Страница 7 из 7
Мы попали только один раз. Совершенно случайно. Такая атмосфера! Я стою и понимаю, что никто не танцует. Все ждут, когда начнется. Они, конечно, танцуют, но практически на пределе, в ожидании. Все ожидают удара. И так озираются по сторонам — ничего еще не началось? Не, ничего, можно танцевать. И все ждут, откуда же в этот раз начнется волна. И начинается! Один на другого: «Ты откуда?» Подтягиваются друзья, постепенно человек двадцать-тридцать. Начинают бузить. Мочилово начинается — район на район. Потом с клетки всех выгоняют наружу. Эта толпа сама выходит, и там уже вступают зрители, ожидавшие начала. И тогда начинается очень большая пиздиловка. Дискотека пустеет, остаются девочки, какие-то парни непонятные. Девочки начинают визжать: «Перестаньте!» Некоторые девочки пытаются разнять, часть остается на танцполе. Драка большая длится полчаса, по-разному бывает. Потом потихонечку рассасывается, люди возвращаются на «пятак» и снова танцуют. Вот такая дискотека.
Дрались до крови. Бывало, разбивали головы. Менты никогда не вмешивались. Они просто в конце уже приходили, забирали несколько человек: кого отправляли в больницу, кого в отделение. Мочили друг друга серьезно: кастеты, цепи, трубы. Пару раз под раздачу попадал. Было дело. Просто когда несется такая волна, ничего ж непонятно. Получаешь свое, падаешь, встаешь — о, круто, подрался. А с кем дрался, не видно, не разберешь. Волна захлестывает. Идет толпа дерущаяся, кто-то кого-то зовет, к тебе подбегают: «А ты че сидишь, бля?! Получай!» И хрясь в пятачину! Я ходил на дискотеку не драться, танцевать. Там, конечно, не каждый день были драки, раз на раз не приходилось. Бывало, что и попадало.
Подо что танцевали? Под песни разные. Доктор Албан — помнишь такого чувака черного? «It’s my life»? А позднее какой-то рейв пошел. Тун-тун-тун. Скутер… Попсы откровенной не было. Рядом же Ростов — город, который всегда отличался музыкальной культурой, столица электронной музыки. Оттуда много разных групп вышло.
Да я не особо помню, как на эти дискотеки народ одевался. Ну как? Парни — рубашечки всевозможные, белые, черные, с золотом воротничок стоечкой. Помнишь, на рынках продавались? Тут еще цепочка на воротнике. Или просто майки… треники, кроссовки. Пытались выглядеть «правильно». Обычные черные туфли, черные брюки, черная майка. Наряжались, в общем. А девочки тем более. Все, что было модно. Не то чтобы с шиком. Мини-юбки, кофты — побольше секса. Чтобы красиво.
Но чтобы попасть под раздачу, необязательно надо было идти на дискотеку. Бывало так: сидим в центре где-нибудь, на лавочке в парке или еще где. Подходят ребята. Типа сигаретку стрельнуть: «Привет, пацаны. А вы ваще откуда? С кого? Че делаете тут?» Сначала по-доброму. Мы говорим: «Да мы из центра, здесь живем недалеко». — «Ну, пойдем отойдем, поговорить надо…» И сразу понятно, что сейчас будет. Так спокойно говорят: «Пойдем поговорим». Все! Значит, нужно либо убегать, либо идти и драться. Но чаще пытались как-то замять. Когда начинаешь пытаться с человеком разговаривать, то можно найти каких-то общих знакомых, Таганрог-то — город маленький, и в принципе все друг друга знают. Даже если ты с другого района, ты можешь назвать пару кличек с района, который против твоего. Клички дворовых авторитетов, достаточно взрослых людей, которые что-то там делают, машины воруют, например, хрен его знает. Так вот тогда есть шанс замять типа: «Брат, а ты знаешь Васю Кривого?» — «Все нормально, братан. Извини». Я с такими авторитетами не общался. У нас была своя дружная компания, тем более мы занимались музыкой, редко ходили на дискотеки, где основное мочилово и проистекало. Мы играли на гитарах и хотели заниматься музыкой. Мы, конечно, видели все, что происходит в городе. Но в этой криминальной волне не участвовали.
Но так было везде. Когда к Лехе в Мариуполь приезжал — тоже. Один раз я приехал к нему, и мы шли по району Ильича недалеко от его места. И там проходная металлургического завода и рядом кинотеатр с тиром. И мы туда часто ездили. Кто больше выбьет — вроде соревнования, прикольно. Не было такого раньше — выбьешь пять фигур и получишь игрушку. Не додумались тогда еще.
