Страница 4 из 18
Заработать стало можно, поехать, куда хочешь, вот я, например, я - был в Париже! А кто я, собствено, такой?!..
Когда пару лет назад работал в газете, деньги были. Как-то весной, жена уговорила, пошли, купили путевку и поехали. Когда брал билеты в какой-то конторе на Чистых прудах, все думал - сплю. Чуть было не рассказал о своих ощущениях негру-таможеннику в аэропорту “Орли”, но усилием воли сдержался.
То есть можно, стало можно нормально жить. Разрешили.
Были бы деньги…
Перечитал сейчас последний абзац и стало смешно: я что здесь, доказываю, что жизнь стала лучше, стала веселее?
Ты, впрочем, с самого начала верил в присутствие во всем этом чего-то высокого, какого-то разумного начала, но выражалась твоя вера как-то странно: например, еще в 1992 году ты был убежден, что Горби, Боря, Клинтон и Коль (или не Коль, а Тэтчер? - неважно…) - давно обо всем договорились…
Давно. И обо всем. И что все теперь идет по заранее разработанному и намеченному плану.
Я спорил… Правда, вяло. В то лето было жарко, а я говорил: не очень люблю жару, даже вечером единственным желанием было принять холодную ванну, о чем тут еще спорить, к тому же твои аргументы выглядели просто анекдотично.
Впрочем даже наивная, на мой взгляд, вера хоть в какую-то детерминированность мира легко психологически объяснима, да? Ибо, грубо говоря, так легче… В таком мире и самому проще найти свое место и цель…
А также, добавлю, любовь и необходимость.
Кстати, о любви. Быстро, месяца через два после твоего приезда, еще на Щербаковке, появилась девушка. Звали Ира. Кажется, ты познакомился с ней в каком-то кино, потом сводил в “Пиццу-хат”, пару раз прокатил на такси - и все, она влюбилась.
Пришла пора, она влюбилась. Ах, няня, няня, я влюблена…
Хочу сделать официальное заявление. Вот оно.
…Бедные русские девушки - Иры, Тани, Светы, Лены, Оли!.. В нашей бл…ской стране, где никто никому не нужен, как легко вы пропадаете, как легко пропадает, отцветает и блекнет ваша удивительная, несравненная, божественная красота. Ни за грош…
Вот “наша” Ира, прожила с тобой года три, вытирала тебе сопли, стирала, готовила еду, работала бесплатным курьером, секретарем по твоим делам, и что? Ты ее послал, бросил, а в виде компенсации - порядочный человек! - дал пару раз долларов по сто пятьдесят… А она взяла. И ведь хорошенькая, прелесть!
Козел, ты мне жаловался, что однажды, еще в самом начале, дал ей денег, а она, какая приземленность, купила на них стиральную машину, чтобы стирать тебе рубашки!..
О, многострадальная Русь… О, rus!..
Об этом писали все, даже Бердяев и Пушкин.
Потом ты бросил ее, женившись на своей, разумеется, землячке (у вас так принято, будь вы хоть трижды из профессорской семьи…), - кажется, подруге детства, а может, я что-то путаю, не подруге и не детства, а однокашнице из университета, странной девочке, нашей ровеснице, кстати красивой, но с совершенно отсутствующим взглядом.
Чем больше я приглядывался к ней, тем больше убеждался, что, находясь физически рядом с нами, так сказать, “витально” она отсутствует. Впрочем, может, с тобой иначе и нельзя? Какой нормальный человек сможет долго находиться с тобой рядом? Не могу себе такого даже представить…
Женщины…
Помню еще, уже правда позднее, по времени не Ира и не совсем еще жена, году в 94-95-м, сидели в каком-то “Макдоналдсе”, вдруг издалека заметили двух девиц. Одна показалась ничего, между столиков ходил фотограф, никто не хочет сфотографироваться на память?
