Страница 176 из 182
— Я — сказал Дамблдор. — Однажды, сырой и холодной ночью шестнадцать лет назад, в комнате над баром в гостинице "Свиная голова". Я пошел туда, чтобы увидеться с претендентом на должность преподавателя Прорицания, хотя это и противоречило моему убеждению, что Прорицание как предмет не следует преподавать вообще. Впрочем, претендентом была праправнучка очень известного и очень одаренного провидца, и я думал, что следует из вежливости встретиться с ней. Я разочаровался. Мне показалась, что у нее самой нет и намека на дар. Я сказал ей, надеюсь вежливо, что не считаю, что она подходит для этой должности. Я развернулся, чтоб уйти.
Дамблдор поднялся на ноги, и прошел мимо Гарри к черному шкафчику за насестом Фоукса. Он наклонился, и выпрямившись, достал оттуда неглубокую каменную раковину, с рунической резьбой по краям, в которой Гарри увидел своего отца, мучающего Злея. Дамблдор подошел назад к столу, поставил на него думоотвод и поднес палочку к собственному виску. Отстранив ее, он поместил серебристые, похожие на паутину, налипшую на палочку, мысли в раковину. Он опять присел за стол, и поглядел на мгновение как текут и вращаются в раковине его мысли. Затем, вздохнув, он поднял палочку и прикоснулся ее кончиком к серебристому веществу. Оттуда немедленно выросла закутанная в шаль фигура, с неестественно увеличенными из-за очков глазами, и начала медленно вращаться, причем ее ноги оставались в раковине. А затем Сибилла Трелани заговорила, не своим обычным неземным, мистическим голосом, а резким и хриплым, голосом, который Гарри уже однажды раньше слышал: Тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, скоро придет… родится у тех, кто трижды избежал его, родится на исходе седьмого месяца… и Тёмный лорд отметит его как равного, но у него будет сила, неизвестная Тёмному Лорду…и кто-то из них должен погибнуть от руки другого, обоим не жить, если выжил другой… Тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, родится на исходе седьмого месяца…
Медленно вращаясь профессор Трелани погрузилась назад в серебряную массу и исчезла. В кабинете стояла абсолютная тишина. Ни Дамблдор, ни Гарри, ни один из портретов не произнес ни звука. Даже Фокс затих.
— Профессор Дамблдор? — сказал Гарри очень тихо Дамблдору, который все еще глядел на думоотвод, казалось, полностью погрузившись в свои мысли.
— Это, означало ли это… что это означало?
— Это означало, — сказал Дамблдор, что единственный человек, у кого есть шанс победить Лорда Вольдеморта с помощью добра, был рожден в конце июля, почти шестнадцать лет назад. Этот мальчик должен был родиться у родителей, которые уже трижды бросали вызов Вольдеморту.
Гарри почувствовал так, как будто что-то накрыло его. Ему опять стало трудно дышать.
— Значит это — я?
Дамблдор мгновение рассматривал его сквозь стекла очков.
— Странность в том, Гарри, — мягко произнес он, что это, возможно, означало вовсе не тебя. Пророчество Сибиллы могло быть применимо к двум мальчикам-магам, которые оба были рождены в конце июля в том году, родители обоих состояли в Ордене Феникса, обе пары родителей трижды едва избежали Вольдеморта. Одним, конечно, был ты. Другим был Невилл Лонгботтом.
— Но тогда, но тогда, почему на пророчестве стояло мое имя, а не Невилла?
— Официальный документ был перемаркирован после, того, как на ребенка — тебя напал Вольдеморт — сказал Дамблдор. — Хранителю Зала Пророчества показалось естественным, что Вольдеморт старался убить именно тебя, потому что он знал, что именно ты был тем, кого имела в виду Сибилла.
— Тогда — это могу быть не я? — сказал Гарри.
— Боюсь, — произнес Дамблдор, так, как будто произнести каждое слово стоило ему больших усилий, — что нет никаких сомнений в том, что это ты.
— Но Вы сказали, что Невилл тоже родился в конце июля, и его мама и папа…
— Ты забываешь про следующую часть пророчества, финальную часть, указывающую на характерную черту мальчика, который может победить Вольдеморта… Вольдеморт пометил его как равного себе. И он это сделал, Гарри, он выбрал тебя, а не Невилла. Он дал тебе шрам, который оказался для обоих и даром и проклятием.
