Коридор

– Чего ты такой кислый? Или не рад меня видеть? – еще издали приветствовала Мелен.

– А ты хоть раз видела меня счастливым при нашей встрече? – ответил он, уверенный, что его никто не услышит.

– Зато ты постоянно счастлив, когда возвращаешься от меня в полк. Ты, наверное, единственный военнослужащий Вермахта, который с таким рвением стремится после увольнения, проведенного со своей французской любовницей, вернуться назад в часть.

– Им просто повезло больше. У них любовницы не состоят во французском Сопротивлении.

Ее ухоженный пальчик лег ему на губы, закрывая рот на замок.

– А про это, – она сделала многозначительную паузу, заглянув прямо в глаза, – даже про себя думать не надо.

– Я про себя и не думаю, только про тебя.

– Вот это похвально.

Вместо пальчика к его губам прильнули ее страстные губы. И хотя Карл понимал, что это всего лишь часть легенды и ничего больше, тем не менее, сердце начинало биться чаще, зная, что при расставании он получит еще один такой же, если не жарче.

– Не увлекайся так сильно, а то мы начнем привлекать внимание.

– Мне наплевать.

– К счастью, мне нет.

– Ну, раз целоваться больше не будем, то перейдем к менее приятному. Ты ведь не ради ласки сюда приехала. Или, может, я ошибаюсь? Только не говори мне, что пленка опять засветилась. Я все делал, как положено, а эту документацию мне на руки больше не дадут.

– Нет.

– Что нет?

– Оба ответа на твои вопросы НЕТ.

– Да? – Он сделал паузу, вспоминая очередность вопросов и их содержание. – Ну, на первый могла бы и соврать.

– Я учту на будущее.

Мелен плавно провела ладонью по плечу, после чего, опустив молнию, засунула руки под куртку. В следующее мгновение ее голова опустилась ему на грудь, а непонимающий Карл стоял как вкопанный, пытаясь понять, что же на нее нашло.

– Милая, ты часом не приболела?

Мелен, проигнорировав грубость, еще крепче прижалась к нему, изображая нежную влюбленную. Не зная как реагировать на очередной финт, Карл, положив ей руки на талию, с наслаждением принялся подыгрывать этой приятной, как оказалось, игре.

От ее аккуратно уложенных волос исходил какой-то таинственный аромат. И во многом благодаря этому, очень скоро он стал забывать о цели их встречи.

– Ну, на этом мы и остановимся, – первой прекратила все это она.

Карл не стал ее удерживать, зная, что делать это практически бесполезно, и к тому же опасно.

– У тебя в нагрудном кармане лежит инструкция.

– Ну, я так и знал, что ты опять фокусами занимаешься.

– Это ты должен выполнить сегодня вечером и передать завтра вместе с тем материалом, который подготовил.

– Ну, это вряд ли. Я сейчас еду на станцию, сопровождать груз. И вернусь поздно ночью.

– Что за груз?

– Почта.

– Жаль, знать бы заранее, можно было бы…

– Никаких «можно было бы». Я еду не один, и этим всем сказано.

– Ну, один, не один, это не проблема. На дороге сейчас всякое случается, – она как-то странно улыбнулась, не давая понять, шутит или говорит серьезно. Карл же, в свою очередь, всем своим видом старался показать, что он совершенно не разделяет этого веселья или того, что за ним скрывалось.

– Ох, и не нравится мне эта твоя дружба с «арийской братией ». Может, ты нам всем головы морочишь? А я тебе, наивная, верю, как дура последняя.

– Ты бы об этом лучше думала, когда благодарности получаешь за мои данные.

– Да, информацию ты приносишь ту, что надо, без мусора. Но в нашем деле и не такое бывает. А что касается благодарности, то я не ради нее работаю.

– Приятно слышать. Первый раз в жизни вижу человека, который трудится безвозмездно. Жаль только, я не такой. Кстати, когда, наконец, вы переправите меня в обещанную Швейцарию? Или ты мне снова ответишь.

– Еще не время.

– Я так и знал. Ты хоть отговорку смени.

Мелен перестала улыбаться, опять скрываясь за маской безразличия ко всему окружающему.

