Дурная привычка

У бюреров есть зачатки религии. Их семьями управляет патриарх, обычно — самый старый и сильный самец, который, одновременно, выполняет роль жреца. Карлики строят алтари и тащат, как сороки, на них все, что можно обнаружить в подземельях. Однажды, месяца три назад мне довелось видеть такой алтарь, когда под предводительством «Долга» я участвовал в операции, преследовавшей цель зачистить злобных карликов, обосновавшихся в подземельях недалеко от «Ростока». Наша группа уничтожила всех оборонявшихся телекинетиков, и мы смогли проникнуть в центральную комнату подземелий, где они построили свое капище.

Четыре патронных цинка были собраны в подобие стола, на котором жрец (или шаман, не знаю, как его правильно назвать) разложил предметы культа. К ним относился старый мятый колесный диск, пулеметная лента, уложенная замысловатой спиралью, гнилой армейский ботинок и покореженный «Калаш». Отдельной горкой лежали медальоны, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся личными знаками военных. Венчал эту горку человеческий череп, старательно отполированный до тусклого блеска. К алтарю шли несколько дорожек, выложенных по краям камнями, тщательно подобранными по форме и размеру. В одном из углов комнаты, нам встретилась пирамида из черепов и костей, сложенная напротив какого-то коридора. Как здесь. Ледокол, руководивший тогда им же самим инициированной зачисткой, объяснил, что так телекинетики обозначают места, закрытые для посещения.

Насколько я мог сейчас судить, коллектор, в который мы вышли, стал для подземных жителей запретной территорией. Что повлияло на их решение, я не знаю, но получилось все удачно: теперь, чтобы выбраться, нам не придется устраивать войну с карликами.

— Серж, — проговорил я в рацию, — впереди чисто, бюреров нет.

— А куда они делись? — голос напарника звучал озадаченно. — Выпь, насколько я понимаю, с тем мутантом именно здесь столкнулся. С чего это карлики не заняли новое жизненное пространство? Что-то тут не чисто.

— Все нормально, — успокоил я коллегу. — Выходим, сейчас расскажу, что тут к чему.

Мы спустились по склону и, наконец-то, смогли распрямиться. Какое же это счастье, иметь возможность ходить в полный рост! Я показал Сержу пирамиду и объяснил, что она означает. Серж удивленно смотрел на произведение карликов. Он не ожидал, что у мутантов может быть своя культура.

В прошлый раз, когда мы с Охотником вытаскивали отсюда сталкера, такой проблемы не возникало: трос, закрепленный снаружи, прекрасно справился со своей задачей. Сейчас некому было подстраховать нас сверху. И я не был уверен, что у нас получится сходу закинуть «кошку» таким образом, что она послужит надежной опорой для веревки. Именно так и вышло: только с пятой попытки якорь прочно взял грунт.

— Так, Серж, — я еще раз дернул за веревку, проверяя, насколько надежно крюк ее удерживает. — Поднимайся первым. Доберешься до верха, сразу не выпрыгивай, а осмотрись. Если все спокойно, то вылезай. Потом дашь мне отмашку. Я заложу мину, и тоже уйду.

— Какую мину? — Серж не понял, о чем я веду речь.

— Надо закрыть все входы в «Х-18», чтобы ни у кого не возникло желания сюда влезть. Один из входов, с нашей помощью, успешно запломбировали сами военные. Да так, что они его раскопать не смогут лет десять, если вообще когда-нибудь за это возьмутся. А с этой стороны мы коридор обрушим. Чтобы проникнуть в лабораторию, насколько мне известно, есть только два пути: со стороны Янтаря, и этот. Ты, когда из дома выходишь, дверь за собой закрываешь? Вот и тут надо правила приличия соблюсти.

— А ты не боишься, что взрыв откроет проход? Наоборот- грунт просядет, и коридор покажется на поверхности.

— Нет, не боюсь. Там пространства очень мало, а толщина грунта — достаточная. Так что, даже на поверхности ничего заметно не будет. Все, хватит рассуждать! Сейчас я заряд приготовлю, и пойдем.

