Страница 13 из 15
-- Но они взяли Гран-при... -- робко напомнил Сакулин.
-- А что там произошло убийство, или что?! Кто сейчас этим интересуется, кроме группки дебильных юнцов?
После таких заявлений я покривился. Неужели Юра Дронский не чувствует момента? Грядут такие события! Впрочем, вопрос чисто риторический. Что-то на Юру Дронского не похоже. Хотя бы для приличия упомянул о каменах. Тема, правда, не столь свежа, но зато проглатывалась всегда и неизменно, словно для читателей не было ничего интересней, чем смаковать кровь и насилие. На мой непросвещенный взгляд, "Москву-хроникал" было так же неинтересно читать, как и разгадывать шарады. Я никогда не читаю на ночь глядя "Москву-хроникал". Как, впрочем, и в другое время суток.
-- Материал о Маркедонове тоже неплохой, - неискренне продолжал Юра. -- Думаю, мы должны поставить на первую страницу Гучини, шитиков и кровавое воскресенье.
Я открыл было рот, чтобы сообщить, что все это неактуально, что Гучини - это не новоявленный Христос, а всего лишь воинствующий ортодокс, что шитиков полным-полно в Доломитовых горах, к тому разноцветных -- под цвет разнотравья пустыни, что парламент благополучно переживет кровавое воскресенье и до следующего понедельника выберет для нас нового бритого шилом премьера, что небо на Марсе давным-давно не розовое, а голубое, что сегодня вторник, а не злополучный понедельник и тем более не черная пятница, когда все прощается, но вдруг меня осенило: Юра Дронский не тот человек, который будет ставить на плохую лошадку, значит, у него есть повод вести себя тихо и скромно. Дело в том, что к нему стекалась информация из самых невероятных источников. Всякий, кто хотел иметь в друзьях Дронского, спешил принести в клювике. На этом зиждился не только столичный мир. Здесь была замешана большая политика и высшие сферы, которые мне и не снились.
Еще полчаса ушло на обсуждение иллюстрация для северного, южного, западного и восточного столичных таблойдой, а также для десятка таблойдов, которые распространялись в пригородах и в русскоязычных районах Берлина, Праги, Нью-Йорка, Парижа и еще в сотне других близлежащих городов. Огромный стол Юры Дронского завалили фотографиями.
-- Я бы перенесла материал о шитиках на третью страницу, -- робко предложила Маша Ржевская, пишущая на темы о природе. В редакции ее звали "природником".
Юра задумчиво пожевал остатки ручки.
-- В одной из школ Марьинки произошла драка. Погиб мальчик, -- постным голосом сообщил Спартесный, который вел криминальные темы.
-- Сколько мальчику лет? - спросил Юра, переводя на него взгляд.
-- Будет известно часа через два.
-- Тогда тема каникул и смерти мальчика плохо ложатся на вторую страницу. Надо их развести.
-- Сделаем, шеф.
-- Не забудьте, нужна редакционная заметка о вреде порталов, но не в лоб, а только слухи и намеки, с перспективой дальнейшей раскрутки. Незачем раньше времени ссориться с корпорациями, но и правительство явно хвалить нельзя. Все-таки мы независимая газета. Хорошо бы мнение какого-нибудь известного ученого.
-- Осветить парочку исковых процессов, шеф?
-- Да, было бы неплохо.
-- Все сделаем!
-- А что у нас с рекламой? Учтите, что шестьдесят процентов дохода газета получает от рекламы.
Похоже, он вещал прописные истины, потому что лицо у Маши Ржевской сделалось скучным. Она еще не стала тертым калачом и не привыкла к журналистскому лицемерию. Я бы к ней подкатил, но она была слишком молода - только-только с университетской скамьи, а у меня к этому времени появились принципы не связываться с малолетками. Меня пугала ее жизнерадостность и вечный смех. В общем, я валял дурака. Надо было давно ее погасить.
-- Полный объем будет к вечеру.
-- Зарезервируйте место. Да, экономический обзор готов?
-- ... По внегалактической деятельности... -- уточнил финансовый редактор, -- редактируется...
-- В три часа мне на стол!
