Полька и Аполлинария

–Ленка, ну что ты несешь?! – возмущенно прошипел Леша. – Нашла время!

–А что такого? – Лена смотрела невинно. – Я же правду говорю – воровка. За это ее и выгнали.

–Это не доказано!

–Ну да, как же, нашли мои серьги в ее кармане, и не доказано! – удивилась Лена.

–Вот именно, – Леша раздраженно сдвинул брови. – Видел я ее лицо, когда она нащупала эти сережки!

–Ага, – закивал Карелин, – я тоже тогда подумал: наверняка их подкинули.

–И потом – она русским языком сказала: не брала! – Кирсанов в сердцах стукнул по спинке стула и невнятно выругался – тот упал ему под ноги.

–Еще бы она сказала – брала, мол, в чем и раскаиваюсь, – ядовито пропела Лена. – Ее поймали на горячем, вот она и растерялась, ясно?

–Да о чем вы?! – прорычал Скуратов, опрокидывая в рот вторую стопку и не чувствуя вкуса.

Кирсанов с Карелиным переглянулись и промолчали. Лена охотно пояснила:

–Рыжая украла мои золотые серьги с брильянтами, мамин подарок, а перед этим – мой перстень. Вот и пришлось ее выгнать. – И со злостью выдохнула: – Пусть скажет спасибо, что мы в милицию не заявили, бабушка не захотела! Она…

Лена запнулась, внезапно вспомнив, что бабушки больше нет, и никогда не будет. Всхлипнула и прошептала:

–Бабушке плохо тогда стало… из-за нее, из-за этой Рыжей!

Синие глаза заблестели от слез, губы мгновенно припухли, личико Кирсановой стало по-детски беззащитным и милым.

Саша опустил голову, не зная, что сказать. Леша раздраженно отвернулся, он слишком хорошо знал сестру, чтобы поверить в ее искренность.

Скуратов молчал. Взгляд его сделался жестким и неприязненным, подбородок отвердел, куда-то пропала забавная ямочка на правой щеке, она так нравилась Лене.

Кирсанов взял сестру за плечо и развернул к дому. Подтолкнул в спину и зло прошипел:

–Могла бы хоть сейчас базар не устраивать!

–Базар?! – Лена обернулась.

–Ты прекрасно знаешь – девчонка ничего не брала!

–Да-а? А кто брал?

–Твоя драгоценная Мария Ивановна хотя бы…

–Как не стыдно! Она у нас работает уже одиннадцать лет и никогда ничего…

Брат с сестрой пререкались жарким шепотом, за столом их никто не слышал.

Скуратов сидел с окаменевшим лицом, о чем-то мрачно размышляя. Карелин, пытаясь отвлечь друга, наполнил его стопку водкой и с деланой веселостью сказал:

–А-а, глупости все! Выпей лучше, все-таки поминки…

–Да. Поминки. Это ты правильно сказал, – Игорь криво улыбнулся и выпил.

–Ленка, – Саша снова наполнил стопку, – несет невесть что. Понятно, девчонка в расстроенных чувствах…

–Невесть что?

–У тебя отличный слух!

–Разве в карманах Аполлинарии не нашли пропавших сережек? – серые глаза льдисто блеснули.

–Ну…– замялся Саша, – ей их подбросили, вот честное слово…

–Кто? – Скуратов уже сам наполнил свою рюмку. – Кому она нужна, так подставлять ее?!

–Лешка считает – домработница постаралась, – свистящим шепотом пояснил Саша. – Ее племянницу уволили недавно за воровство, вот она и пыталась девицу… реабилитировать.

–За счет Польки? – нехорошо усмехнулся Скуратов, снова наполняя стопку.

Карелин с ужасом посмотрел на графин с водкой, пустеющий на глазах, и неуверенно пробормотал:

–Вообще-то я всегда считал ее вполне приличной теткой. Она к нам с Лехой никогда не цеплялась, и вообще…

–А теперь, значит, считаешь ее воровкой?

–Но Аполлинария точно не брала эти сережки!

–А кто брал? – вкрадчиво поинтересовался Скуратов. – Ты, Леха, сама Ленка?

Саша пожал плечами. Покосился на угрюмое лицо друга и зло выдохнул:

–Черт его знает!

–Но не Полька?

–Не она.

–С чего бы такая уверенность?

–Я… видел ее лицо. Понимаешь, был как раз у Лешки, вот и… – Саша покраснел, его раздражала собственная беспомощность. Помассировал ноющие виски и твердо сказал: – Подбросили ей эти мерзкие безделушки! Какой-то умник сунул в карман. Если б ты видел ее в тот момент…

–Ах да, лицо! – Скуратов встряхнул пустой графин и поморщился. – Помню, ты и о ресницах Полькиных все твердил, еще о пальцах, запястьях…

–При чем тут ее запястья?!

