Страница 8 из 28
Отметим, что восставшим не хватало оружия, поэтому они обходились подручными средствами: сами ковали ножи, пики, изготовляли порох для берданок, отливали пули. Часть оружия захватывали у правительственных войск, нападая на их склады. Как ни старалась царская власть подавить это восстание, сделать это ей так и не удалось. Что неудивительно, поскольку это было настоящее национально-освободительное восстание, в котором объединилась вся Средняя Азия: в одном ряду плечом к плечу сражались как бедные слои населения, так и зажиточные.
Спустя каких-нибудь два года тот же Алиби Джангильдин с теми же воинами воевал уже на стороне большевиков, сформировав первые казахские части Красной Армии, которые бились насмерть с войсками атамана Дутова, белочехами и колчаковцами. За свои подвиги А. Джангильдин был награжден орденами Ленина и Боевого Красного Знамени. В войне 1941–1945 годов Джангильдин военного участия не принимал, однако, будучи заместителем председателя Президиума Верховного Совета Казахской ССР, участвовал в формировании отрядов для отправки на фронт, а также налаживал работу эвакуированной в Казахстан промышленности.
У узбеков таким человеком был Юлдаш Ахунбабаев, который, будучи выходцем из состоятельной семьи кашгарских (уйгурских) эмигрантов, после революции устанавливал Советскую власть в Узбекистане, боролся с басмачами, а потом долгие годы находился на руководящей государственной работе: возглавлял ЦИК (1925–1938) и Президиум Верховного Совета Узбекской ССР (1938–1943).
Скажем прямо, у кремлевского руководства поначалу были сомнения в том, что народы СССР в тяжелую годину единым фронтом поднимутся на борьбу с фашизмом. В конце сентября 1941 года, встречаясь в Москве с координатором американской программы ленд-лиза У.А. Гарриманом, Сталин обронил следующие слова: «Мы знаем, народ не хочет сражаться за мировую революцию; не будет он сражаться и за советскую власть… Может быть, будет сражаться за Россию…».
Произнося эти слова, вождь в первую очередь имел в виду русский народ, составляющий большинство в СССР. Однако подспудно речь шла и о других народах, населявших страну и которые могли иметь серьезные претензии по отношению к Центру. Однако последующие события наглядно продемонстрировали и Москве, и всему миру, что все нанесенные советской властью обиды для жителей советских окраин отступили в сторону, и они в едином порыве взялись за оружие, чтобы защитить и советскую власть, и свои национальные интересы. По этому поводу уместно привести интересный документ – письмо воинов-узбеков, воевавших в составе войск 1-го Белорусского фронта, опубликованное в тогдашней советской печати. Приведу из него лишь небольшой отрывок:
«Война расширила наше понятие о Родине – священнейшей из всех святынь. Мы не могли и не можем представить себе великой Родины – Советского Союза – без нашего солнечного Узбекистана. Но теперь мы с особой остротой чувствуем, что Родина несравненно больше и шире, чем только Узбекистан. Нет нам Родины без единого союза братских народов, населяющих СССР! Нет нам Родины и жизни без ясного московского неба… Родина для нас – это и волжские берега, и степи Украины, и леса Белоруссии, обильно политые нашей кровью…».
Между тем понимая, что одной силой коммунистической идеологии врага не одолеть, высшее руководство страны обратилось за помощью… к религии. В итоге уже с осени 1941 года начались определенные подвижки в этом направлении. Например, в кинохронику стали включаться немыслимые еще недавно кадры: колокольный звон московских церквей; крестный ход, возглавляемый православным духовенством в полном облачении с высоко поднятыми крестами; встречи армейских колонн в освобожденных городах местными жителями с иконами; освящение танковой колонны, построенной на пожертвования верующих и т. д. Дальше – больше.
Весной 1942 года власти впервые способствовали организации празднования православной Пасхи. А в октябре следующего года был образован Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете Народных Комиссаров СССР. Затем дошла очередь и до других религиозных объединений. Так, в дополнение к Духовному управлению мусульман, которое находилось в Башкирии (в Уфе), были созданы еще три самостоятельных управления: Средней Азии (в столице Узбекистана Ташкенте), Закавказья (в столице Азербайджана Баку) и Северного Кавказа (в Буйнакске). Эти управления занимались патриотическим воспитанием мусульман, собирали средства для семей фронтовиков и на постройку боевой техники, призывали верующих на перевыполнение плановых заданий и т. д.
