Заезд на выживание

Эти четыре статьи обеспечивают нам свободы, которые большинство из нас воспринимает как должное. И только когда возникают вдруг люди, подобные Джулиану Тренту или его крестному отцу, когда они нарушают эти законы, мы вдруг понимаем, что это означает, когда человека лишают прав без суда и следствия, когда его подвергают насилию и отбирают у него имущество, не считаясь с законами страны и общества.

По дороге к мемориалу я рассказал своим спутникам о той памятной встрече, что произошла здесь давным-давно. Пояснил, что именно здесь, на этом месте, собрались английские бароны и король Иоанн, и как они принудили его подписаться под этим документом, лишавшим его автократии, полной безраздельной власти над своими подданными. И как, в свою очередь, бароны вместе с королем договорились править по законам и обеспечивать основные свободы своим подданным.

И вот я привалился спиной к гранитной колонне, на которой была выбита эта священная для меня надпись.

— Так вы поможете мне? — спросил я Джозефа. — Поможете добиться правосудия, защитить наши свободы и права по закону?

— Да, — ответил он, глядя мне прямо в глаза. — Помогу.

Боб отправился в северный Лондон, развозить Джозефа и Джорджа по домам, а Никки повезла меня на железнодорожный вокзал в Слоу.

— Мистер Мейсон? — спросила она по дороге. –Да?

— А то, что вы делаете, абсолютно законно? Какое-то время я молчал. Потом ответил:

—Не уверен. В Англии, насколько мне известно, нет закона, обязывающего сообщать в полицию о преступлении, в том случае, конечно, если вы не стоите сложа руки и смотрите, как оно совершается. И вмешательство полиции могло бы спасти ситуацию. То же относится и к украденному имуществу, а также к проявлениям терроризма. Закон не обязывает рядовых членов общества сообщать о поступках других людей лишь на том основании, что поступки эти незаконны и гражданам это известно. — Она сидела молча, целиком сосредоточившись на вождении и, по всей видимости, пытаясь осмыслить услышанное. — Я ответил на твой вопрос?

— Да, — сказала она. — Мне все ясно.

— Что, возникли проблемы? — спросил я.

— Нет, — не слишком уверенно ответила она. — Не думаю. Просто не хотелось бы… вляпаться в неприятности.

— Все будет нормально, обещаю, — сказал я. Ведь это мне, а вовсе не ей грозили неприятности за то, что не сообщил суду об угрозах и попытках оказать на меня давление.

Она высадила меня у станции и, уже отъезжая, махнула на прощание рукой. Интересно, подумал я, поедет ли она к Брюсу рассказать ему обо всем. Взглянул на часы. Уже четверть пятого, сегодня пятница, а слушания возобновятся в понедельник в десять утра. Даже если сейчас она звонит Брюсу, остановит ли это меня? Возможно. Но рискнуть все равно стоит. Я не мог не рассказать о своих планах Никки. Мне все еще была нужна ее помощь.

Я ждал на платформе поезда, и тут зазвонил мобильник.

— Алло? — ответил я.

— Нарываешься? Что еще нужно с тобой сделать, чтоб ты исполнил приказ? — прозвучал знакомый шепоток.

— Да у тебя воображения не хватит! — рявкнул я в ответ и отключился.

Наверное, он так и не понял, насколько напугали меня прежние его выходки. Да я до сих пор его боялся.

И позвонил Элеонор.

— Свободна сегодня вечером?

— Весь уик-энд, — радостно сообщила она.

— Вот и отлично, — сказал я. — Тогда начинай собирать сумку прямо сейчас. Сложи все самое необходимое, без чего не мыслишь своего существования, поезжай на станцию Ньюбери и жди меня там.

— Джеффри, — голос ее опять звучал встрево-женно. — Ты меня пугаешь.

— Элеонор, прошу тебя, — сказал я, — делай, что тебе говорят, и живо! Уезжай от своей больницы и дома как можно дальше, потом позвони мне. — Надо действовать и соображать быстро. — Ты сейчас у себя или в больнице?

— Дома, — ответила она.

— С тобой есть кто-то еще?

— Нет. Но несколько наших еще остались в больнице.

— Позвони им, — сказал я. — Попроси, пусть придут к тебе и побудут, пока ты не соберешься. Попроси кого-нибудь подогнать машину прямо к дверям, а потом садись и уезжай. Давай! Быстро!

