Страница 17 из 21
Мрачно, страшно вокруг! Не зря кони хрипят и волнуются. Умные животные — они чувствуют извращенную природу этого места. Они чувствуют смерть. Да, именно так! Смерть! Бруккис огромным усилием воли сдерживал крик, рвущийся изнутри, из глубин естества человека, столкнувшегося с мертвящим ужасом неестественного.
Солнце давно село, и распадок окутала душная тьма. Конан, нахмурив брови, задумчиво смотрел на черное жерло пещеры. Вспоминал видения, навеянные Книгой. Бруккис, до боли сжав челюсти, твердой рукой — пока еще твердой — сдерживал рвущегося прочь коня. Солдаты позади громко молились, некоторые читали охранительные наговоры, другие ругались, пытаясь гневом прогнать навалившийся огромной темной глыбой страх.
Даже Конан чувствовал неясную тревогу. Сама местность, мрачный, мертвый пейзаж навевали безысходную тоску и леденящий, змеей заползающий в душу ужас.
— Мы должны туда идти? — голос капитана предательски дрогнул.
— Да, — сказал Конан.
— Дождемся утра?
— Думаешь, утром там будет светлее?
— Утром будет светлее в наших душах…
Только сейчас Конан заметил, как испуганы солдаты. Как тревожно ржут лошади. Как тщетно пытается бороться со страхом его старый собутыльник — капитан Бруккис.
— Ночевать в таком месте еще хуже, чем идти в пещеру! Ты уверен, что за ночь солдаты не превратятся в испуганных мышей?
— Ты прав, киммериец! — Бруккис скрипнул зубами.
Затем откашлялся и суровым голосом отдал приказ:
— Приготовьте факелы! Мы едем в пещеру.
Цепочка всадников, понукая лошадей, въехала под темные своды. Длинный и узкий, как нора огромной змеи, тоннель уходил в самую глубь земли. Наклон был так велик, что лошади спотыкались.
— Клянусь, эта дыра ведет прямо в преисподнюю, — проворчал Бруккис, тщетно пытаясь разглядеть что-то в кромешной тьме, нехотя отступающей перед факелами.
— А назад-то выберемся? — проворчал кто-то из солдат. — Кони будут скользить…
— Выберемся, — буркнул Конан. — Если в живых останемся…
Наконец, спуск прекратился. Отряд теперь двигался по ровной поверхности. В стенах стали появляться темные провалы — небольшие пещеры; иногда был виден их конец, иногда только тьма ухмылялась солдатам из бездонной норы. И казалось, что из темноты каждого отверстия смотрят злобные желтые глаза. Конан действительно несколько раз увидел мелькнувшие в глубинах огоньки. Но были ли это фосфоресцирующие глаза чудовищ или отсветы вкраплений кварца, сказать трудно.
Бруккис, похоже, также заметил мелькание в боковых тоннелях. И тоже промолчал — ни к чему нагонять страху на и так достаточно испуганных людей.
Выбрались в большую пещеру. Стук копыт искаженным эхом отражался от дальних стен. Казалось, навстречу едет другой, гораздо больший отряд. Или стая… табун кентавров. Или…
Конан поднял руку. Солдаты остановились. Факелы чадили, тени метались по углам, ища места, где спрятаться. Нет, это не та пещера… Вперед! Отряд тронулся, и эхо вновь наполнило подземелье странными звуками.
— Как подумаю, какая над нами тяжесть… — прошептал Бруккис, — ну, если рухнет?!
— Этой пещере тысячи лет! — спокойно сказал Конан. — Уж если раньше не рухнула!..
— Ты всегда находишь ответ, киммериец! — с раздражением продолжал капитан. — Ты что же — ничего никогда не боишься?
— Бывает по-разному, — усмехнулся Конан.
— А вот сейчас? — не унимался капитан.
— Что гора рухнет — не боюсь. Другого боюсь…
Бруккис прислушался. Эхо исчезло. Под копытами коней был мелкий песок, глушивший шаги. Впереди опять тоннель. Длинный, извилистый, зловещий. Ведущий — куда? В преисподнюю? В самое пекло?
— Чего же ты боишься, Конан? Чего? — капитан тяжело, с натугой дышал. Воздух, казалось, стал тягучим и вязким, как сироп.
— Того, что ждет нас в пещере… Того, что показала Книга.
— Эта книга?! Да не приснилось ли тебе?! — Бруккис терял самообладание. — Нам нужно было бежать! Бежать в другую страну, а не лезть в недра горы, потому что так показала книга!!