К этому времени на стол Юры Дронского ляжет полный макет, и Юра утвердит его. Окончательно он подпишет каждый номер по электронке в двадцать три пятьдесят, лежа у себя в постели.
-- А что у нас с криминальным разделом?
-- Бенуа Сегюр дает интервью, а Батых Кинжев подготавливает статью о репатриантах.
-- Отлично! Ну а со скачками, погодой и спортом как всегда в рабочем порядке разберутся ведущие.
Я же с интересом наблюдал за клубящимися облачками над Доломитовыми горами. Вначале они были, как легкий мазок белил на голубом небосклоне. Через пару минут, когда я отвлекся и снова взглянул, облака превратились в рыжие тучи, которые занимали всю нижнюю часть пространства окон в кабинете Юры Дронского. И если бы я подошел ближе, то наверняка увидел бы, что тучи клубятся по всему горизонту. Это, конечно, не Юпитер, где бури бушуют по триста лет. Это Марс. Тем не менее, бури тоже приличные. Но почему-то я не придал происходящему большого значения.
Наконец редакторы и журналисты оставили нас одних, Юра сказал:
-- Привет! Что-то я давно тебя не видел.
-- Летал на север, -- сказал я, пытливо вглядываясь в его лицо.
Но либо Юра ничего не знал, либо у него была железная выдержка.
-- Эта твоя статья... -- сказал он, упреждая мой вопрос, иначе бы он не был Юрой Дронским.
-- ...Да, -- быстро сказал я. - Хорошая статья. Свежий материал. И насчет рейтинга можешь не беспокоиться.
Черт! Я поймал себя на том, что унижаюсь. Значит, ситуация совсем гнилая.
Юра незаметно поморщился.
Неужели они зажрались здесь в своей "Москва-хроникал"? удивился я.
-- Дело не в этом, -- безапелляционно заявил Юра, -- дело в том, что информация устарела.
-- Устарела?!
Или я ничего не понимал, или Дронский был настолько умен, что не поддавался анализу.
-- Эта информация проскочила год назад.
-- Прости, я ничего не знал.
-- Ты не понял. По просьбе правительственных кругов публикация была задержана.
Меня прошиб холодный пот. Никогда не попадал в такие положения. Я-то, казалось, собаку съел в журналистике.
Нет, вру! Такие ситуации были издержками нашей профессии. Я просто пытался их избегать.
-- А что, у тебя есть фотографии? - осведомился я, не собираясь раскрывать ему все карты с бабоном.
-- Нет, у меня нет фотографий, -- твердо ответил Юра Дронский.
-- У тебя есть живые свидетели?
Я намекал на Луку Федотова. Вдруг Юра каким-то образом с ним связан?
-- Нет у меня нет пока еще живых свидетелей.
-- У тебя есть Кагалма?
-- Нет, у меня есть Тога-Тога.
-- А! - обрадовался я. - Это на юге у негров. Это несерьезно -- одни слухи.
Я знал, что говорю, потому что, действительно, примерно год назад в нашей редакции начались разговоры на эту тему. И Тога-Тога в них тоже проскакивала.
-- Что не меняет сути дела, -- сказал Юра Дронский и снова замолчал.
У него было такое выражение на лице, словно он в уме писал доклад.
-- Черт! Так что тебе надо?! Год прошел. Свяжись со своим боссом, Пекой Дементьевым. Чего тебя учить!
-- Это исключено. На следующий день он меня выгонит. Я самостоятелен в принятии решений.
-- Тогда ты, может быть, ждешь, когда меня убьют?
Рыжие тучи уже накрыли пустыню между Доломитовыми горами и городом, доползли до Сити-центра -- рубиновая игла была скрыта до половины, и коснулись цента Столицы. Главки Кремля потускнели. А в верхней части окон виднелась лишь узкая полоска голубого неба. Тучи были какими-то странными - пузырчатыми и очень подвижными, словно город находился на дне глубокого морского залива, а сверху кипел прибой, и рыже-черными, словно дело происходило ночью. Таких туч над Столицей мира мне видеть не доводилось. Однако меня почему-то совершенно не смутил тот факт, что они застилают все небо.
-- Нет, я не жду, когда тебя убьют.