Страница 28 из 41
Громадная многоцветная двойная сверкающая радуга раскинулась в небе над белоснежным Христовым храмом.
— Вижу.
Это было прекрасно, как сказка. Белоснежная церковь стояла под радугой, словно девственница в подвенечном наряде.
— Мы пойдем под радугу! — возликовал Иван. — Самая лучшая примета, которую только можно придумать. Какая удача!
— Удача, — согласился Али и за рукав придержал мальчишку, который в экстазе чуть не свалился в воду.
Дорожка, по которой они шли, безо всякого предупреждения ныряла в заполненную водой старицу, окружающую церковь широким полукольцом, и совершенно спокойно выныривала на противоположном берегу метрах в пятнадцати.
— Ничего себе, — пробормотал Ванька. — Вот почему повозки так далеко объезжают это место. В обход нужно.
— Пройдем. Сейчас не разлив.
— Да тут сапоги нужны. Болотные.
— Это кажется. Здесь не глубоко.
— Да? — Иван недоверчиво посмотрел на камни дорожки отчетливо видимые на дне сквозь темный, как толстое стекло, слой воды. — Ну иди. Плавать умеешь?
Али вместо ответа уверенно двинулся вперед и, странное дело, старица действительно оказалась совсем мелкой — он замочил только подошвы.
Сделав пять шагов, восточный мальчик обернулся и вопросительно посмотрел на Ивана:
— Ты идешь?
Тот хмыкнул и бегом догнал его.
После этого до противоположного берега добрались в несколько шагов. Ступив на сухое, Иван оглянулся и еще раз осмотрел воду. Видимо из-за какого-то оптического эффекта она казалась глубокой — минимум по пояс. Желая еще раз убедиться в том, что здесь совсем мелко, мальчишка шагнул назад и тут же почувствовал, как Али ухватил его сзади за рубашку.
— Не суетись. Поставил цель — к ней и иди.
Вообще-то Иван предпочел бы немного задержаться и исследовать только что преодоленную водную преграду. Тем более что церковь Покрова на Нерли стоит на своем месте уже более 800 лет, так что пять лишних минут большой роли не сыграли бы. Но ссориться из-за пустяка не хотелось, и парень со вздохом последовал за своим целеустремленным товарищем.
Белоснежная церковь — одна из самых драгоценных архитектурных жемчужин России, предстала перед ними, отразившись в голубом зеркале окружавших ее вод.
Иван невольно остановился, залюбовавшись.
Дивная гармония храма зазвучала в нем, словно негромкая музыка. Невольно рука поднялась, чтобы совершить крестное знамение. И перед тем, как поклониться храму и резному изображению Христа на нем, он заметил, что Али, обратив лицо в сторону храма, тоже молится.
Глава 6
Бибирево, как один из спальных районов Москвы, считается не самым престижным местом. Вероятно поэтому здесь нет толчеи машин, зато много деревьев, цветников, зелени… Словом, район похож на любой нормальный город России — разве что дома чересчур высокие.
Подъехав к двум громадным офисным зданиям, я сообщил по сотовому, что мы прибыли, и высадил мальчишек из машины. Пока я парковался, они чинно стояли у края тротуара. Возможно потому, что волновались, а может потому, что сегодня были прилично одеты — не в джинсы и футболки, как обычно, а в солидные костюмы с галстуками.
Буквально через пару минут к нам вышла симпатичная девушка, приятно улыбнулась и в два счета провела нас через все турникеты и охрану. На третьем этаже (лифт был зеркальный и скоростной, так что мы приехали раньше, чем Иван начал корчить в зеркало рожи) нас еще раз придирчиво оглядели и пригласили пройти в приемную.
Секретарь — ухоженная женщина сильно бальзаковского возраста, внимательно взглянула поверх очков, сказала: «Присядьте, пожалуйста», после чего скрылась за роскошной дверью, лишенной каких-либо надписей. Видимо тот, кто обитал за этой дверью, полагал, что его все должны знать без представлений.
Иван, оценив мягкость здешней шикарной мебели, уже прицелился прыгнуть задом в самый центр роскошного дивана, но секретарь мгновенно вернулась и, гостеприимно распахнув двери, пригласила нас войти.
