Битва с судьбой

– Я не виновата, – смущенно пролепетала я, пытаясь не провалиться под землю от грозного взгляда Эрика.

– А кто виноват? – поинтересовался Эрик, – Насильно тебе, что ли, "пробуждение" в глотку лили?

Я молчала, чувствуя, как горячая краска стыда заливает мое лицо.

– Да ладно тебе, Эрик, – неожиданно заступился за меня Леон, – С кем не бывает. К тому же, вокруг Дрианы вчера явно творилось что-то непонятное. Ты, наверное, и сам почувствовал, как воздух около нее звенел от напряжения.

– Было такое, – нехотя признал Эрик и вперил свой испытующий взор уже в Леона, – Интересно, что и ты это ощутил. Надо бы тебя проверить на наличие магической силы.

– Нет уж, увольте, – поспешно отказался Леон и спрятался за ствол дерева, словно опасаясь, что Эрик немедля начнет проверку, – Я предпочитаю остаться при прежнем статусе. Так что там с Дрианой?

– Есть у меня одна идея, – начал Эрик, – Но уж больно она нереальная.

– Выкладывай, – потребовали мы с Леоном хором.

– Вчера был День Креста, – сказал Эрик и, видя наши недоуменные лица, продолжил, – В этот день предсказателям удается заглянуть за рамки времени, увидеть, кто будет определять ход истории в ближайшие столетия, кому суждено изменить мир. При таком напряженном внимании к одной персоне, человек, привлекший к себе взоры всех колдунов, начинает сходить с ума. Пытаясь избавиться от гнетущего ощущения, что за ним наблюдают, несчастный глушит спиртное, желая спрятать за пеленой алкоголя свой разум. Чаще всего, только это и спасает его от полного безумия. С тобой все было также? – неожиданно обратился он ко мне.

– Да, – изумленно подтвердила я, – Но я слышу о Дне Креста в первый раз.

– Неудивительно, – пожал плечами Эрик, – О нем знают лишь единицы посвященных.

– Так чего они от меня хотят – жалобно проныла я, – Ничего я не собираюсь изменять. Пусть оставят меня в покое.

– Не оставят, – мрачно подытожил Эрик, – Смотрите, что я сорвал в трактире.

И он протянул нам листок пергамента, на котором красовались наши лица. Под изображением Эрика и Леона была начертана надпись: "Взять живыми или мертвыми" и стояла вполне приличная сумма в тысячу эльен (для справки: за сто эльен можно безбедно прожить в самом богатом квартале Нейшара целый год). Под рисунком же моего лица была просто сногсшибательная сумма в десять тысяч эльен и пометка: "Только живая и невредимая".

– Держите меня, – выдохнула я, опускаясь на землю, – иначе я сейчас же побегу и сама себя сдам.

– Почему такая несправедливость? – запротестовал Леон, сравнив суммы и надписи на листовках, – Значит, мы вели себя тихо и благопристойно, а нас можно доставить и мертвыми. Дриана же буянила, как сотня орков, а королю она нужно только живой. Не честно!

– Хотел бы я знать ответ на твой вопрос, – сказал Эрик и задумчиво поглядел на меня, – Так или иначе, но оставаться нам здесь нельзя. Вся округа кишит стражниками короля.

– И куда мы теперь? – обречено вздохнула я.

– Искать ответа у Орланда, – решил Эрик, легко запрыгивая в седло, – Вперед, друзья, нас ждет Нейшар.

Троица коней, словно единая тень, пролетела по лужайке, растворившись в лесу. На поляне осталась лишь молчаливая свидетельница нашего присутствия – пустая фляга из-под "пробуждения".

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Милостивый государь, я ничего не знаю, клянусь сердцем матери, – толстяк, стоявший на коленях перед начальником королевских следопытов, тряс головой. В его подслеповатых, слезящихся от угодливости глазах стоял животный ужас. Огромная шишка, украшающая лысину, отчасти подтверждала его слова, но было ли правдиво окончание истории? Ардалион, а начальником был именно он, немного помолчал и резко встал, с грохотом отодвинув кресло.

– Знаешь, что будет с тобой, если ты обманываешь меня? – с намеренно нескрытой угрозой спросил он, нарочито медленно извлекая из ножен саблю. Глаза толстяка стали совсем круглыми от страха. Словно загипнотизированный следил он за неспешным танцем сверкающего в лучах солнца кончика лезвия.

– Хорошо, признаюсь, – не выдержав напряжения, пленник расплакался, – Чертова атлантка огрела меня бутылкой за дело. Просто я слегка поддержал ее за неположенное место. Девочка поскользнулась и упала бы, если бы не моя помощь. А насчет того, куда они направились, – тут толстяк виновато развел руками, – Увольте. Чего не знаю, того не знаю.

