Шесть мессий

— Что они делают? — прошептал Дойл.

Спустя момент он увидел, как они исчезли под землей.

— Чертовщина какая-то…

— О чем речь? — осведомилась Эйлин.

— Ты можешь двигаться? — спросил Дойл Иннеса.

— Валяй, веди.

— Эйлин?

— Ну уж здесь одна точно не останусь, спасибо.

Они подняли Иннеса на ноги и подкрались ближе.

Когда дверь распахнулась, Данте отпрянул в темноту коридора за его спиной, радуясь полученному от преподобного разрешению убить любого, кто в эту дверь войдет. Он крепко сжал ножи и, сгорая от нетерпения, приготовился броситься вперед и сделать свое дело.

Однако появление индианки поразило его так, что он замер как вкопанный, от потрясения замешкался с нападением, и за это время в помещение вошли трое мужчин. Все с оружием, у одного в руке был маленький саквояж.

Взгляд Данте метнулся к стулу, на котором он только что сидел. Проклятье, он же оставил свой саквояж на полу!

Вошедший первым мужчина, высокий, худой, напоминавший преподобного Дэя, подошел к саквояжу, открыл его и продемонстрировал содержимое остальным. Они переговаривались приглушенными голосами — Данте разобрал лишь слово «Чикаго», а затем высокий мужчина вдруг указал им в направлении коридора, где он притаился.

Скруджс быстро пробрался вдоль стены до первого угла, бесшумно набрал воздуха, потянулся, нащупывая дальнейший путь, и канул во мрак.

Престо открыл саквояж, достал электрический фонарь и передал Джеку, который вытащил из нагрудного кармана жилета стопку маленьких квадратных нашлепок и компас. Сузив луч до минимального, Джек включил фонарь, посветил на нашлепки, бросил взгляд на компас и повел их к горловине прохода.

— Помните эту часть сна? — спросил он приглушенным голосом.

— Туннели, — отозвалась Ходящая Одиноко. — Запутанные проходы.

— Что-то вроде лабиринта, — заметил Престо.

— Верно, — подтвердил Джек, прилаживая на уровне глаз нашлепку — клейкую с одной стороны и покрытую зеленоватым люминесцентным составом с другой. — Мы должны двигаться к церкви в северо-западном направлении.

Джек достал прибор ночного видения. Фонарь и компас он вручил Престо и Лайонелу, а сам надел этот своеобразный шлем и всмотрелся в коридор. Перед ними, словно черный зев, открывался проход, ширина которого позволяла пройти двоим взрослым людям плечом к плечу. Трое проследовали за Джеком в коридор, безбрежная тьма которого мигом поглотила слабый свет, пробивавшийся из оставшегося позади помещения. Десять осторожных шагов подвели их к первому перекрестку, и Джек исследовал каждый из трех открывавшихся проходов.

— Компас, — шепнул он.

Престо включил фонарь, высветив лучом компас в руке Лайонела.

— Северо-восток. — Престо указал налево и снова выключил свет.

Джек прилепил к стене еще одну светящуюся нашлепку. Сквозь очки он видел главным образом красноватое марево и приблизительные очертания стен — устройство ночного видения в первую очередь позволяло фиксировать объекты, излучающие тепло. Таковых на виду не было.

Ходящая Одиноко уловила в воздухе запах хлороформа и формальдегида. Волоски у нее на шее встали дыбом.

Возможно ли это?

Она бесшумно обнажила нож.

Дойл, Иннес и Эйлин спустились по лестнице, оказались в коридоре и подождали, пока их глаза приспособятся к темноте. Иннес приметил в коридоре светящееся зеленое пятно и хотел было направиться туда, но Дойл, повинуясь инстинкту, удержал спутников.

— Еще нет, — отрезал он и повел их назад. И теперь они опять держали подходы к церкви под прицелом своих винтовок.

— Мне бы не хотелось показаться придирчивой, но чего мы, собственно говоря, ждем? — прошептала Эйлин.

— Я не вполне уверен… — ответил Дойл.