– По этому делу, конечно, тоже ничего не прояснилось?

Карл, не решаясь назвать «дело» вслух, многозначительно качнул головой. Как будто оно имело еще большую секретность, чем то, что прозвучало раньше.

– Почему же – прояснилось. Только я вот не знаю, поможет ли оно тебе.

– Так чего ты молчишь? Рассказывай, давай.

– Сейчас не время и не место, потерпи до завтра.

– Какое, к черту, завтра! Я уже пятый месяц живу в этом кошмаре. А ты мне предлагаешь ждать еще целые сутки.

– У тебя нет выбора. В противном случае ты вообще ничего не узнаешь.

– Но.

– Никаких «но». Я не могу об этом говорить, когда вокруг народу больше, чем на ярмарке.

– А про… – Карл остановился на полуслове, чуть не сказав о том, о чем лучше молчать, – .дело, значит, можешь.

– Про дело могу, а про это – нет. И давай закончим эти препирательства. Проводи меня лучше до машины. Мне уже пора. Завтра встречаемся в половине седьмого на базарной площади возле табачной лавки. И постарайся не опаздывать, как в прошлый раз. Договорились?

– Договорились, если наш автобус опять по дороге не сломается. Кстати, а где твой шофер? Неужели он тебя отпустил ко мне одну?

– Во-первых, у нас всех отпускаю только я. А во-вторых, зря ты его так не любишь. При всех своих недостатках он очень честный, преданный и порядочный человек.

– Ага, я до сих пор забыть не могу его «порядочность». Вот только честным это назвать как-то язык не поворачивается.

Карл указал пальцем на шрам, который у него не так давно появился над левой бровью.

– Ты все об этом? С другой стороны, все могло закончиться гораздо хуже. До сих пор ума не приложу, как тебе удалось меня переубедить?

– Виной всему мое врожденное обаяние.

– Да в вас «обоих» этого хоть отбавляй.

Одарив Карла дежурным поцелуем, она села за руль автомобиля, после чего, включив двигатель, поставила его на холостой ход.

– Я надеюсь на твою пунктуальность завтра, ты обещал. А то, что я передала сегодня, подготовь к следующему разу.

– Хорошо, постараюсь.

Наклонившись к крылу автомобиля, Карл попытался снять налипший ком грязи. И тут в мутном отражении зеркала показался знакомый силуэт в сером пальто, с собранными в хвост белокурыми волосами.

Карл обернулся, на что незамедлительно последовала реакция девушки. Она быстро зашагала к перекрестку, возле которого стоял небольшой санитарный фургон и два грузовика. Карл ускорил шаг, и вскоре ему пришлось почти бежать за ней. С детским упрямством она все больше ускоряла темп при каждом его новом окрике, так что нагнать ее удалось только у самого перекрестка. Схватив за руку, он резко повернул ее лицом к себе, при этом чуть не получив увесистую оплеуху.

– Убери от меня свои грязные руки, я больше не хочу тебя видеть, – лицо Хильды было мокрым от слез. Губы слегка дрожали. А большие карие глаза блестели, излучая боль и страдание вперемешку с презрением и яростью.

– Дай я все объясню.

– Все что мог, ты уже объяснил.

Хильда попыталась высвободиться из крепкого захвата, но у нее ничего не вышло. Не сдаваясь, она продолжала предпринимать все новые и новые попытки, и, воспользовавшись последним шансом с неимоверной силой, резко дернула руку на себя. Влажная от моросящего дождя, кисть проскользнула по ладони Карла, и он на мгновение ощутил острую, режущую боль. Ладонь инстинктивно сжалась в кулак. Но кровь от этого меньше идти не стала, продолжая тоненькой струйкой стекать на мокрый гравий.

Хильда хотела побежать дальше к машине, но вид крови остановил ее. Медленно открыв свою ладонь, она кинула какой-то серый предмет к его ногам, попав им как раз в то самое место, куда капала кровь.

– Это тебе. Подарок, – произнесла она на изумление спокойным голосом. – Надеюсь, ты не истечешь кровью, пока дойдешь до санчасти. Вот приложи это, он чистый, – в ее руке появился маленький, клетчатый платочек. – Прижми сильнее.