Страница 45 из 57
«А вдруг… Софья Павловна умерла?! – Полино сердце болезненно сжалось. – Никто еще и не знает, а я войду и…»
–Какие глупости! – сердито одернула она себя и отметила, что глаза тут же потемнели, теперь не такие уж и рыжие, почти карие, жаль, возле зрачков золота многовато.
Поглядывая на часы, Поля аккуратно развесила в шкафу свои вещи. Зачем-то разгладила на футболке все складки, а кроссовки поставила у самого порога, выровняв носы. И неохотно вышла из комнаты, просто не могла придумать, как еще потянуть время.
Дверь к Софье Павловне оказалась закрыта, и Поля вздохнула с облегчением: если старуха откроет, значит, с ней ничего страшного не случилось. Если же не отзовется, Поля просто уйдет.
Нет, вызовет на всякий случай «Скорую помощь», потом уйдет!
Поля нажала на кнопку и привычно пробормотала:
–Здравствуйте, это я, Аполлинария Морозова.
Вздрогнув, она обернулась, внезапно почудился быстрый возбужденный шепоток за спиной. Однако коридор был пуст. Правда, Поле показалось, что чуть дрогнула дверь в комнату Лены.
«С ума я сошла, что ли? С чего я себя накручиваю? Что тут такого, если Кирсанова дома?»
Поля вытерла о подол платья повлажневшие от непонятного волнения ладони и слабо улыбнулась, когда динамик выплюнул в лицо:
–Заходи, Аполлинария.
Раздался зуммер, Поля быстро шагнула через порог. Плотно закрыла дверь и почувствовала себя в безопасности.
Софья Павловна сегодня встретила ее в кресле. Сидела в нем, развернув острые плечи, при полном параде. Строгая и торжественная.
Поля давно не видела ее накрашенной. Яркая помада на бледном лице смотрелась неестественно, так же вызывающе выглядели серьги с крупными рубинами, кулон этого же ансамбля и тяжелые перстни на желтоватых тощих пальцах. Лак на ногтях влажно и неприятно поблескивал, такой же красный, как камни или губная помада.
Темные глаза лихорадочно горели, пронзительные, неистовые, выжидающие. Поля непроизвольно поежилась.
–Вы кого-то ждете? – пролепетала она.
–Тебя, – Софья Павловна величественно кивнула на стул в ногах. – Садись уж, жертвенная овечка.
–К-кто?
Софья Павловна не ответила. Скрипуче рассмеялась и сказала:
–Если не ошибаюсь – а я никогда не ошибаюсь! – ты, детка, эти несколько часов запомнишь на всю оставшуюся жизнь. И если кровь не водица…
–То… что?
–Не сломаешься!
–Вы о чем, Софья Павловна, я что-то не пойму…
–Знаешь, что такое «дежа вю»?
–Когда кажется: это уже случалось.
–Ну, примерно. Так вот, ЭТО уже случалось. Немного по-другому, естественно, но к чему мелочиться...
Поля пожала плечами. Софья Павловна и раньше говорила загадками, сегодня же Поля вообще не понимала ее.
–Вы такая нарядная, – улыбнулась она, пытаясь сменить тему.
–Я в партере, – Софья Павловна бережно коснулась кулона. – Жду поднятия занавеса.
–Вы… хорошо себя чувствуете?
–Изумительно. Я сегодня даже позавтракала с аппетитом!
Поля растерянно моргнула, она по-прежнему не понимала старуху. Софья Павловна бросила быстрый взгляд на дверь и спросила:
–Аполлинария, ты влюблена?
Поля покраснела. В панике подумала про свои веснушки и покраснела еще сильнее. Зачем-то прикрыла руками пылающие уши и прошептала:
–Я… нет. Да и в … кого?
–Думаю, в Игоря Скуратова, – невозмутимо подсказала Софья Павловна, с интересом всматриваясь в Полино несчастное лицо.
–В кого?!
–В Скуратова, иначе спектакль теряет смысл, – любезно и совершенно непонятно пояснила Софья Павловна.
–Но… нет!!!
–Да, детка, да, – Софья Павловна погрозила пальцем. – Аполлинарии Морозова всегда находила смелость признать правду. А ведь ты… она?
У Поли закружилась голова. Внезапно показалось: она спит. В ее странных путаных снах Софья Павловна говорила загадками еще чаще, чем в жизни. И смотрела на Полю так, будто видела в ней кого-то другого.