Солдаты услышали истеричные нотки в голосе командира и недоуменно загомонили. А Конан неожиданно наотмашь ударил Бруккиса. Капитан покачнулся, но усидел в седле. Отряд остановился. Никто не произнес ни слова. Тишину нарушало только ржание лошадей да тяжелое, хриплое дыхание Бруккиса, медленно вынимающего из ножен меч.
Солдаты заволновались. Ни к чему сейчас ссора и схватка двух командиров. Не к месту. Не в этом мрачном подземелье затевать свару…
Простые воины признали Конана кем-то вроде атамана. Капитан Бруккис — назначенный князем начальник, Конан — молчаливо выбранный лидер, поразивший наемников не только силой и искусством владения мечом… Умение быстро оценить ситуацию, в считанные мгновения принять верное, мудрое решение, абсолютное хладнокровие в то время, когда даже опытные воины теряют голову — эти качества молодого варвара-киммерийца быстро снискали уважение солдат.
— Сейчас не время! — крикнул кто-то, и остальные согласно закивали.
Конан спокойно смотрел в яростные глаза капитана. Он не притронулся к рукояти меча, будучи уверен, что успеет выхватить оружие даже после того, как грузный Бруккис замахнется.
— Ладно, киммериец, — капитан с трудом овладел собой. — Мы к этому вернемся позже.
Он резким движением задвинул меч в ножны.
— Вернемся, если будем живы, — усмехнулся Конан.
Напряжение спало. Кто-то из солдат отпустил сальную шутку. Другие захохотали с облегчением, смехом вытесняя глубоко засевший страх. Конан хлопнул Бруккиса по плечу.
— Теперь стало веселее?
— Ты думаешь, я испугался того… о чем ты говорил? — процедил капитан.
— Так мне показалось.
— Именно! Тебе показа… О боги! Что это?!
Под землей раздался гулкий, протяжный, тоскливый вой. Словно сотня волков сговорилась и затеяла спеть одну песню. Ржание испуганных лошадей на миг ее заглушило, но когда люди успокоили испуганных животных, они вновь услышали этот жуткий звук. Он тянулся, как нескончаемая осенняя ночь во время ночлега в поле на холодном ветру. Невыразимая смертная тоска надрывала душу, проникала в мозг, как раскаленная игла под ногти, как удар кнута по обнаженным нервам. Солдаты затыкали уши. Многие падали и с воплями катались по земле. Бруккис плакал навзрыд, склонившись к шее лошади, в страхе прядающей ушами. Конану показалось, что на плечи ему положили огромный валун. Не хватало сил держать его, такой неподъемно-тяжелый, твердый…
Пещера наполнилась воплями, рыданиями и стонами. А вой продолжал вытягивать душу, сжимать, сминать железными пальцами сердце, рвать мозг острыми крючьями ужасных звуков. Солдаты бились головами о камни, некоторые, не выдержав напряжения, бросались на мечи, надеясь в смерти найти избавление от изощренной пытки.
Звук прекратился так же внезапно, как и начался. Словно кто-то выбил рог у трубача, возвещавшего ужас и смерть. Конан с трудом пришел в себя, потряс головой, прогоняя остатки неимоверной тяжести, и огляделся. Повсюду валялись трупы солдат. Факелы, выпавшие из ослабевших рук, потухали один за другим. Кровь заливала песок, уже не впитываясь, застывала темными лужами. Лошади стояли смирно, только уши их беспрестанно шевелились, чутко улавливая малейшие посторонние звуки. Значит, вой убивал только людей! Мучил, сводил с ума и убивал.
Конан поднял несколько факелов, укрепил в расщелинах. Стало светлее. Теперь следовало осмотреть солдат. Может, кто-то еще жив… С факелом в руке, Конан одиноко бродил среди мертвецов.
Вот лежит капитан Бруккис… Остекленевшие глаза смотрят с ужасом и… укором. Из-под ребра торчит рукоять кинжала. Рука старого воина была так сильна, что клинок пробил кольчугу, как не раз пробивал кольчуги врагов в сражениях. Последний удар бывалого наемника…
Дальше окровавленные тела нескольких солдат — в нестерпимом ужасе бросились они на мечи, верно служившие им в боях. Еще дальше… Что это?! У некоторых отрублены головы! Конан до боли сжал челюсти. Они «помогали» друг другу! Воистину, безумие овладело людьми…