Год Грифона

далее же начинается непонятное. По словам Малтэра, принцесса объявилась в Тавине в канун дня подвижника Криассо, то есть на следующий же день после встречи с Паором;

Агнер видел ее в Колахи через два дня после этого срок опять-таки невероятно малый. И через три дня принцесса отдала меч Раханхо из Арзрау — в месте, отстоящем от Колахи на неделю пути. Этот последний отрезок вполне можно объяснить наличием у принцессы быстроногого скакуна, но как же объяснить все остальное?

И ведь не в первый раз Стенхе сталкивается с подобным несоответствием. Зимой принцессе понадобилась тоже только одна ночь, чтобы из Пограничных гор, где ее упустил Маву, добраться до Тавина.

Так кто же растолкует, в чем тут дело, старому хокарэму?

Карми долго присматривалась, пока подошла к Раханхо. Будь он из майярцев, она бы быстрее разобралась в нем; но миттаусцы, а тем более арзраусцы — люди темные и чужаков не любят. Наконец она решилась и вечером, когда караван миттауских торговцев расположился на ночлег, подошла к костру, у которого сушил свои сапоги арзраусец.

Раханхо мельком глянул на присевшую у костра девчонку и опять обратил внимакие на свои сапоги. Сейчас его беспокоил вопрос, продержится ли подметка до конца путешествия.

— Ты из Арзрау? — спросила Карми по-миттауски.

— Арзрау, Крахи, — назвал он свой городок.

— Ты не можешь ли передать кое-что принцу Паору?

— Привет сердечному дружку? — поинтересовался Раханхо.

— Да, — улыбнулась Карми. — Так ты согласен?

— Хорошо, передам, — согласился Раханхо. — Давай свою посылочку.

— Мой привет весьма весомый, — предупредила Карми.

— Ладно, тащи, — рассмеялся арзраусец. Девчонка не очень красивая, но бойкая. Вероятно, они с Паором неплохо проводили время. Уж не метит ли она в арзрауские принцессы? Надо бы девку предупредить, что принцы женятся только на девушках из Арзрау или — из политических соображений на родовитых майярских княжнах.

Карми бесшумно объявилась рядом, неся в охапку увесистый сверток.

— О, если и любовь твоя велика, как твои подарки…начал Раханко, но замолчал, рассматривая лицо девушки. Погоди-ка, а Карой из Лорцо не родич тебе?

— Родич, — улыбнулась Карми. — Ты его знаешь?

— Видал в прошлом году. Не бойся, доставлю твою посылочку.

— Спасибо, — шепнула девушка и исчезла.

Раханхо был человеком любопытным и не удержался, пощупал сверток; потрогав в нескольких местах, он определил, что в свертке меч. Тогда, заинтерессованный до предела, он развернул упаковку и увидел старинное почерневшее оружие. «Однако… — подумалось ему. — Подарок княжеский, так может и девка из княжон?» Но, прочитав надпись на рукояти, он онемел.

Ирга Хоколи Таро Сан. Пламя, пронизывающее небеса.

Легендарный меч принца Каррина Могучего девчонка в обтрепанной юбке посылает в подарок принцу Паору.

Раханхо быстро упаковал меч в парчу и меха. Опасная посылочка. Караван находится сейчас на миттауской территории, но майярцы позволяют себе набеги на эти места. Да и местных майярцев здесь хватает, поэтому-то Раханхо и не удивился, когда рядом объвилась эта девочка. Вздумала бы она объвиться хотя бы еще через один переход!

Он снял сапоги с колышков, обулся, оседлал лошадь и привязал сверток с мечом. Ведя лошадь за собой, он отыскал среди караванщиков главного, растолкал его, уже спящего, и сообщил ему, что уезжает.

— В чем дело? — спросил сонно караванщик.

— Важное дело, — ответил Раханхо. — Моих мулов пусть загонят в Интави к моему двоюродному брату.

— Да что случилось-то?

— Не знаю, — тихо сказал Раханхо. — Но случилось, и поэтому я не могу оставаться.

По горным тропам, вдали от торного тракта, Раханхо добирался до Интави. Его предосторожности не оказались напрасными: тот караван, в котором он следовал до получения опасной посылки, на следующее же утро настиг и обыскал майярский отряд.