О героических деяниях воинов-узбеков, призванных на фронт, наглядно свидетельствуют цифры. Так, более 120 тысяч призывников из Узбекистана за мужество и героизм были награждены орденами и медалями. 282 воина-узбека были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Среди последних: бухарец Азим Рахимов, ферганец Тохтасин Ахмедов, хорезмиец Сатым Нурматов, самаркандец Ишанкул Исмаилов, ташкентец Салих Умаров и др.
Рашидов тоже трусом не был и, будучи, по сути, необстрелянным новобранцем, вынужден был с ходу включиться в грандиозное сражение, развернувшееся на подступах к Москве в составе войск Северо-Западного фронта (командующий – генерал-лейтенант П. А. Курочкин), который растянулся от озера Ильмень (у Старой Руссы) до озера Селигер (у Осташкова). Причем ему, южанину, было особенно тяжело, поскольку морозы в те дни достигли отметки в 40 градусов (в Узбекистане таких морозов никогда не бывает). Однако Рашидов, как и тысячи других его земляков, плечом к плечу с представителями других народов СССР героически отражали атаки противника, прекрасно понимая, что значит для всей сражающейся страны падение Москвы. 3 ноября газета «Правда» в передовой статье отмечала следующее:
«Перед всеми нашими бойцами Можайского, Малоярославецкого, Волоколамского и Калининского направлений, перед всеми воинами, обороняющими подступы к Москве, стоит теперь величайшая историческая задача – выдержать и этот новый напор гитлеровских полчищ, встретить его железной стойкостью, мужеством, самоотверженностью… Мы должны истощить, измотать, обескровить фашистскую армию, похоронить на подмосковных землях новые немецкие дивизии. Мужественной защитой родной Москвы мы покажем путь к победе всем нашим войскам, дерущимся на других фронтах Великой Отечественной войны. Таков великий смысл происходящих и предстоящих битв».
Самоотверженность бойцов Красной Армии, состоявшей из людей самых разных национальностей, дала превосходный результат – фашисты были отброшены от стен Москвы. Контрнаступление советских войск началось 5–6 декабря и в нем приняли участие войска Калининского, Западного, правого крыла Юго-Западного (с 18 декабря – Брянского) и Северо-Западного фронтов. Последний силами четырех армий (27-я, 34-я, 3-я и 4-я ударные) наносил удары в направлении городов Малое Ельно, Холм, Торопец, Нелидово. Кроме этого, правое крыло СевероЗападного фронта участвовало в контрнаступлении на ленинградском направлении с целью отбросить соединения группы армий «Север» за реку Волхов.
16 декабря был освобожден город Калинин. Как написано в многотомной энциклопедии «История Великой Отечественной войны»: «Вступление частей Красной Армии в Калинин превратилось в незабываемый праздник для жителей города. На улицы вышли женщины, старики, дети. Они обнимали бойцов и командиров, горячо благодарили их за избавление от фашистского ига, со слезами на глазах рассказывали о зверствах и разрушениях, чинимых гитлеровцами в Калинине. За короткий срок оккупации города немецкие захватчики вывели из строя городской транспорт, водопровод, средства связи. Фашисты сожгли здания городского театра, областного Совета депутатов трудящихся, областной клинической больницы, музея. В городе замерла торговля. Тысячи людей голодали.
Фашисты дорого заплатили за свои злодеяния. В боях за Калинин советские войска нанесли поражение шести немецким дивизиям, то есть половине состава 9-й армии. Только убитыми противник потерял свыше 100 тысяч солдат и офицеров. Наши войска захватили 31 танк, 9 самолетов, около 1900 орудий разных калибров, до 1 тысячи автомашин, 160 минометов, 303 пулемета, 4500 винтовок, 21 тысячу снарядов, 500 тысяч патронов…».