проникновение. Закрылся. И позволил мне скачать только то, что я тебе сейчас передам.

– Телепат?

– Вне всякого сомнения. И еще он какой–то… легкомысленный. Шутник. Ты это сам поймешь. По–моему, он с иронией относится к тому, что с ним произошло.

– А почему он позволил скачать?

– Чтобы мы его поняли. Он в трудной ситуации. И он не хочет причинять неудобства, но так вышло… Приготовься.

Второй пилот закрыл глаза. 

" – Объект ни о чем не подозревает?

– Нет, что вы.

– Это хорошо. А почему именно он стал медиатором?

– Увы, на этот вопрос нет ответа.

– Нет ответа – у вас, или нет ответа – вообще?

– На этот вопрос – тоже нет ответа. Как осуществляется выбор, сказать затруднительно. Все решает анализатор.

– Ясно. Хотя – какая разница. Летим?

– Пока нельзя.

– Почему?

– Объект пошел в туалет.

– Да?.. Что он там делает?

– Сидит на унитазе.

– Избавьте меня от подробностей!

– Вы же спросили.

– Что это за шум?

– Он спустил воду из сливного бачка.

– Хм… Ну, можно лететь?

– Нет.

– Нет? А в чем дело?

– Он плачет.

– Но он же только что сидел на унитазе!

– Одно другому не мешает.

– А почему он плачет?

– От него ушла девушка.

– Слизняк. Нашел, из–за чего реветь.

– Когда медиатор в таком состоянии – совершать переход нежелательно.

– Знаю. Вы можете повлиять на девушку? Ну… чтоб она вернулась?

– В принципе – да.

– Так повлияйте! Сколько мне тут болтаться!

* * *

– Ну, что?

– Они обнимаются.

– Он, кажется, опять плачет?..

– Да. От радости.

– Господи! Что за придурок!.. И долго это будет продолжаться?

– Не знаю… Объект должен успокоиться. Очень сильные эмоции негативно скажутся на точности перехода.

– Это мне известно. Когда же он будет в форме?