Верная подруга

Возможно, Кейн о чем-то спросил его или что-то сказал. Джек ничего не услышал. Он собрал необходимые вещи, взял с собой бумажник и ключи и вышел, оставив Кейна в полной растерянности. Потом сел в джип и уехал.

Если ее брат поедет за ним на ферму и попытается ему помешать, Джеку придется иметь дело и с этим. Ничто не станет преградой между ним и Тиффани.

Тиффани разговаривала со своей козой-богиней, шепча ей на ухо о своих неприятностях. Ей казалось, что в последнее время Амалтея стала немного дружелюбнее. Может быть, козе тоже не повезло в любви?

– Ты не обязана быть моим домашним зверьком, Амалтея. Я отпущу тебя, чтобы ты могла проводить все свое время с другими козами. Я тебя не стану заставлять меня любить. Не стану. Знаешь, я выкинула его из моего сердца. – Но у нее на глазах выступили слезы. – Я так сильно его любила! А он меня обидел. Он очень меня обидел, Амалтея. Потому что недостаточно сильно меня полюбил.

Они были во дворе возле ее коттеджа. Когда Тиффани услышала шум приближающегося автомобиля, она предположила, что это отец – или Кейн, который вчера неожиданно приехал, а потом снова исчез, так же внезапно. И кто знает, куда? Она не подняла глаз.

Это могла быть мама, которая приехала, чтобы нарвать фиг с дерева, росшегона краю двора. Они станут разговаривать о варенье из фиг, и Тиффани сделает вид, что все в порядке.

– Тиффани! – Перед ней стоял Джек, в облегающей зеленой футболке и джинсах. Тиффани уставилась на него, потеряв дар речи.

Она не ожидала его увидеть. Поднявшись на ноги, она почувствовала, что задыхается.

Тиффани шлепнула Амалтею по заду, и та побежала обратно к жилому дому, во дворе которого работал Кевин. Он впустит козу в загон к другим козам.

На полпути коза в нерешительности остановилась и оглянулась. Можно было подумать, она пыталась решить, уйти ей или остаться. Потом она тихо заблеяла, мотнула головой и пошла дальше.

Тиффани взглянула на Джека.

– Почему ты здесь? – Она внимательно смотрела на него, не в силах отвести глаз. У него был несчастный вид. Напряженный. Тиффани чувствовала себя точно так же.

– Я все время думал о тебе. А потом приехал Кейн и сказал, что ты выглядишь так, будто заболела. – Его проницательные синие глаза вглядывались в Тиффани.

– Мой брат не должен был ничего обо мне рассказывать. – Тиффани отвернулась, вошла в коттедж и направилась на кухню. Она собиралась поставить чайник. Вести себя так, будто могла контролировать свое учащенно бившееся сердце.

Или чувство надежды, вызванное тем, что Джек был здесь. Джек беспокоился о ней.

Только потому, что Кейн вмешался туда, куда ему не следовало вмешиваться.

Джек вошел следом за ней и закрыл дверь.

– Ты утверждала, что не беременна.

– Я не беременна. – Его слова опечалили ее. – Я послала тебе сообщение по электронной почте.

Неужели Джек приехал именно поэтому? Неужели из-за приезда Кейна он подумал, что она беременна? Это лишено всякого смысла… но она потом скажет Кейну, что он не должен был приезжать к Джеку.

– Да, ты послала мне сообщение по электронной почте. – Он снова окинул ее взглядом, но это все-таки его не успокоило.

Тиффани жалела, что не надела другие джинсы. Эти были мешковатыми и в козьей шерсти. Ей не хотелось говорить Джеку, что в последнее время она плохо ела, ведь тогда он мог догадаться, что она тосковала по нему, и пожалел бы ее.

Нет. Тиффани не хотела, чтобы Джек ее жалел. Но она все-таки желала, чтобы он ее любил.

– Я хочу, чтобы ты обратилась к доктору, чтобы тебя осмотрели и убедились в том, что ты здорова. – Он шагнул вперед и схватил ее за руки. Она почувствовала, что у него дрожат пальцы.

– Я не больна, Джек. Честно.

Джек решил к ней приехать, подумав, что она заболела?

Почему же он не позволил ей заботиться о нем, когда заболел он?

Джек еще крепче сжал ее руки.

– Как ты можешь быть уверена? Ты непохожа на себя. У тебя тени под глазами, лицо бледное. Ты похудела.

