Коридор

– Ты хочешь найти его? Но я же тебе сказала, что он не…

– Нет, нет, ты не поняла, мне сейчас нужен не он. Я туда шел еще до встречи с тобой. Мне нужно попасть в кафе «Трафальгар ».

– Это не кафе, а кабак. И если ты хочешь напиться, то можно найти место и поприличней.

– Я совершенно не собираюсь напиваться, просто у меня там назначена встреча с ее хозяйкой.

– С Мелен? – цыганка прищурилась, опять о чем-то задумавшись.

– Ты ее знаешь?

– Нет, но много о ней слышала. Кем она тебе приходится?

– Она вроде как была моя пассия. Но я точно не знаю, потому что у меня амнезия, и я совершенно не помню, что со мной было раньше.

Все время пока он говорил, цыганка как-то странно качала головой, а сощуренные глаза следили за каждым его жестом.

– Ты на правильном пути, она была хорошо знакома с Этьеном. Но будь осторожен, Мелен та еще штучка.

– А она, что, тоже того? – Карл неопределенно махнул головой куда-то в сторону. – Ведьма?

Цыганка негромко засмеялась.

– Тебе бы в инквизиции служить…

– Ты уверена, что мы с тобой раньше не виделись?

– В этом мире нет.

Шум на улице отвлек их внимание. Вокруг фуражки собралась целая толпа зевак, пытавшихся узнать, что же здесь происходит. Прямо сквозь гущу людей стал пробираться высокий, плотный мужчина в форме французской жандармерии.

– Что здесь случилось? – спросил он, пытаясь сходу определить, кто из них жертва.

– А кто вам сказал, что здесь что-то случилось?

– Ну, как же, люди, – полицейский обернулся, указав в сторону столпившихся зевак.

– Люди очень часто ошибаются, особенно когда собираются такими толпами.

– Но отсюда были слышны крики.

– Крики? – переспросил Карл, делая изумленное лицо. – Надо же, а я ничего не слышал. А вы? – обратился он к цыганке.

Та лишь неопределенно покачала головой.

– Вот видите, у нас все в порядке. Это, наверное, кому-то показалось.

– Вы уверены?

– Вполне.

Еще раз оглядев их и пытаясь найти хоть какой-то аргумент в свою пользу, полицейский сдался и нехотя пошел разгонять толпу.

– Спасибо, что помог, – сказала она, когда жандарм уже не мог их слышать. – Если бы он узнал, кто я, то непременно бы сдал ВАШИМ.

– Как тебя зовут?

– Мария.

– Необычное имя для здешних земель.

– Я. – Она опять осеклась, не решившись договорить до конца.

– Ну, я пойду?

– Да, иди, пока этот олух не очухался.

Цыганка повернулась и уверенно зашагала в сторону улицы, на ходу одевая косынку. Но, не дойдя пару шагов до выхода из подворотни, она вдруг остановилась и, вернувшись обратно, произнесла почти шепотом.

– Береги свои глаза, они – единственное, что в этом теле осталось от тебя.

– Но… – он было хотел возразить, что это вовсе не его глаза и что у них даже цвет другой, но она ему не дала этого сделать, резко оборвав на полуслове.

– Наши глаза – это то, чем мы все отличаемся друг от друга. Это двери в твое «я». И сейчас они у тебя открыты, поэтому ты должен остерегаться НЕДОБРЫХ людей, – слово НЕДОБРЫХ она произнесла с какой-то зловещностью. – Иначе ты погибнешь не только физически, но и духовно.

Карл хотел еще что-то спросить, но она быстро выбежала на улицу, растворившись в толпе. Ему же ничего не оставалось делать, как подняться и продолжить свой путь. Все еще слабыми ногами он добрел до фуражки, одиноко лежащей на том же месте. Вокруг по-прежнему стояли люди, с опаской озираясь на него.

– Вы знаете, где это находится? – обратился он к жандарму, который до сих пор не мог навести порядок на улице.

– Да, конечно, – ответил тот, прочитав адрес на визитке, – вам надо пройти по этой улице два квартала в обратном направлении. Дойти до театральной тумбы и повернуть направо. Это и будет Цветочная улица. Желаю удачно провести время, – он еще раз взял под козырек и, больше не желая поддерживать разговор, пошел в противоположном направлении.