— Хорошо, — ответила она. — Уже бегу. — Видно, я нагнал на нее страху, голос звучал нервно.

— И смотри, убедись, что за тобой никто не едет, — добавил я. — Покружи пару раз вокруг больницы, остановись несколько раз и посмотри, не остановилась ли позади другая машина.

— Хорошо, — упавшим голосом сказала она.

— Я буду в Ньюбери через сорок пять минут, — сказал я. — Так что быстренько соберись и двигай. И избегай безлюдных переулков. Только по главным дорогам.

—Ладно, — пробормотала она. — Я все поняла. Умница девочка, подумал я.

Я сидел в поезде, нервно ерзал на сиденье, потом позвонила Элеонор и сказала, что благополучно выбралась из Ньюбери и едет сейчас по автомагистрали М4, то есть к востоку от города, и находится между тринадцатой и четырнадцатой развязками.

—За тобой кто-нибудь едет? — спросил я.

— Да вроде бы нет, не видно, — ответила Элеонор.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда встретимся на станции Ньюбери.

— Хорошо, — ответила она. — Там два выхода. Выходи со стороны платформы, там, где сойдешь с поезда. Я скоро буду.

Она подкатила к красному кирпичному зданию станции как раз в тот момент, когда я неуклюже протискивался в узкие двери со своим чемоданом и костылями. Бросил чемодан на заднее сиденье ее машины, сам уселся впереди, рядом с ней. Элеонор наклонилась и поцеловала меня в щеку.

— Куда едем? — спросила она.

— В Оксфорд, — ответил я.

Вот одно из преимуществ поселиться в гостинице, перестроенной из бывшей тюрьмы. В номер так же трудно вломиться, как некогда было трудно, даже невозможно, выйти из него. В моем номере безопасно, так что вполне можно провести здесь весь уик-энд, особенно если запереть дверь бывшей камеры на замок изнутри.

Я заставил Элеонор дважды проехать по кругу на пересечении А34 с М4 на тот случай, если за нами хвост. Но никакого хвоста не заметил.

— Ты что же, серьезно думаешь, что кто-то мог приехать в Лэмбурн и искать меня? — спросила Элеонор.

— Да, — ответил я. — Думаю, эти люди ни перед чем не остановятся. И дело тут больше не в Стиве Митчелле, теперь они спасают свои шкуры, стараются сделать все, чтоб не сесть за убийство Скота Барлоу. Стоит убить одного человека, и дальше убивать становится гораздо проще.

Некогда в этом меня пытался убедить один из хладнокровных убийц, мой клиент, заслуженно получивший пожизненное за целую серию жестоких убийств. Уверял, что, прикончив первую пару, он дальше убивал легко и просто — «все равно, что паука раздавить».

Мы подъехали к гостинице. И тут у Элеонор зазвонил мобильный.

—Алло? — ответила она, нажав на кнопку. Потом слушала несколько секунд. — Погоди минутку, Сьюзи, — прикрыв ладонью микрофон, она обернулась ко мне. — Это Сьюзи, одна из врачей нашей больницы. Заходил какой-то молодой человек, искал меня, назвался моим младшим братом.

— У тебя есть брат? — спросил я.

— Нет, я единственный ребенок в семье.

—А этот молодой человек знает, что Сьюзи сейчас тебе звонит?

Элеонор заговорила с коллегой снова, задала подсказанный много вопрос, выслушала ответ.

—Нет, — сказала она. — Это молодой человек спросил, как пройти ко мне в комнату. Сидит сейчас там и ждет. А Сьюзи внизу.

—Дай я поговорю с ней.

Элеонор снова заговорила с подругой, потом передала телефон мне. А я, в свою очередь, сунул ей свой телефон и сказал:

— Звони в полицию. Скажешь, что в дом ворвался грабитель или насильник и что там сидит девушка, одна. — Получив такой вызов, они примчатся за считанные секунды с воющими сиренами.

— Сьюзи, — сказал я в трубку, — это Джеффри Мейсон. Я друг Элеонор.

— Да знаю я, знаю, — хихикнула она в ответ. — Вот уже несколько недель она только о вас и говорит.

— Вы там одна? — спросил я. И смех ее сразу стих.

— Да, — ответила она. — В доме никого, только тот парень наверху. Все остальные наши собрались в паб, а мне с ними идти не хотелось.