Почему бы не рассказать ему?

– Я совершенно здорова, Джек. Она высвободилась и шагнула назад.

– Я просто стараюсь пережить потерю мужчины, которого люблю. Потому что этот мужчина повернулся ко мне спиной и не позволил мне заботиться о нем и разделить с ним его бремя, когда он в этом нуждался. И даже после того, как я отдала ему всю себя, моей любви все-таки оказалось недостаточно.

Она глубоко вздохнула.

– Ты не мог вынести, что я дотронусь до твоего шрама, что я полюблю эту часть тебя, даже после того, как мы отдались друг другу.

– Вот как ты думаешь? – Он ошеломленно уставился на нее. – Той ночью… твоя близость, все это… так много значило, что я потерял самообладание. Я старался овладеть собой. Я думал, что ты поняла.

Он сжал кулаки. Но его глаза… о, эти темно-синие глаза были полны любовью к ней.

– Ты не обнял меня, Джек.

– Нет. Когда я почувствовал, что достаточно овладел собой, чтобы обнять тебя и не… расплакаться, я прижал тебя к себе. Но ты уже заснула. – Он с трудом проглотил ком в горле. – Я обнимал тебя всю ночь и не хотел отпускать.

Джек обнимал ее и хотел, чтобы она осталась с ним навсегда?

– Вот как? Ты должен мне доверять, Джек. Должен понять, что при виде твоего шрама мне становится больно из-за того, через что ты прошел. Ты это понимаешь? Ты любишь меня так сильно, как мне нужно? Достаточно, чтобы мог мне поверить, когда я говорю, что тебе принадлежит мое сердце? Достаточно, чтобы позволить мне быть рядом с тобой, что бы ни случилось? Я достаточно сильна для этого. Ты должен мне верить.

Джек растроганно смотрел на женщину, которую так любил. Благодаря Тиффани у него теперь был шанс.

– Я хочу быть с тобой до конца жизни. Как твой друг…

Когда он произнес эти слова, на ее лице появилось еле заметное напряженное выражение. Как будто она ждала очередного удара.

Джек шагнул вперед, взял ее за руки и сжал их.

– Как твой друг и как твой возлюбленный. Я хочу развить наши отношения и сделать их лучше. Я никогда не чувствовал того, что испытал, держа тебя в объятиях и занимаясь с тобой любовью. Никогда. Но я хочу снова и снова испытывать эти чувства с тобой.

Он привлек ее к себе, продолжая держать за руки, пока их ладони не коснулись его груди. Груди, на которой был шрам, заметный под облегающей футболкой.

И все же Джек об этом не думал. Ему хотелось лишь убедиться в том, что у Тиффани все в порядке.

– Тебе так же нужно заботиться обо мне, как и мне – о тебе. Теперь я это понимаю. И мне нужно, чтобы ты знала: я люблю тебя достаточно, Тифф. Больше чем достаточно.

Тиффани едва не задохнулась от его признания, а он продолжал:

– Прости, что я лишил тебя шанса быть со мной, когда мне делали операцию и когда меня лечили. Ты была со мной в моем сердце. Каждый день. Я хранил твои фотографии у себя в компьютере, на тумбочке. Тосковал по тебе каждый миг, каждый день.

Тиффани не удержалась и заговорила:

– Я тоже тосковала. – О, как она по нему скучала!

Джек обнял ее и прижал к себе.

– Я пытался защитить тебя от боли, но вместо этого сам причинил тебе боль. Ты можешь меня простить? Я ведь пытался защитить и себя. Я так тебя люблю! Я так в тебя влюблен! В глубине души я беспокоился, что ты будешь считать меня менее мужественным. Пожалуйста, скажи, что у нас есть шанс несмотря на мои неправильные решения.

– Ты принимал эти решения из лучших побуждений. Я понимаю. – Он любит ее. Как воспарило ее сердце! Она подняла руку и коснулась пальцами его губ. – Да, я могу тебя простить. Потому что тоже тебя люблю. Всем сердцем.

– Тогда… – Джек глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза. – Если я все еще тебе нужен, Тифф… изувеченный и неуверенный в себе, но очень, очень сильно влюбленный в тебя… ты выйдешь за меня замуж? Может быть, мы поселимся где-нибудь поблизости отсюда и от Сиднея, чтобы оба могли продолжать работать? Я бы не возражал, если бы у нас была маленькая ферма… и несколько коз.