До ориентира, указанного жандармом, Карл дошел довольно быстро, по дороге купив букет цветов у дамы, что отказывалась его «понимать». Та улица, к которой он так стремился, находилась буквально в двадцати метрах от нее, и если бы он в замешательстве свернул в другую сторону, то наверняка нашел бы ее без посторонней помощи. Но тогда не произошло бы встречи с цыганкой, после которой в голове бушевал целый ураган противоречий. Впрочем, разговор толком ничего не прояснил, и вопросов стало больше, чем накануне. Единственным воодушевляющим фактором было то, что понемногу стала проясняться роль Мелен в этой запутанной истории, где она была одним из этапов на пути возвращения домой.

Так, постоянно прокручивая в голове весь разговор, чтобы не забыть ни единого слова, Карл незаметно добрел до «Трафальгара».

– «Да, это тебе не Версаль», – вспомнил он старую поговорку.

Конечно же, это было не элитное заведение, но, тем не менее, оставалось непонятным, почему цыганка назвала его «кабаком»? С виду кафе выглядело довольно прилично, даже, можно сказать, по-домашнему: светлый интерьер, скатерти в красную клеточку на небольших круглых столиках, украшенных букетами свежих цветов, да эксцентричные работы Сальвадора Дали на стенах.

– «Определенно, у нас с Мелен один поставщик цветов». – Букеты на столе выглядели точь-в-точь, как тот, что принес он. Поэтому единственным непреодолимым желанием было закинуть его куда подальше, но было уже слишком поздно. Стоящий за барной стойкой Жан успел заметить его присутствие и, дружески улыбнувшись, замахал белым полотенцем.

– Salut, mon ami, сomment ca va[17]?

– Чего? – тут же переспросил Карл, ни слова не понявший из приветственной тирады Жана.

– Как дела, дружище? – произнес тот с ужасным акцентом.

– Спасибо, ничего. А у тебя?

В ответ он лишь показал кулак с поднятым вверх большим пальцем.

– Ти рано прийшол, Мелен еще не дома.

– Я знаю, мы с ней на полшестого договаривались, – кинув взгляд на часы, Карл увидел, что сейчас только пять минут шестого.

– Просто вас трудно с первого раза найти, поэтому я заявился с небольшим запасом.

– Так уж и в первый?

В его добродушии Карла что-то смущало, какая-то неискренность в глазах. Они постоянно были холодными, даже когда тот улыбался.

– Ой, извини. Я забил, что у тьебя эта самая, – он покрутил пальцем вокруг виска, пытаясь вспомнить название болезни.

– Амнезия, – добавил Карл, чтобы остальные не подумали, что он сумасшедший.

– Да, да амньезия. Карл, надьеюсь, это не заразно? – Жан громко рассмеялся, дружески похлопав того по плечу.

– Можешь не волноваться, воздушно-капельным путем это не передается, только половым, – его ответ привел в еще больший восторг хозяина барной стойки, и тот, перейдя на французский, принялся пересказывать услышанное остальным посетителям.

– Да, Карл, после лечения, ти стал намного лючше. У тебя появилесь чувство юмора.

– Ну, хоть что-то.

– Это уже очень многое, раньше ти ходиль всегда мрачнее туча. А сейчас с тобой поговорить приятно.

– Рад, что тебя это забавляет.

– Да не сердись ти. Присаживайся лучше за стольик, а я тебе принесу чего-нибудь, чем можно утольить жажду.

Присмотрев столик подальше от всех, Карл побрел к нему, на ходу снимая фуражку и вместе с букетом бросая ее на соседний стул. Через пару минут появился Жан. В руке у него был поднос с бутылкой красного вина и два фужера.

– Я заметил, у тебя прибавление, – указывая на новую награду, заметил он. – Это дело надо обмыть.

Жан ловким движением откупорил бутылку и налил содержимое в два бокала.

– Да, сегодня дали.

– И за что, если не секрет?

– Я сам не помню, но, кажется, за сбитый самолет.

Ответ снова вызвал у Жана бурю эмоций, которыми он тут же начал делиться с окружающими.

– Давай же выпьем за тьебя, Карл, – Жан поднял бокал, показывая пример остальным, – и за то, чтобы эта награда била не последней. – Его тост поддержали почти все присутствующие, осушив до дна свои бокалы.

17

 Привет, дружище, как дела? (фр.)