Страница 3 из 10
Члены стаи по периметру своей территории вывешивают пахучие «флаги» – очень тщательно метят капельками мочи или калом. Пахучая граница регулярно обновляется.
Территориальное поведение – очень важная биологическая функция, так как территория это прежде всего большая кормушка и далеко не бездонная – тут и для себя пищи может не хватить, так что чужим нечего и соваться. К тому же детей надо где-то выращивать, т. е. иметь удобные места для логова и отдыха, а их тоже немного.
Территория для нашей собаки это квартира, лестничная клетка и лестница, а также двор и место ее постоянного выгула. Конечно, настоящей территорией служит квартира, или дом и двор, если собака живет на приусадебном участке. В остальных местах ее поведение достаточно индивидуально. Не исключена повышенная агрессивность к посторонним, но чаще всего она ведет себя так, как в буферной зоне. Хотя в процессе воспитания территориальное поведение поддается коррекции.
Взаимоотношения в стае не исчерпываются иерархиче-скими отношениями, только с их помощью нельзя объяснить все многообразие поведения социальных животных. Мы знаем, что члены одной стаи играют друг с другом, делятся пищей, вместе выращивают потомство. А владельцы собак утверждают, что между ними и их питомцами существует не только взаимопонимание, но и взаимопомощь. В связи с этим зоопсихологи выделяют так называемое альтруистическое поведение, имеющее несколько форм. По Д. Мак-Фарленду, к альтруистическому поведению можно отнести поведение какой-либо особи (донора) выгодное для других особей (реципиентов), однако при этом донору приходится расплачиваться снижением своей приспособленности. С одной стороны это противоречит здравому смыслу, но, с другой, если это поведение полезно данной группе или виду в целом, оно закрепляется и передается по наследству. Кооперация, или сотрудничество, которая так распространена между стайными животными и которая лежит в основе взаимодействия собаки с человеком, обычно включает какую-то форму альтруизма. Например, совместная охота у волков, шакалов, гиеновых собак, львов и гиен проводится родственниками. Животные кооперируются при отборе жертвы и во время преследования. Во время погони лидеры могут меняться и таким образом делить тяжесть погони на длинной дистанции. Звери, бегущие сзади, иногда срезают углы, пытаясь преградить путь жертве. Добычу делят на всех членов группы, а после возвращения домой взрослые часто отрыгивают пищу для малышей. Некоторые взрослые не участвуют в охоте, а охраняют молодых, однако вернувшаяся группа кормит и этих животных. Таким образом отдельные животные проявляют альтруизм по отношению к другим членам группы, а не преследуют только собственные интересы. Точно также и мы, и наши собаки поступаем по отношению друг к другу.
Забота о потомстве – еще одна из форм альтруизма. Затрачивая время и энергию на уход за детенышами, родитель увеличивает их приспособленность в ущерб своей собственной и оберегает этих молодых за счет возможного будущего потомства. У собачьих распространено наличие «тетушек» и «дядюшек», например старшие детеныши шакалов, живущих в Африке, особенно самки, очень часто остаются с родителями и помогают им воспитывать следующий помет. Эти «нянюшки» отгоняют от норы гиен и других опасных гостей и почти так же часто кормят отрыжкой своих маленьких сородичей, как взрослые шакалы. Кроме этих обязанностей, старшие детеныши почти все время резвятся вместе с малышами и подолгу их вылизывают. То же отмечается и у волков.
Известно также, что наши домашние собаки, невзирая на сложившиеся в семье человека иерархические схемы, начинают предпочитать формальному лидеру кого-нибудь из членов семьи – часто это бывает ребенок или бабушка. Но, оказывается, для собачьих это очень естественно. Американские ученые, изучавшие поведение волков, живущих в обширных вольерах Зоологического сада Чикаго (Брукфилд), утверждают, что среди самцов наблюдалось образование индивидуально «симпатизирующих» пар. Такие волки постоянно находились вместе, защищая друг друга при агрессивных атаках со стороны других самцов. Более того, Л. В. Крушинский в своей книге «Биологические основы рассудочной деятельности» утверждает, что даже в столь иерархически упорядоченном сообществе, как сообщество волков, степень агрессивности не служит решающим фактором, контролирующим такую важную функцию, как размножение. Персональная «симпатия» особей одного и того же и противоположного пола – значительно более важный фактор в жизни сообщества волков, чем агрессия (иерархическая). Крушинский также считает, что у гиеновых собак практически нет внутривидовой агрессии.