Широким жестом, сохраняя брезгливое выражение лица, подозвали фотографа, снимите вон тех девушек, на память, фотографию отдадите им, скажете, от нашего столика. Пятнадцать баксов, таких цен наверное нет даже в Нью-Йорке, жмот, взял у меня, видишь ли, нет мелочи, потом, разумеется, “забыл”…
(Впрочем, твоя мелочная жадность и жадность тебе подобных - это вообще отдельная песня, об этом чуть позже…)
И все (я был потрясен), готово…
Та, что нам “понравилась”, при ближайшем рассмотрении оказалась слишком худой, кожа да кости, правда, на лицо ничего, но это было даже не важно, важно было то, как она звонила потом: каждый день, недели две, записывалась на автоответчик, передавала через меня, что звонила, кажется, Надя, Надежда… (не помню точно имя), опять записывалась…
А ведь снова ничего не было. Фотография в “Макдоналдсе”, потом стакан вина в каком-то недорогом кафе, часовая автомобильная прогулка на твоем неновом “Фольксваген-Джетта” по Москве, и все…
А, вот, забыл! Еще ты сводил их в какой-то полузакрытый (в смысле, платный…) бассейн, кажется, бывшая “Чайка”, там немного прибрались, принесли фикус в кадке и сделали платный вход, и все, в те времена еще не было никаких фитнес-клубов и прочих сегодняшних изысков, было жарко, лето, ты сводил, ну и чтобы посмотреть, наверное, товар, как говорится, лицом, вот и все! И она готова была стать твоей.
Так дешево! Почти задаром!..
Продолжая, как обещал чуть выше, знаменитые размышления Скотта Фицджеральда о богатых (помните? - “они не такие, как все…”), добавлю свое, может быть специфически русское.
Знаете, я заметил, русские богатые, они вас покупают либо задаром, либо очень дешево, одним обещанием, даже не обещанием - Наде, Надежде! из Макдоналдса 1994 года, вот никто же ничего не обещал… - а я бы сказал, запахом или энергетическим полем, может быть идущим от их денег…
Платят случайно разбогатевшие бедняки, дают взаймы, угощают, занимаются благотворительностью, раскидывают свои деньги направо и налево, доказывают всем и самим себе, что у них есть, есть деньги! Русские богатые же никому, никогда и ничего просто так не дают. Увы.
Где-то к этому времени относится одна замечательная коммерческая идея. Я не вижу, чем она принципиально отличалась от Зуриного мандаринового бартера, видимо, в тот момент у тебя сдали нервы, и ты засуетился.
Если вкратце, то (внимание, вот вам глава для русской версии Самуэльса) кто-то, где-то, случайно тебе сказал, что вроде бы его друзья видели, что в Киеве “Мальборо” и вообще импортные сигареты в розницу стоят в два раза дороже, чем в Москве.
Сегодняшнее, ироничное покачивание головой: вроде бы, его друзья, видели…
А тогда на сцене снова возник чемодан. На этот раз обычный, советский, страшный, из красной клеенки, кстати, кажется, каких-то моих знакомых, до отказа набитый блоками “Мальборо”.
Ну, что можно сказать… Когда я приехал на Киевский, выяснилось, что ты взял нам СВ, что было для меня большой неожиданностью (честно говоря, я ехал “люксом” первый раз в жизни), и на меня произвели большое впечатление:
а) по-настоящему чистое и накрахмаленное белье;
б) живые цветы в вазочке на столике;
в) общая чистота в вагоне;
г) вежливость проводниц.
Перечисляю так подробно потому, что все это происходило осенью 1992 года. Тихо тронулись, проводница, постучавшись, принесла чай в заварном чайнике. Было так хорошо, что утром не хотелось уходить.
Кроме того, присутствие Зуры, для солидности надевшего темные очки (хотя поезд уходил в девять вечера) внушало уверенность - при мне была охрана.
- Зура взял с собой пистолет, - сказал ты, отведя меня в сторонку на перроне, - на всякий случай…
“Мальборо” мы увидели сразу, в вокзальном киоске. Стоило оно не в два раза, но все же гораздо больше, чем в Москве. Я подошел, предложил. Киоскер, разумеется, отказался. Мы пропустили два ларька и опять подошли. И опять не взяли. Тут меня осенило. Возможно Джорджу Соросу стоило профинансировать небольшой фильм по материалам нашей поездки. Для музея Дарвина и начинающих бизнесменов.
- Да они сами ездят! - воскликнул я. - Вокзал-то, вот он!..
Собственно говоря, дальше неинтересно. Мы оставили чемодан в камере хранения и поехали в центр.
Зура, кстати, очень смешно пообщался с сотрудниками камеры (я не успел вмешаться, а потом было поздно) сказал, что в чемодане золото и если что - московская мафия им ой-ой что сделает, пасть порвет…