Смертельный номер

Вызванное его заступничеством чувство благодарности, которое на минуту возникло во мне, мгновенно исчезло, едва я заметил злобный взгляд, который он бросил на куклу в гробу, изображавшую Макса.

Кассандра и Брайан замыслили какой-то недобрый план, и этот план касался моего сына. Теперь я не сомневался в этом, но поделать ничего не мог.

Хотите знать, в чем суть настоящего крушения личности? В тех чувствах, которые я испытывал, сидя тогда в кресле. Беспомощно следил за тем, как Брайан берет в руки серебряную спичечницу, поднимает крышку, вынимает спичку, чиркает ею о дно спичечницы и зажигает первую из черных свечей. Чем-то встревоженный, я посмотрел на входную дверь, но не слышал ни звука подъехавшей машины, ни звона дверного колокольчика.

Тем не менее Гарри Кендал — импресарио Макса — уже входил в кабинет.

ГЛАВА 3

Я смотрел на него, и вихрь неопределенных надежд заполнял мою грудь.

«Может быть, тут кроется ответ, — думал я. — Решение проблемы, о которой я не имею ни малейшего понятия».

Позвольте, я опишу Гарри Кендала, это поможет вам лучше оценить ситуацию.

Слегка за пятьдесят, с проседью в густой шевелюре, загорелый, худощавый, поддерживающий хорошую форму постоянными тренировками. В общем — полный достоинства мужчина. К сожалению, это было достоинство скорее мафиози, чем, к примеру, профессора.

Стоял июль, и он, конечно же, был одет в униформу, обычную для нью-йоркского шоу-бизнеса: легкий костюм в едва заметную белую и синюю полоску, белоснежная рубашка, темно-синий галстук. Ничто не бросается в глаза, но все наилучшего качества.

В правой руке — летняя шляпа, в левой — натуральной кожи портфель с золотой монограммой. Цена последнего — минимум 450 долларов по прейскуранту. Гарри Кендал — не тот человек, который станет себе в чем-либо отказывать.

В полной тишине прозвучали его первые слова:

— Вот и я, крошка.

Это было подобно грому. Тревога, которую выразило лицо обернувшегося Брайана (Кассандры), оживила мои надежды. Не имея понятия о том, что у них с сестрой на уме, я подумал, что этот неожиданный сюрприз разрушит хотя бы ту часть их замысла, что включала лже-Кассандру.

Итак, я весь отдался наблюдениям, улыбаясь (внутренне, разумеется) ухмылке Гарри, с которой он воскликнул:

— Bay! Извини! Вот уж не думал напугать тебя!

— Я…

Но Брайан тут же осекся. Очевидно, он понимал, что его маскарад дольше первых минут встречи не продержится. Он откашлялся и голосом сестры продолжил:

— Я не слышала, как ты подъехал.

— Попросту взял такси, — объяснил Гарри ей (ему, разумеется). — На шоссе, не доезжая вашего дома, отпустил его. Затем открыл дверь и вошел. — Его ухмылочка проиллюстрировала смысл дальнейших слов. — Надеюсь, я имею на это право.

Продолжая говорить, он положил шляпу и портфель на ближайший стул и, бросив в мою сторону быстрый взгляд, взмахом руки отметил нежелательность моего присутствия.

Я не ответил на его приветствие, разумеется.

Он двинулся к Брайану, который очень резко отвернулся к каминной полке. Смущение последнего было очевидно. (Меня это заметно успокоило.) Брайан попытался чиркнуть второй спичкой, его разум явно метался в поисках выхода из создавшегося положения.

Гарри слегка нахмурился, видя столь странное поведение «Кассандры», и, застыв на месте, недоуменно уставился на «ее» спину.

— Как ты поживаешь? — спросил он.

Я видел, как нервно сглотнул Брайан, но Гарри не заметил его нервозности.

— Превосходно, — раздался голос «Кассандры».

— Где наш Мастер? — продолжал Гарри.

— Ушел прогуляться.

Мне хотелось надеяться, что у Брайана перехватило дыхание от страха и закружилась голова.

— Очень рад это слышать, — многозначительно произнес Гарри.

Вполне возможно, что я всего лишь вообразил это, но спина Брайана выразила еще большую скованность, когда он услышал интимность в голосе Гарри, который, услыхав, что мужа нет дома, подошел к «Кассандре» вплотную.