Карми, которая проследила за тем, чтобы Раханхо отреагировал на неожиданное поручение именно так, как ей хотелось, облегченно вздохнула, когда он отправился в путь окольными тропами. Теперь пусть Миттауский меч добирается до Арзрау сам; не ее вина будет, если арзраусцы не сумеют удержать у себя свое драгоценное оружие.

После этого Карми решила, что сделала для Паора все, что должна была сделать, забралась в глайдер и утром следующего дня оказалась в Кэйве. Несколько дней она потратила на то, чтобы подыскать подходящее укрытие для глайдера; отправлять его обратно в Сургару не хотелось, хотелось иметь его поблизость, на севере, потому что, понимала Каврми, после того шума, который она подняла на юго-востоке, Стенхе в первую очередь кинется искать ее следы там. Там же ее будут искать и люди, посланные Высочайшим Союзом; в том, что Высочайший Союз ее разыскивает, Карми не сомневалась, зато были сомнения, что в этих розысках принимают участие хокарэмы — у Карми были сведения, что Высочайший Союз последнее время избегает впутывать хокарэмов в личные распри между членами Союза. Другое дело — применять хокарэмов для запугивания вассалов или расправ с чужеземными врагами.

Но у Карми оставались все-таки причины опасаться хокарэмов. В замке Ралло должна была сохраниться память о странной девице по имени Сэллик, однажды встреченной Ролнеком и Смиролом на Святом острове. Все же позволить себе обходиться без хокарэмской одежды Карми не могла. Одинокая девчонка, да еще одетая не по-здешнему, по-гортуски, неизменно привлекла бы внимание недобрых людей. От хокарэмской же одежды глаза людские отворачиваются: куда спокойнее не видеть, что хокарэм делает. Хокарэмскую куртку можно сравнить с шапкой-невидимкой, ее обладатель остается незамеченным всеми; такая невосприимчивость к хокарэмам была воспитана веками службы правителям страны «волков Майяра».

И Карми, облачившись в эту спасительную одежду, рыскала по Кэйве, подыскивая сравнительно укромное место, где можно было бы пережить суровую северную зиму. В этом краю было довольно много заброшенных замков или хуторов, но Карми то не нравились мрачные руины, которые невозможно утеплить и отопить, или же не нравилось, что поблизости нет достаточно богатого села, чтобы она могла иметь за деньги то убранство, которое бы ей захотелось, или же по еще каким-нибудь причинам. Ей не нравился по-осеннему пронизывающий ветер на побережье, и она, перейдя через водораздел, углубилася в районы, пограничные с княжеством Карэна. В родные места Карми не тянуло; она и так уж слишком близко оказаласьот замка Ралло; одно было успокоение, что она выбирала путь вдали от кэйвирского тракта, в глуши, где хокарэмам-то и делать нечего.

Однажды, когда она миновала большое село у реки, за околицей ее окликнул высокий человек могучего сложения, с сильной фигурой которого совершенно не сочетались почтительный накло спины и просительное выражение лица.

— Прощения прошу, госпожа хокарэми…

Карми остановилась, хмуро глядя на кэйвирца. По одежде это был зажиточный купец, уже не очень молодой, но крепкий, из тех торговых людей, что отважно пересекают Майяр, не обращая внимания на угрозу ограбления или безбожные поборы, взимаемые владельцами дорог.

— Что тебе? — грубо спросила Карми не в меру осмелевшего купца.

— Позволю себе спросить у ласковой госпожи, — купец без счета отвешивал поклоны, — не в сторону ли Хоролхо госпожа направляется? Не сочти за наглость, ясная госпожа, мне в ту сторону, а ехать один опасаюсь. Неспокойно в этих местах, а со мною груза на сотню эрау. А тебе я дам три золотых, если согласишься стать мне попутчицей, и коня своего одолжу.

Три эрау? Карми прикинула. В ее положении золотыми бросаться не приходилось, тем более что заработать их можно одним только присутствием рядом с дорогим грузом. К тому же ей действительно по дороге, и конь был бы кстати надоело ноги бить.

— Хорошо, — сказала она. — Где твой груз?

— Сейчас, сейчас, госпожа моя! — обрадованно воскликнул купец и, исчезнув, вскоре появился с четырьмя навьюченными мулами и пятнистой лохматой лошаденкой.