Я вынул из ранца небольшой кусок взрывчатки, скатал из него шар, и вдавил внутрь химический детонатор. Потом показал Сержу рукой: «Пошел!». Тот подпрыгнул, зацепился руками за трос и шустро начал подниматься, не помогая себе ногами. Через несколько секунд он уже ухватился за камень, выступающий над провалом, подтянулся и осмотрелся. Когда мой напарник удостоверился, что угрозы нет, он выбрался на поверхность и помахал мне рукой. Я повернул барашек взрывателя, закину бомбу в коридор и побежал к тросу.

Только выбравшись на поверхность, я смог перевести дух. Буквально через несколько секунд после того, как я покинул подземелья, раздался глухой взрыв. Почва в стороне просела, образовав небольшую впадину. Но, в целом, если не знать, что ищешь, то провалившийся участок земли не выбивался из ландшафта.

— Ну вот, Серж, — я показал рукой на провал, — если других проходов в лабораторию нет, то этот генератор похоронен надолго, я надеюсь.

— Я тоже, — поддакнул Серж. — Только, насколько мне известно, в Зоне есть второй источник пси-излучения, гораздо мощнее, чем эта экспериментальная установка. «Радар», кажется. Правильно?

— Абсолютно точно, — кивнул головой я. — Именно «Радар» является основной головной болью сталкеров и спасением для Зоны.

— Не понял, объясни.

— Источник излучения, странно влияющего на человека, находится на старой радарной станции, в бывшем военном городке Чернобыль-2. Излучение накрывает сам городок и дальше тянется хвостом до ЧАЭС, перекрывая и ее территорию. Таким образом, получается, что северные участки Зоны, в том числе и Припять, от нас сейчас отрезаны. Чтобы добраться до города энергетиков, нам нужно будет обойти Мертвый город и зайти в Припять с севера. Только тогда у нас будет шанс попасть на станцию. Тебе же туда надо?

— Мне туда, — быстро согласился Серж. — А тебе?

— Нам по пути, — уклонился я от прямого ответа.

— Ладно, — напарник махнул рукой. — Не хочешь — не говори. Конспиратор. А почему «Радар» является благом для Зоны?

— Потому что своим излучением он огораживает ключевые точки Зоны от посягательств любопытствующих товарищей. Станцию, в том числе.

— Погоди, то есть ты хочешь сказать, что если мне надо пробраться на Станцию, то мимо «Радара» не пройти?

— Точно так. Если ты не отключишь излучатель, то путь на АЭС тебе заказан. Разве что в «Монолит» вступишь.

— Кстати, — Серж чуть не подпрыгнул от пришедшей в голову идеи. — А они-то как выкручиваются?

— А кто его знает? — честно ответил я. — Но факт остается фактом: «Монолитовцы» неплохо себя чувствуют на АЭС, и, судя по всему, излучение «Радара» им параллельно.

— Чего-то я не понимаю, — задумчиво пробормотал напарник.

— Здесь вообще мало кто что понимает. Зона, она не способствует развитию понимания. Тут все мысли на выживание направлены. Тоже, своего рода, защита, между прочим. Когда голова занята думами о том, как день пережить, вряд ли кто найдет в ней еще место для мыслей типа «почему все так происходит».

— Ладно, до «Монолита» еще далеко. А мне как быть? Я-то не собираюсь под излучение попадать.

— Не попадешь, успокойся, — я решил немного раскрыть карты. — Мне к «Радару» надо пройти, дела, понимаешь ли. Так вот, когда я закончу, то можно будет и о тебе подумать.

При моих словах про «Радар» Серж заметно приободрился. Как мне показалось, идея навестить Чернобыль-2 была для него чуть ли не заманчивее, чем поход на Станцию.

— Пошли? — Серж поднялся с земли.

— Пошли. — согласился я.

Серж поправил рюкзак и собрался, было, идти, но я остановил его.

— Ты куда направился?

— А что? — напарник остановился и указал на северо-восток. — «Радар» в той стороне.

— Да, только мы туда сейчас не идем.

— А куда мы идем?

— Туда, — я махнул рукой на восток. — Нам в сторону «Милитари».

— Это зачем еще? — удивлению моего напарника не было предела. — Такой крюк! Что ты у «Свободны» забыл?

— Надо забрать оду штуку из тайника, если она еще на месте. Без нее до «Радара» нам не добраться.

- А если ее нет?

— Если ее нет, вот тогда и будем думать, что дальше делать. — я попрыгал, проверяя надежность креплений снаряжения и двинулся через кусты в сторону поля, по которому меня недавно конвоировал Маня.