Или нет? Софья Павловна никогда не ошибалась, с первого дня называя Полю исключительно полным именем, не забывая и фамилии…
–Я – Аполлинария Морозова, – зачем-то подтвердила Поля, массируя ноющие виски. – Но я не люблю… Игоря Скуратова.
–Не любишь?
–Я… никогда об этом не думала.
–Не думать и не любить – не одно и то же, – проворчала старуха.
Поля промолчала. Софья Павловна сунула ей в руки блокнот. Нашарила на столике ручку и сухо приказала:
–Напиши свой адрес, вдруг ты срочно понадобишься. Я о городском, твоя Сосновка меня абсолютно не интересует.
Только шоком можно объяснить Полино поведение: она машинально нацарапала адрес Игоря и вернула блокнот старухе.
–Ты «Владимировна», я правильно запомнила?
–Д-да.
Софья Павловна небрежно швырнула свою записную книжку на подоконник и непонятно пробормотала:
–Грехи замаливаются, но я этого не умею. Мне привычнее заполнить чек. Или сунуть деньги. Или послать к черту. Впрочем, нет…
Загудел зуммер, Поля едва не подпрыгнула на своем стуле от неожиданности. Софья Павловна нетерпеливо посмотрела на дверь. Поля тоже обернулась, она лишь сейчас поняла: к Софье Павловне гости.
Динамик шелестел. Поля настороженно смотрела на него, ей вдруг почудился голос Саши Карелина. Будто он воскликнул: «Чушь собачья!»
«Окончательно здесь свихнусь, – испуганно подумала Поля. – Софья Павловна голову мне заморочила…»
–Бабушка, к тебе можно? – перебил ее панические мысли звонкий голос Кирсановой.
–Если нет, ба, мы не обидимся, – хохотнул Леша.
–А я бы хотела все выяснить до конца, – зло прошипела Мария Ивановна. – Прямо сейчас!
–Ничего себе, – изумленно выдохнула Поля. – Сколько их там…
Софья Павловна не ответила. Размашисто и небрежно перекрестилась. Нажала на кнопку, открывающую дверь и с нервным смешком сказала:
–Вот и все. Финита ля комедия, – она посмотрела на побледневшую Полю и нехорошо улыбнулась. – Данный спектакль, Аполлинария, называется – «Кровь не водица». Для меня – акт последний, жизнеутверждающий. Для тебя…
–Что… для меня? – Поля потерянно смотрела на старуху, ей было не по себе.
–Для тебя-то? Ну, если кровь действительно не водица… акт первый! Или пролог. Выбирай, что больше нравится.
Тяжелая дверь грохнула о косяк. В комнату вихрем влетела Лена, раскрасневшаяся, возбужденная. Она заметила Полю, и голубые глаза победно блеснули:
–Вот она!
Мария Ивановна шла следом, суровая и неприступная, как Немезида. Брови сдвинуты, губы поджаты, взгляд негодующий и брезгливый.
Кирсанов и Карелин держались сзади. Они в комнату не вошли, остались у порога. Поля удивленно отметила: оба смотрели на нее странно. Виновато, что ли?
Лена встала посреди комнаты и возмущенно воскликнула:
–Сидит, как ни в чем не бывало!
–Совести нет, чего ж не сидеть, – поддакнула Мария Ивановна, рассматривая Полю как вошь на новом гребешке.
–Вы… не слишком-то, – неуверенно одернул сестру Кирсанов. – Может, она не при чем…
–А кто при чем?! – Лена гневно обернулась. – Я? Ты? Сашка? Бабушка? Или Юлий Цезарь?!
–Я… не понимаю, что случилось, – прошелестела Поля.
–Не понимает она, слышали? – зло крикнула Лена. – Лицемерка!
–Свалить все на безвинную девочку, это ж кем надо быть? – Мария Ивановна неприязненно смотрела на Полю. – А я-то, дура старая, с ней горем делилась…
Поля вскочила, стул упал. Она обернулась к Софье Павловне и непроизвольно отпрянула: темные глаза старухи горели мрачным торжеством, губы подергивались. Софья Павловна машинально вертела в руках слетевший с пальца перстень и жадно, с непонятным ожиданием смотрела на Полю.
Девушке вновь показалось: Софья Павловна видит сейчас не ее. Может… может, бабушку?!
Мысль мелькнула и исчезла. Поля затравленно посмотрела на Кирсанову и пробормотала:
–Я, в самом деле, не понимаю, что происходит. Может, для начала объяснишь?
–Ах ты ж гнида рыжая! – всплеснула руками Мария Ивановна. – Умыкнула вчера новые серьги с брильянтами, да и рожу кирпичом – не знаю, мол, ничегошеньки!