Мы с Лехой зашли выпить чуть-чуть в кафешку. А кафешка — пивнушка банальная на три столика. Заходит чувак, смотрит на нас долго, подходит: «Пойдемте, ребята, выйдем». Леха говорит: «Все, мы попали, короче, сейчас нас будут рубить. Бабло забирать…» Мы подходим к официантке, спрашиваем, есть ли черный ход. Нету. И мы понимаем, что нужно выходить. Мы посидели, что заказали, так и не выпили от нервов. Вышли. Там еще один стоял. Они взрослее нас были. Два пацана: «А чего вы у нас тут делаете?!» — «Да вот сидим…» — говорим по-мирному. А они ни с того ни с сего: «А деньги?» — «Да у нас мало денег. Че скрывать-то? Мы, конечно, можем дать, но так чтобы не все. Сами понимаете…» То есть мы не нарывались. И тут один из них дает мне в лицо. Сильный удар в скулу. Такой «тыдыщщщ» с призвуком, что в кость бьется. Второй Лехе врезал. Деньги они так у нас и не взяли. Просто вломили слегонца и ушли.
Потом мы сидели с Лехой, выпили. Он орал матом типа «Я их найду, я приду с ребятами!» Прошло уже месяца три-четыре. И когда я в очередной раз приехал в Мариуполь, он меня встретил с автовокзала, говорит: «Ромка, я разобрался! Помнишь, к нам приходили? Я разобрался…» А он, короче, молодец, собрал своих ребят, вычислил этих чуваков — они все время там паслись и у пацанов, которые, видать, послабее и помоложе, отбирали деньги. Он их нашел, причем рядом с этим кафе практически. Приехал туда вместе с ребятами с Горького. Со взрослыми и большими. У него был пистолет газовый, баллончик. Леха практически один их «учил», а старшие стояли и смотрели. В общем, отомстил. То есть он не бросил все это дело, типа, ну, избили и избили. Нет! Он тех чуваков наказал жестко: они уже встать не могли, когда надо было срочно сваливать, потому что милиция приехала.
НАСТЯ
Все произошло очень быстро. Года полтора, не больше. В городе было несколько коллективов, которые были по местным меркам достаточно известны. Их знали, допустим, человек пятьсот. Была такая группа «Апогей», на тот момент самая известная в Таганроге. Ее знали даже в Ростове, где она периодически выступала. Много поклонников у них было, много девочек вокруг. И мы думали: «Да! Реально крутая группа!» Но проходит год, и мы становимся не то что конкурентами, мы становимся даже круче. Это было очень удивительно для меня.
Как-то после концерта мы с ребятами идем на пляж и слышим, как две чуть поодаль идущие девушки болтают: «А я знаю Рому Белого!» — «Круто!» — «Да, он такой…» А чуть ли не в метре от них идем. И я слышу их разговор, смотрю на эту девочку и понимаю, что в первый раз в жизни ее вижу. А ведь город Таганрог настолько маленький, что почти все друг друга знают. И девушек, которые знают меня, я уж точно знаю. И мне было очень приятно! Я подумал, вот он — миг настоящей славы! Про меня уже байки по городу расходятся.
В общем, действительно, парни для этого и играют на гитарах — чтобы девчонкам нравиться. А зачем играл я… Я тогда не задумывался. Просто писались песни, просто хотелось петь, выступать на сцене. Я не хотел, выйдя на сцену, завоевывать девушек, которые сидят в зале. Потому что и без этого уже круто. Что бы ты ни пел, это уже круто. Я пел, во что-то верил, непонятное даже мне самому. Но во что-то верил! В дух какой-то. В песни. О чем песня, сам даже не понимал. Мне было круто их петь, они что-то несли. Было несколько групп, и вот они все соревновались. Кто как. Кто громче зарычит, кто круче, техничнее сыграет. Или у кого, наоборот, смешнее. Все выпендривались, показывали себя с разных сторон. А я пел песни.
И все это время ко мне приезжал мой друг Леха. Он очень обижался на меня, когда я из Мариуполя уехал. Я часто приезжал к нему, а он ко мне, в Таганрог. Помню, поехал к нему Новый год встречать. Говорю маме:
— Я к Лехе, в Мариуполь.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.