Я подтолкнул Ваньку вперед и для вразумления легонько треснул кулаком по спине. Но этот гад, конечно же из вредности, завопил в голос. Так мы и ввалились в кабинет: первым зловредный Ванька, а за ним я, красный от досады, а третьим Али, который оказался единственным, кто вел себя прилично, и вошел, как подобает воспитанному человеку.
Мой бывший одноклассник, а теперь владелец заводов, газет, пароходов и спонсор затеи с исследованиями трудов Носовского и Фоменко на наше безобразие даже бровью не повел.
— Проходите, садитесь, где удобно, — сказал он и вышел из-за своего руководящего стола нам навстречу.
Сели за стол переговоров. Мы, трое, — по одну сторону, мой одноклассник — по другую. Он был там один, но наше численное превосходство как-то не ощущалось.
Иван, почувствовав на себе его внимательный взгляд, потупился и сказал:
— Здрасьте. — Видно решил, что пора проявить вежливость.
Бывший одноклассник, с которым мы четыре года просидели за одной партой, усмехнулся.
— Ну что же, — сказал он. — Я прочитал ваш отчет о поездке во Владимир. Любопытно.
Он выдержал паузу. Похоже, что обычно в этот момент его собеседники начинали нервничать. Но моим мальчишкам все было по барабану — дети еще. Робость перед начальством присуща тем, кто осознает свою от него материальную зависимость: повысят или не повысят зарплату, дадут или не дадут премию… А Ванька был уверен, что в случае чего сумеет заработать и помимо этого дядьки. Во всяком случае, на его разосланные резюме уже пришло несколько ответов.
Мой бывший одноклассник (когда-то его звали Жорой, а теперь он был Егор Николаевич) снова усмехнулся.
— Да, любопытно, — повторил он. — Но есть несколько вопросов. Например, вы всюду указываете, что Андрей Боголюбский — это Христос. Но Христос жил 2000 лет назад, а Боголюбский в XII веке. Это немного не совпадает, верно?
— Артем сказал нам, что вы читали Носовского и Фоменко, — заявил Иван. — Поэтому мы не стали разъяснять элементарные вещи.
— Ну, если элементарные, то вам, вероятно, не составит труда повторить основные положения.
— Легко. Значит, суть в том, что рождению Иисуса предшествовала вспышка сверхновой звезды, которая во всех евангелиях называется Вифлеемской.
Звезда была настолько яркой, что в течение полугода ее было видно даже днем. Она светила, как второе Солнце.
Астрономы установили — это легко проверяется — что взрыв Вифлеемской или по-научному — сверхновой звезды породил то, что сейчас называется Крабовидной туманностью.
В телескоп хорошо видно, что части этой туманности до сих пор разлетаются после взрыва с практически постоянной скоростью.
Можно измерить скорость разлета частиц. Можно померить расстояние, которое они пролетели из точки взрыва, то есть из центра туманности. И тогда, зная скорость и пройденный путь легко определить время. Это формула из учебника физики за 5-й класс.
Так вот, вычисления показывают, что Вифлеемская звезда вспыхнула в середине XII века. Или более точно — в 1152 году.
Но серьезные исследователи, — тут Ванька слегка приосанился, так как причислял к этой почетной категории и себя, — обычно проверяют полученный результат несколькими независимыми методами. Так и Носовский с Фоменко в книге «Царь славян» приводят 7 (семь) различных способов определения времени жизни Христа. Результаты во всех случаях совпали и дали XII век.
— Вы можете перечислить эти методы?
— Ну, скажем, радиоуглеродное датирование Туринской плащаницы. Такие исследования проводились в нескольких лабораториях в разных странах мира и дали парадоксальный в рамках существующих представлений результат: XI–XII век. С нашими данными это хорошо согласуется.
Или такой факт — в Евангелии от Луки указано, что в момент распятия Христа «Померкло солнце» и «тьма стояла по всей земле». Астрономические вычисления показывают, что подходящее под описание солнечное затмение произошло в 1185 году. То есть как раз через 33 года после Рождества Христова.