Бездыханная

Лорейн усмехнулась. Сейчас она поможет ему впасть в транс.

Дойдя до того места, откуда видно берег, она заметила Уиллиса и Бренду, которые шли, держась за руки, и о чем-то разговаривали.

Ладно, Кэмпбелл никуда не денется, а вот парочка сейчас исчезнет за скалой.

Лорейн начала торопливо спускаться к берегу, представляя, как подчинит себе Кэмпбелла, затем с его помощью обретет власть над Чаком, а потом и над вожделенным Синджуном.

Жаль, что она не могла унести из тайника письмо и сразу показать его Синджуну.

Когда Лорейн обнаружила розовый конверт в нижнем ящике комода, ее радости не было предела. Правда, она быстро сообразила, что, хотя старая дура и не назвала ее имени, Синджун поймет, кто ввел Марлен Голден в роковое заблуждение насчет Гарта Либера и тем самым подтолкнул к самоубийству.

Лорейн вспомнила, с каким удовольствием мучила наивную идеалистку Марлен. Она уже знала, что бросит Гарта ради Синджуна Брейкера, но ее забавляли чрезмерные, по ее мнению, переживания старой любовницы.

Теперь она жалела, что не оставила Марлен Голден в покое.

Если бы она это сделала, то ни Анжелика Дин, ни Бренда Баттерс никогда бы не приехали на остров. Но кто мог предположить, что Марлен Голден напишет про Гарта в своем залитом слезами письме!

Добравшись до густого кустарника, Лорейн пошла вдоль него, ища какой-нибудь просвет, чтобы увидеть берег. Время от времени она делала пару глотков из бутылки.

Анжелика думает, что очень умная, раз выследила Сина и даже приступила к осуществлению своего плана. Но судя по всему, она не догадывается, что именно Лорейн заняла место ее матери, и решила наказать злодея Брейкера, о чем просила мамочка в своем письме.

Ветер донес до нее голоса Уиллиса и Бренды.

Обнаружив наконец просвет в кустарнике, Лорейн попыталась что-нибудь разглядеть, но сначала безуспешно. Она собиралась уже поменять место и тут вдруг увидела сидевшую на громадном валуне Бренду, которая смотрела на Уиллиса, полоскавшего что-то в воде.

В следующий момент он выпрямился и махнул рукой.

Лорейн отпрянула от кустов, однако тут же поняла, что жест относится к Бренде, а не к ней, поскольку Уиллис подошел к рыжеволосой фурии и протянул ей большой коралл.

– Правда очень красивый? – спросил он.

– И такой красный, – по-детски удивилась Бренда.

– Рядом с рифом много интересного, – оживился гигант. (Лорейн никогда не видела его таким радостно возбужденным и разговорчивым.) – Во время отлива можно отправиться туда на лодке.

Бренда с интересом разглядывала коралл, а Уиллис разглядывал ее, словно она была редкостным произведением искусства, а он экспертом в этой области.

– Он тебе нравится?

– Очень, – искренне ответила Бренда. Уиллис притянул ее к себе, погладил по волосам и поцеловал.

Лорейн чуть не вскрикнула от удивления и негодования.

Потом он встал перед ней на колени и подал руку, чтобы помочь ей сойти с валуна. Оба уселись на песок и, держась за руки, стали смотреть на океан.

Уиллис никогда не целовал Лорейн с нежностью. Впрочем, она сама этого не хотела. И уж тем более они никогда не сидели на песке, взявшись за руки, словно младшие школьники.

Видимо, по какой-то причине Уиллис затеял игру с рыжеволосой амазонкой.

Обойдя вокруг домика семьи и не увидев нигде Кэмпбелла, она быстро вошла через заднюю дверь на кухню.

Откуда-то доносились странные звуки, похожие на восточную мелодию.

Лорейн поставила бутылку на кухонный стол и пошла на звук. В полутемной комнате на полу сидел Кэмпбелл, уставившись на крошечное пламя свечи, горевшей в высоком темно-зеленом сосуде.

– Кэмпбелл? Ты здесь? Это я, Лорейн. Ты дома, Кэмпбелл? – Она заглянула в приоткрытую дверь и с притворным облегчением сказала: – А, вот ты где. Сиди-сиди. Я зашла поговорить с тобой и хочу, чтобы ты чувствовал себя комфортно.

– Что-нибудь случилось?

– В общем, да. Сначала я испугалась, но потом вспомнила, что у меня есть ты. Ведь ты поможешь, Кэмпбелл?