Со стороны церкви не доносилось ни звука. Посмотрев в трубу, он увидел крупного мужчину в длинном сером одеянии, двигавшегося вдоль строя людей в черном перед передними дверьми. Остановившись, рослый человек взглянул на часы, подал сигнал, и его подручные убрали с дверей засовы, затем группа чернорубашечников начала разворачивать и наводить на дверь, целя во внутреннее пространство собора, что-то чертовски похожее на станковый пулемет.

— Господь милосердный!.. — выдохнул Дойл.

Еще одна метка легла на стену. Они шли по компасу, но Ходящая Одиноко могла определять направление и по одному лишь встречному потоку воздуха. Неожиданно Джек резко остановился.

— Свет, — шепнул он.

Престо включил фонарь, направил луч света на землю. Прямо впереди них участок пола в три квадратных фута провалился, а посветив в пролом, они увидели на дне поблескивающие остроконечные выступы.

— Будем прыгать или вернемся искать обход? — спросил Джек.

— Это правильный путь. — Индианка указала вперед.

— Тогда прыгаем.

Лайонел, несший книгу, сделал это первым, Престо, державший фонарь, — последним. К тому времени, когда они все оказались по ту сторону и Джек снова принялся сверяться с компасом, свет начал мигать.

— Батарея садится, — предупредил Престо и выключил фонарь.

Они двинулись дальше осторожными шагами и вскоре добрались до очередного перекрестка: теперь им на выбор предлагалось три пути — вперед, налево и направо, ведущие к одной цели. Джек всмотрелся в каждый из коридоров. Престо казалось, что он различал в глубине каждого легкую ауру свечения.

— Мы близко, — сообщила индианка.

Джек прилепил нашлепку к стене, а потом передал остальные своим спутникам.

— Разделимся и проверим путь вперед на небольшое расстояние. Лайонел пойдет со мной. Если кто увидит что-то необычное, крикните. Встретимся снова на этом месте.

Они двинулись по каждому из трех коридоров. Престо снова включил фонарь; в другой его руке был пистолет. Ходящая Одиноко двигалась вдоль стены на ощупь, с ножом наготове. Лайонел держался за ремень Джека, который остановился, услышав впереди слабое эхо голосов.

— Иаков! — выкрикнул Джек.

— Отец! — позвал Лайонел.

Преподобный услышал в туннеле голоса и резко обернулся на звук. Слишком близко, а предполагалось, что мальчик остановит их.

Он вытащил карманные часы: осталось две минуты до того, как Корнелиус подаст сигнал и начнется святое действо. Смех заставил его развернуться к Иакову, хотя тело с трудом подчинялось Дэю.

— Кого-нибудь ждешь? — с улыбкой осведомился раввин.

Из глубин под ямой донесся протяжный рокот.

— Можно сказать и так. — Преподобный улыбнулся.

Фрэнк поднял руки вверх, Канацзучи наставил винтовку ему в спину. Черт возьми, может быть, черная одежда Молота сойдет на расстоянии за их униформу и им удастся подобраться поближе. Потому что, если не удастся, все остальное уже не будет иметь значения.

Они двинулись по насыпи к пулемету, когда первый чернорубашечник заметил их. Предупреждение распространилось по шеренге и достигло пулеметного расчета прежде, чем это могли сделать они. И тут из-за угла церкви вышел Корнелиус Монкрайф.

— Две минуты! — выкрикнул он.

Двое чернорубашечников вытащили засов из скоб на дверях. Створки распахнулись, и пулеметчик направил ствол внутрь. В этот момент Корнелиус увидел направлявшихся к нему Фрэнка и Канацзучи и двинулся им навстречу, на ходу вытаскивая пистолет. Оленья Кожа прикинул, что они должны сойтись как раз напротив пулемета, заодно отметив, что пулеметная лента заправлена и оружие снято с предохранителя.

— Что это за чертовщина? — спросил Корнелиус.

— Один из незваных гостей, — пояснил Канацзучи.

— Привет, Корнелиус, — произнес Фрэнк. — Помнишь меня?

Корнелиус воззрился на него, брови изогнулись, как гусеницы. Затем Макквити увидел, как сузились его зрачки, а рука стала поднимать пистолет.

— Придурок! — бросил Фрэнк, мгновенно вскидывая кольт. Шесть выстрелов прогремели почти одновременно, и шесть пуль выбили кровавый круг вокруг сердца врага.