В толще льда

21

Колесов, заметно "нагрузившись", сидит возле не менее хлебнувшего мистера Морелла. Он панибратски обнимает американца за плечи и бормочет, заглушаемый музыкой:

– Дорогуша, шанс есть шанс, нельзя его упустить. Если судьба дает шанс вырваться из всего этого дерьма, в котором мы бултыхаемся с девяносто первого года, надо драпать. И думать нечего. Все равно в этом поганом болоте до самой нашей смерти лучше уже не будет.

Пьяный переводчик с осовелыми глазами и с галстуком на боку, соскальзывая локтем с края стола и с трудом ворочая языком, пытается переводить.

– Не переводи! – велит Колесов. – Это ему не обязательно понимать. Да и не поймет он правильно. Чтобы нас понять, надо самому в этом говнище поплюхаться. – И – Мореллу: – Йес, сэр?

Морелл пьяно кивает и улыбается.

– Йес, о'кей! Уэлкам!

22

Дима входит в зал с бассейном. В руке у него железный ящичек с инструментами. Он ставит ящичек на пол и идет по краю бассейна к ледяной глыбе. Осматривает ее, обходя вокруг бассейна, и останавливается возле ящичка. Отворачивается к стене с распределительным щитком, открывает ящичек, достает отвертку и начинает ковыряться в щитке.

Между тем от глыбы отваливается довольной большой кусок льда и рушится в бассейн, на треть заполненный талой водой. Там, где он отвалился, остается темное отверстие.

Дима на миг оборачивается на шум и возвращается к своей работе, не заметив ничего особенного.

Из отверстия в глыбе медленно появляется и начинает, подрагивая, вытягиваться нечто, отдаленно похожее на щупальце или хлыст, – оно раздвигается, как телескопическая антенна. Пошарив в воздухе, оно замирает, направленное на Диму, и начинает растягиваться в его сторону.

Из щитка с треском сыплются голубые искры, свет несколько раз мигает. Дима отпрянул, затем принюхался, пригляделся к щитку.

– Нет, это что-то с проводкой. Тут все в порядке, – ворчит он. – Если не найду где-то рядом, пусть зовут электриков. Целую бригаду. – Он закручивает винт на щитке и присаживается на корточки, осматривая кабель.

Щупальце тянется, приближаясь к щиколотке Димы. На конце щупальца – утолщение. Оно начинает раскрываться, – это три острых хищно изогнутых когтя. Из сердцевины выползает тонкое блестящее жало. На конце его дрожит желтая капелька яда.

– Ну, нет! – восклицает Дима, и его слова мечутся по залу гулким эхом. – Я – пас! Это работа для профессионалов! – Он выпрямляется и чешет макушку. – Лучше холодильник починить.

Жало, между тем, почти достигло его ноги.

Дима подхватывает за ручку ящичек с инструментом и уходит из зала, так и не оглянувшись на бассейн.

Потеряв тепловой ориентир, щупальце начинает раскачиваться, шаря в поисках добычи, а затем стремительно втягивается обратно в отверстие.

23

Наташа выходит из подъезда в сумерки. На ней черные джинсы в обтяжку, красная майка, выделяющая упругие груди, и легкая курточка. Оглядевшись, она решительно направляется через двор к троллейбусной остановке, где уже стоят несколько человек.

На улице зажигаются фонари, а двор темен и неприветлив. Шуршит ветерок в сумрачных разросшихся кустах вдоль асфальтовых дорожек и в ветвях больших раскидистых деревьев, – двор уже стар.

Наташа прибавляет шаг, стремясь быстрее добраться до светлой улицы.

24

Дима захлопывает тяжелую дверь холодильной установки.

– Порядок!

С ящичком в руке он идет к вахтерской.

Навстречу ему мчится пес, радостно крутя хвостом и поскуливая.

– Джонни! – говорит Дима. – Соскучился? Не любишь одиночества? Боишься этих?.. – Он кивает на стеллажи. – Не бойся! – Он треплет пса между ушами. – Это всего лишь экспонаты. – И тихо добавляет: – Иногда я и сам их побаиваюсь. – На ходу он посматривает по сторонам – на стеллажи с подсветкой: скелеты, чучела, черепа, блестящие банки с животными и насекомыми. – М-да, – тянет он. – Надо бы развеяться. – И – псу: – А что, Джонни, не искупаться ли нам в озере? Как всегда.

Ледяная глыба в бассейне стремительно тает. Один за другим еще несколько больших и тусклых ледяных осколков обрушиваются в воду, вздымая фонтаны брызг. В глыбе после этого образовалось еще одно отверстие, больше первого. В отверстии медленно и осторожно появляется гигантская суставчатая, похожая на паучью или крабью, лапа в серо-зеленом хитине, покрытая чем-то вроде редкой рыжей шерсти. Лапа опускается в воду и делает несколько движений, как бы ощупывая дно.

Дима в вахтерской ставит ящик с инструментами за диван, снимает телефонную трубку и кладет ее на стол.

В сопровождении Джонни он выходит во двор Хранилища. Несколько мощных фонарей освещают двор, ворота, пандус и берег озера возле Хранилища. Дима сбегает по пандусу и несется к берегу. Пес не отстает, подпрыгивая на ходу от радости.

25

Свешников сидит дома за письменным столом. Настольная лампа ярко освещает предметы на столе: разбросанные черно-белые и цветные фотографии "линзы" в разных ракурсах, снятые в котловане; стакан с ручками и карандашами; телефон и настольные часы; стопку толстых почитанных, с торчащими закладками книг – справочники и монографии по зоологи и палеонтологии; листы чистой и исписанной, изрисованной бумаги; общие тетради в истрепанных переплетах, – все небрежно разложено под лампой в творческом беспорядке. Чуть сбоку стоит включенный компьютер. На экране цифровое фото все той же линзы. Руки профессора – в круге света, лицо – в полутьме. Он сосредоточенно разглядывает через большую лупу один из снимков, откладывает его и пытается продолжить карандашный набросок: несколько паучьих лап и овал вместо туловища. Он пытается прорисовать одну из лап, отбрасывает карандаш и откидывается на спинку кресла.

– Ч-черт, – бормочет он растерянно. – Что это такое? Черт знает, что за существо! И откуда оно взялось? – Он хватает телефонную трубку и стучит по кнопкам, набирая номер Хранилища. Короткие гудки. – С кем он там треплется? – злится профессор.

26

В вахтерской трубка по-прежнему лежит на столе.

Дима плещется в озере, ныряет, фыркает, насвистывает. Пес, поскуливая, бегает по берегу и не решается последовать за Димой.

– Джонни! – кричит Дима весело, и эхо мечется в деревьях за озером. – Ко мне! Джонни! Давай! Прыгай! Ко мне!

Пес мечется по берегу и вдруг, с короткого разбега, бросается в воду, подняв тучу брызг.

В бассейне, уже на две трети заполненном грязной водой, стоит основательно подтаявшая глыба. Лапа, торчащая из глыбы, шевелится, скребет дно, баламутит воду. С другой стороны, пробив истончившийся лед, из глыбы выдвигаются еще две такие же отвратительные лапы. Они упираются в дно бассейна и замирают.

А через несколько мгновений, словно под мощным давлением изнутри, глыба с треском, звоном и плеском взрывается тысячью осколков. В бассейне вздымается столб из воды и льда. Лопаются, сыпля искрами, лампы дневного света, разбитые осколками льда.