— Но он мог выбрать не правильно! — произнес Гарри. — Он мог отметить не того человека!
— Он выбрал мальчика, который, как он думал, является наиболее вероятной опасностью для него. — ответил Дамблдор. И обрати внимание, Гарри: он выбрал, не чистокровного (который, согласно его кредо, единственный вид волшебника, имеющий право на существование или получение знаний), а полукровку, подобно себе. Он увидел себя в тебе раньше, чем он увидел тебя, и пометив тебя этим шрамом, он не убил тебя, как рассчитывал, а передал тебе силу и будущее, которые пока позволили тебе избежать его, и не один раз, а четырежды, чего ни твоим родителям, ни родителям Невилла никогда бы не удалось.
— Почему же он тогда это сделал? — спросил Гарри, чувствуя оцепенение и холод, — почему он пробовал убить меня ребенком? Ему надо было подождать пока мы станем старше, чтобы увидеть кто из нас, Невилл или я окажется опаснее и постараться затем убить его.
— Действительно, это было бы практичнее — сказал Дамблдор, — если не учитывать того, что информация Вольдеморта о пророчестве была неполной. Гостиница "Свиная голова", которую Сибилла выбрала из-за ее дешевизны, долго привлекала, будем говорить, более интересную клиентуру чем "Три Метлы". Как ты и твоя друзья выяснили той ночью на свою беду, да и на мою тоже, в этом месте никогда нельзя быть уверенным в безопасности не быть подслушанным. Конечно, я и не мечтал, когда собирался встретиться с Сибиллой Трелани, что я услышу какое-нибудь стоящее пророчество. Мне, нам, по-настоящему повезло, что шпион, прежде чем он был выброшен из здания, застал только небольшую пророчества.
— И что он слышал?
— Он слышал только начало, часть, предсказывающую рождение мальчика в июле родителям, трижды избежавшими Вольдеморта. Следовательно он не мог предупредить своего хозяина, что напав на тебя он рискует передать тебе силу и отметить тебя как равного себе. Так что Вольдеморт никогда не узнал, что нападении на тебя могло быть опасным, и следовало мудро выжидать, чтобы узнать больше. Он не знал, что ты обретешь силу неизвестную Тёмному Лорду…
— Но я не..! — сдавленно произнес Гарри, — у меня нет никакой силы, которой у него нет, я не мог бороться с его действиями сегодня вечером, я не могу обладать людьми, или… или убивать их.
— В Отделе Тайн есть комната, — перебил Дамблдор, — которая всегда заперта. Она содержит силу более удивительную, чем человеческий разум, чем силы природы, и более ужасную чем смерть. Она, вероятно, куда загадочнее, чем собранные там для изучения предметы. Именно ты обладаешь в таком количестве этой силой, удерживаемой в пределах той комнаты, силой, которой совершенно нет у Вольдеморта. Этой силой ты был охвачен, пытаясь спасти Сириуса сегодня ночью. Это сила также спасла тебя от обладания Вольдеморта, потому что обитание в теле, полном настолько чуждой ему силой, он перенести не мог. В конце, не имеет значения, что ты не смог закрыть свой разум. Твое сердце спасло тебя.
Гарри закрыл его глаза. Если бы он не ушел спасать Сириуса, Сириус бы не умер. Больше для того, чтобы отсрочить момент, когда ему вновь придется думать о Сириусе, чем желая услышать ответ, Гарри спросил:
— Конец пророчества, о чем там было: обоим не жить…
— …Если выжил другой… — ответил Дамблдор.
— Итак, — сказал Гарри, взвешивая слова, чувствуя, как отчаяние глубоко проникает в него, — это значит что одному из нас придется убить другого, в конце концов?
— Да — произнес Дамблдор.
Долгое время никто из них не произносил не слова. Где-то далеко за стенами кабинета Гарри слышал звук голосов, наверное ученики спускались на завтрак в Большой Зал. Казалось невероятным, что на свете могли быть люди, которые хотели есть, которые смеялись, и ни одного из которых не волновало, что Сириус Блэк ушел навсегда. Казалось, что Сириус уже на расстоянии миллиона миль, но даже сейчас часть Гарри верила, что если бы он отдернул ту завесу, он обнаружил Сириуса, оглядывающегося назад на него, и, наверное, приветствуя его своим лающим смехом.