–Ты, смотрю, больше не сомневаешься, что Полька и Аполлинария – одно лицо?

–Я… ну… – Карелин пожал плечами. – Впрочем, кто ее знает? Может, и не одно.

–Два?

–Да что ты ко мне пристал! – наконец разозлился Саша, с досадой понимая, что Игорь ему просто не верит, зато сразу поверил Ленке.

Скуратов встал и принес другой графин с водкой, практически полный. Смерил его одобрительным взглядом и ухмыльнулся. Небрежным щелчком отправил в сторону пустую стопку и взял высокий стакан тонкого стекла, наполненный апельсиновым соком. Выплеснул сок в траву и с угрюмой усмешкой пробормотал:

–Чего мелочиться…

–Ты ж напьешься как сапожник! – возмутился Карелин.

–Мое право, – отрезал Игорь. – Я это… справляю поминки. Двойные.

–Это… как? – не понял Саша.

–Ты только по Софье Павловне, а я еще и… –  не договорив, Скуратов жадно припал к своему стакану.

                                                ГЛАВА  13

Сегодняшний день Поля встретила с удивительно легким сердцем. Как-то вдруг перестала мучить мысль, что кто-то считает ее воровкой. Сама-то Поля знала – не брала она серьги. Вот и выходит – какая разница как к ней относятся другие, всем мил не будешь.

Поле не хотелось вспоминать о Кирсановых, слишком легко Лена с Лешей поверили в ее вину. А вот Саша…

Поля смущенно улыбнулась, в последнее время она все чаще думала о Карелине. То ли из чувства благодарности: он поддержал ее в ТОТ страшный день. То ли из-за маленькой Наташи, души в нем не чаявшей. Да и суровый Миха – он почему-то не любил мужчин – посматривал на Карелина довольно благосклонно. Даже разрешал ему брать поводок во время прогулки и снисходительно вышагивал рядом, невозмутимый и важный.

Сегодня первой встала Натка и тут же полезла к старшей сестре в постель. Уютно примостилось у Поли под боком и вздохнула от полноты чувств – хорошо.

Поля прижала малышку к себе. Натка счастливо засопела, выгнулась под ее рукой, и Поля рассмеялась: как котенок. Спинка дугой, все позвонки наперечет. А лопатки как крылья.

Солнце било в окно, небо сияло ярче Наташкиных глаз, одинокое облачко запуталось в ветках тополя и тени не обещало.

В квартире было тихо-тихо. Поля нашла взглядом часы и невольно вздохнула: вовсе Натка не ранняя пташка, это она, Поля, сегодня разоспалась. Порядочные люди давно ушли на работу, впрочем…

Неожиданно вспомнилось, что Игорь собирался к двенадцати на похороны Софьи Павловны, и Саша тоже. А потом они задержатся на поминки, что понятно, оба дружили с Лешей Кирсановым и Софью Павловну хорошо знали.

Поля прислушалась к себе, но никакой печали по поводу неожиданной смерти Софьи Павловны не почувствовала. Посмотрела на фланирующее облако и виновато подумала: «Софья Павловна не боялась умереть, она сама говорила. Даже сказала, что хочет уйти, очень уж интересно узнать, что ТАМ, за чертой. Мол, не может быть, чтоб на ЭТОМ все кончалось! Как раз когда душа чуть повзрослела, и Софья Павловна наконец научилась думать и понимать себя. – Поля грустно усмехнулась. – Странно, еще неделю назад мы виделись, спорили, она язвила, высмеивала и ругала меня, а сейчас ее нет.  А если и есть, то где? Я читала: после смерти на девять дней – или на сорок? – человеческая душа прикована к Земле. Кажется, чтоб смириться с уходом и попрощаться с близкими. Или наоборот – окончательно понять, ЧТО ты есть, разве живыми мы понимаем?»

Поля рассеянно поцеловала сестру. Подошла к окну и с наслаждением вдохнула по-утреннему свежий воздух, еще прохладный и не насыщенный асфальтовыми испарениями. Проводила взглядом вспорхнувшую с соседского подоконника птицу с желтой грудкой и пожалела, что плохо знает биологию: вот кто это? Не воробей, не снегирь, не ворона, не дятел, не кукушка и не галка. Может, синица?

Тихо ворковала за спиной Наташа. Поля обернулась: младшая сестра укладывала на подушку свою Манечку, заботливо кутая куклу в одеяло и уговаривая «подремать еще немножко».