– Если это в моих силах.

– Мне необходимо на время остаться в твоем доме. Нужно спрятаться, понимаешь?

Кэмпбелл молчал. Черт побери, он оказался не таким уж дурачком.

– Я побуду здесь, пока не вернутся Чак с Синджуном.

– Зачем тебе прятаться?

Лорейн внимательно разглядывала его обнаженный торс. Конечно, парню далеко до Уиллиса, но все основные детали на месте.

– Зачем тебе прятаться? – упрямо повторил он.

– Хорошо, объясню. Мне нужно поговорить с Чаком до того, как я увижу Синджуна. Поэтому я спрячусь здесь, а ты приведешь ко мне Чака.

– Не получится. Чак меня не любит.

– Он просто очень скрытный и суровый человек, – успокоила его Лорейн. – Я скажу, что ты должен ему передать, чтобы он пришел сюда один и тайком от остальных.

– Вряд ли мне удастся, – покачал головой Кэмпбелл.

Распахнув длинную зеленую юбку, она уселась на пол рядом с ним.

– Ладно, забудь. Это не имеет значения. – Ничего, сейчас он забудет обо всем, кроме того, что она собирается ему дать.

– Но что случилось? Почему ты просишь меня об этом?

– Уже не прошу, – небрежно отмахнулась Лорейн и переставила свечку на низкий столик.

– Ты хочешь пить? Могу принести тебе чего-нибудь.

– Не хочу. Но ты можешь сделать еще лучше. Помнишь, как ты натирал меня лосьоном у бассейна?

– Помню, – ответил Кэмпбелл и смущенно отвернулся.

– Можешь сделать это еще раз?

Он промолчал. Тогда Лорейн придвинулась к нему, осторожно провела рукой по его голой ноге.

– Если тебе не хочется, не буду настаивать.

– Кажется, у нас нет лосьона.

– Обойдемся и без него. Ты поможешь мне расслабиться и успокоиться. Могу сначала помассировать тебя. Хочешь?

– Чаку не понравится.

– Почему? Не вижу ничего плохого, если два человека помогают друг другу расслабиться.

– В этом нет ничего плохого, но все-таки.

– А это что? – Лорейн показала на флакон с бледно-золотистой жидкостью, который стоял рядом с магнитофоном.

– Ароматическое масло. Нагреваешь его над свечой, и оно хорошо пахнет. Действует умиротворяюще.

«К черту умиротворение», – подумала Лорейн.

Довольно улыбнувшись, она взяла флакон, открыла пробку, налила масла на ладонь. Жидкость издавала сильный пряный аромат мускуса, ванили и чего-то терпкого.

– М-м-м… чудесный запах. Давай согреем его, тогда будет еще лучше пахнуть. – Она принялась растирать Кэмпбеллу плечи и грудь. – Неужели тебе не нравится?

– Нравится, – пробормотал он.

Когда ее пальцы начали описывать круги вокруг его сосков, юноша вздрогнул и удивленно взглянул на ее руки.

– Разве ты не знал, что от прикосновений к этим точкам бывает очень приятно? О, Кэмпбелл, держу пари, тебе незнакомы миллионы других восхитительных ощущений. Прошу тебя, не уходи. Не оставляй меня одну. Ты мне так нужен, Кэмпбелл!

– Почему тебе необходимо прятаться? Я всегда готов помочь, но должен знать, что происходит..

– Просто ты мне нужен, вот и все. С тобой мне хорошо, спокойно, а теперь я хочу именно этого. – Приложив совсем немного усилий, Лорейн заставила себя заплакать.

– Ну хорошо, только не плачь. Ложись на кушетку, на полу слишком жестко.

Слишком жестко? Для нее не существовало такого понятия.

– Нет, лучше помассируй меня так, как это делала я.

Наступила томительная пауза. Затем Кэмпбелл налил в ладонь немного масла, растер и неуверенно прикоснулся к ее плечам, шее, рукам. Не открывая глаз, Лорейн медленно стянула вниз лиф платья, хорошо представляя себе зрелище, которое открылось жадному взору Кэмпбелла.

– Может, ты ляжешь на живот? – хрипло предложил он. – Тогда я мог бы растереть тебе спину.

Вместо ответа Лорейн расстегнула юбку, и она упала на пол.

– Нет, Лорейн, не надо.

По его изменившемуся голосу она поняла, что он готов продолжить.

– Почему? Любовь бывает разная. Наша с тобой отличается от любви между Чаком и мной.