Ардалион выжидательно смотрел на эту груду мяса и жира и размышлял о том, как омерзительно наблюдать за человеком, который пытается спасти свою шкуру. Неожиданно следопыту вспомнилось, как он получил это задание. На дворе была глухая ночь, когда его вызвали к королю. Его поспешно провели потайными ходами в опочивальню Орланда, где и состоялся их разговор наедине. Хотя, наедине ли?… Уж больно подозрительно колыхалась занавеска над кроватью короля. Но не его дело вмешиваться в любовные похождения своего повелителя. Король быстро обозначил задачу следопытов, умолчав о причинах такого странного приказа. "Кстати, – добавил Орланд, – Не думай, что я забыл твой прошлый промах с Дрианой. Можешь не рассказывать мне вновь о превосходящих силах и о непонятной магии, окутавший после стычки Ринос и сделавшей его недосягаемым для телепортов. Подобного я больше не потерплю. И, поверь, я сумею достойно наказать виновного, то есть тебя. Все, свободен".

Ардалион раздраженно передернул плечами и обратил свой взор на несчастного толстяка подле его ног. Тот стоял на коленях ни жив, ни мертв. Эта поза: глаза закрыты, словно в ожидании смертельного удара, руки, безвольно повисшие плетью, – внезапно напомнила ему Дриану, когда она ждала его завершающего удара саблей. Вот только ее лицо не портило маска животного ужаса. Да, чертова атлантка умеет с честью взглянуть в лик смерти. "Дриана…"- и Ардалион вдруг мечтательно улыбнулся. А что? Она была бы прекрасной парой для Орланда. Пожалуй, только он сумел бы выдержать ее темперамент и нрав. Жалко слуг, им бы часто пришлось покупать новую посуду во дворец. А так… Почему бы и нет? Надо же восстанавливать дружеские отношения с атлантами. Конечно, Атлантида погибла, но моря и океаны все еще бороздят многочисленные торговые корабли ее детей. Не стоит про них забывать, а то торговцы, чего доброго, объединяться в пиратский союз против Миа, с них станется. Орланд мог бы выделить им пустынную область на севере материка, и пусть живут там в свое удовольствие. Ведь поговаривали, что с уходом богов эльфы потеряли свое бессмертие, значит мы сейчас в равных условиях. К тому же, очень хочется мира. Всем надоело вставать и ложиться с оружием в руках, чувствовать ненависть со всех сторон, знать, что на твоей совести кровь сотен островитян. Жаль только, что Орланд не жалует спутников Дрианы, а то получился бы неплохой альянс. Атлантка на престоле Миа (представляю, как будет беситься старая знать, но, говорят, в девчонке четверть крови эльфийская), Леон во главе остатков атлантов, а Эрик будет представлять островитян. " Но я, к сожалению, не политик, – тут Ардалион вздохнул, заканчивая свой внутренний монолог, – Я лишь солдат, который вынужден беспрекословно выполнять чужие приказания, поэтому Орланд получит Дриану любой ценой".

– Убирайся, смерд, – приказал Ардалион тихим голосом.

– Что? – вырвалось у толстяка, не смевшего поверить в свою удачу.

– Вон, пока я не скормил тебя драконам, – громче повторил Ардалион и отвернулся, не желая видеть, как недавний подследственный на коленях выползает из комнаты, клянясь в вечной преданности королю и рассыпаясь в бесчисленных признаниях благодарности. Ардалион уселся в кресло и крепко задумался. Словно привидение у двери возник ближайший соратник и, пожалуй, единственный друг начальника королевских следопытов – Ажей. На вид этому молодому, едва оперившемуся юнцу было около шестнадцати, и многие из его врагов поплатились за эту ошибку своей шкурой, вовремя не оценив запах смерти и опасности, веящий от по-детски невинно широко распахнутых голубых глаз, трогательной ямочки на подбородке и длинных шелковистых локонов с голубоватым отливом. Почти все следопыты поговаривали о садистских замашках Ажея, и Ардалион знал правдивость этих слухов, но также он помнил, как юноша, рискуя больше, чем жизнью – душой, вырвал его из цепких лап Пейрака, Пожалуй, сам прославленный следопыт не смог бы убить своего отца, что являлось горьким плодом психологических опытов эльфийского ученого. Но Ажей не побоялся вступить в открытую схватку с графом и выиграть ее, отлично понимая, что в противном случае он бы навсегда остался в качестве бесправного экземпляра на корабле Пейрака. Впрочем, это отдельная история. Итак, молодой эльф застыл у распахнутой двери в ожидании дальнейших приказаний Ардалиона. Повисло тягостное молчание, которое первым нарушил Ажей.