По мнению Крушинского, в семействе собачьих очень развита игривость, которая может служить одним из показателей развития общественных отношений. Он считает, что животные, играющие друг с другом, чаще остаются вместе. И наоборот, те животные, которые играют мало, имеют слабо выраженные групповые отношения. К тому же степень игривости и многообразие игр служат показателем развития элементарной рассудочной деятельности: у игривых животных она выше. Все это очень приложимо к нашим собакам.
Альтруистическое поведение собак исследовалось и учеными. В одном из экспериментов была предпринята попытка выработать такое поведение у 6 собак разного пола.
В качестве партнеров, которым наносили электрокожное раздражение, служили взрослый самец и двое щенков, достигших к началу опытов трехмесячного возраста. Две собаки были помещены в одной камере на разных станках, расположенных на расстоянии полуметра один от другого. На заднюю лапу собаки-«жертвы» подавали ток значительной силы, вызывающий не только локальный подъем лапы, но и появление одышки, скуление, часто визг. У второй собаки, «наблюдателя», левую переднюю лапу прикрепляли к рычагу. Подъемом лапы выше определенного уровня животное могло отключить действие тока на первую собаку. Оказалось, что нанесение болевого раздражения собаке-жертве вызывало у собаки-наблюдателя заметное повышение частоты сердечных сокращений и изменение частоты электрических колебаний мозга. Все это свидетельствует о возникновении эмоционального состояния, однако отсутствие длительных следовых изменений и спокойное поведение в интервалах позволяет заключить, что уровень возбуждения, вызываемого оборонительным поведением партнера, сравнительно слаб. При таких условиях эксперимента у 3 собак из 6 удалось выработать условную реакцию подъема лапы, избавляющую партнера от болевого воздействия.
Следующей серией экспериментов было сопоставление пищевой реакции и реакции избегания при болевом раздражении партнера. Оказалось, что если действие тока на партнера происходило во время приема пищи, то из 3 животных только одно прерывало обед и в последующих опытах в присутствии другой собаки стало отказываться от подаваемой еды. В случае одновременного предъявления условного пищевого сигнала и сигнала болевого раздражения партнера проявлялась, как правило, условная реакция избегания. Эти факты свидетельствуют о том, что эмоциональное возбуждение, возникающее при оборонительном поведении партнера, было сильнее пищевого возбуждения.
Часть животных не вырабатывала инструментальной реакции, подкрепляемой раздражением партнера током, ни в одном из вариантов опытов. По-видимому, сама способность к выработке реакции избавления партнера больше зависит от индивидуальных особенностей животного, чем от способа формирования исследуемого навыка.
Интересно, что в XIX в. существование у животных взаимопонимания и взаимопомощи не вызывало сомнения. Вот что писал в своей книге «Происхождение и развитие нравственного инстинкта» английский ученый А. А. Сутерланд в 1900 г.: «Степень альтруистической эмоции, на которую способны многие породы собак, поистине удивительна. Джесси приводит примеры из поведения своей собственной собаки: если я печален, она, по-видимому, разделяет мою печаль; если я настроен весело, она обнаруживает всеми своими движениями, что радуется вместе со мною.
В «Историях о собаках» Джесси находятся десятки случаев, ясно указывающих на присутствие у собак морального чувства, так как вряд ли можно иначе назвать инстинкт, побуждающий, например, собаку броситься в толпу других собак, чтобы защитить от их грубого нападения злосчастную дворняжку, которую она никогда прежде не видала; или заставляющий бесстрашно кинуться в бурный поток на выручку товарища, которому грозит опасность утонуть; или побуждающий собаку ежедневно приносить часть своего обеда другой собаке, которая была оставлена на привязи с целью уморить ее голодом. В этом хорошо известном сборнике я насчитал двадцать семь случаев, представля-ющихся мне хорошо проверенными и в то же время указывающими на присутствие морального чувства у собак».