Брайан оглянулся, и я почувствовал столь редкий для меня укол радости, увидев то же, что увидел он: Гарри стоял прямо за его спиной.

С бьющимся сердцем (как я надеялся) он стремительно двинулся к высокому окну, выходившему на озеро, и, потянув за шнур, задернул плотную штору. Немедленно вся комната погрузилась в сумрак.

«Брайан получил ощутимое преимущество», — с сожалением подумал я.

Гарри хмыкнул.

— Ты определенно сделала эту комнату более уютной.

Он не отрывал взгляда от фигуры Брайана, который снова направлялся к камину, чтобы зажечь свечи. Затем добавил:

— И гораздо более интимной.

Мне стало интересно, услышал ли он слабый стон, вырвавшийся из горла Брайана, который сделал свое положение еще более затруднительным?

Заметив, что Гарри снова «на подходе», Брайан торопливо зажег остальные две свечи и, будто не заметив маневров Гарри, скользнул к письменному столу и включил настольную лампу. Ее плотный абажур направлял поток света исключительно вниз.

Гарри снова застыл на месте, вид у него теперь был явно обескураженный. (Этим зрелищем я просто наслаждался.)

— Что с тобой происходит? — раздался голос Гарри.

Быстрый вздох и дрожащий голос лже-Кассандры:

— Ровным счетом ничего.

И тут Брайана осенила одна мысль (довольно редкое событие, как я полагал в то время).

— Послушай, мне нужно на минутку подняться наверх…

Он умолк в растерянности, увидев, что настоящая Кассандра, успевшая к тому времени сменить тесные туфли (вследствие крайнего своего тщеславия она носила только такие) на бесшумные домашние тапки, появилась в кабинете, держа в руках бутылку шампанского.

Никогда прежде не видал я столь молниеносной реакции. Увидев Гарри, Кассандра с ловкостью опытного дервиша сделала пируэт и мгновенно исчезла. Гарри же, ничего не заметив, направился к письменному столу, на ходу обиженно говоря:

— Постой же минуту, крошка.

Он застыл на месте, увидев, что Брайан, обогнув стол с противоположной стороны, намеревается улизнуть в холл.

— Да погоди же ты.

Гарри сделал попытку задержать лже-Кассандру. Теперь он был не просто обижен, а крайне раздосадован.

Брайан замер, не оглядываясь.

Я наслаждался ситуацией, догадываясь что от страха разоблачения сердце Брайана готово разорваться на части и грудь дышит, как кузнечные меха.

— Итак, что с тобой случилось? — требовательно спросил Гарри.

— Ничего.

— Так обернись же ко мне, бога ради, — строго приказал Гарри.

Брайан заколебался, без сомнения опасаясь, что игра может закончиться, не начавшись; какой бы она ни была, эта игра. Затем медленно, через силу, обернулся и встретился с суровым взглядом Гарри.

— Слушай, крошка, мне это не нравится, — заговорил тот. — Я беру такси, мчусь сюда из самого Бостона только потому, что ты меня об этом попросила. Я ведь тут оказался не для того, чтобы энциклопедии продавать.

Осмелюсь предположить, что, по мнению самого Гарри, этот аргумент был самым разящим.

Настроение Брайана совсем упало.

— Понимаю, — слабо произнес он. — Извини меня. Я…

И опять он замолчал, недоговорив, потому что панель в стене позади Гарри бесшумно поплыла в сторонy (трюк, о котором я позаботился еще при строительстве дома) и он (как, впрочем, и я) увидел свою сестру, подающую ему сигналы.

Сам Брайан к тому времени был слишком выбит из колеи, чтобы скрывать свои чувства, и Гарри, проследив направление его взгляда, обернулся к панели в стене.

«Эврика!» — подумал я, но тут же разочарованно опустил голову (мысленно, разумеется), так как Кассандра успела бесшумно задвинуть панель на место и Гарри ничего не заметил.

Взбешенный (самым очевидным образом), он обернулся к Брайану:

— Какого черта ты тут устраиваешь?

Брайан не имел ни малейшего понятия, что ему следует сделать или сказать. Глаза Гарри, словно глаза василиска, приковали его к месту, лишив всяких сил.