Страница 23 из 28
Еще одна дверь оказалась открыта, но за ней не нашлось ничего интересного — связки дротиков и мешки с камнями, заготовленные для отражения штурма, если огненные стрелы не смогут остановить наступающих. Следующая дверь на верхнем ярусе была закрыта на замок, людей за ней не было слышно. Конан вогнал в щель свой кинжал, рванул и выворотил замок. Он вошел внутрь, следом за ним вошел Алихун.
— Лаборатория! — тихим, но уверенным голосом произнес Алихун.
Действительно, это не могло быть ничем иным. Пучки душистых трав наполняли воздух пряным ароматом. На столе лежали куски пергамента и толстая книга, стояли три заплывшие свечи в массивных подсвечниках, не хватало лишь черепов и чучела крокодила, хрустального шара и железной пентаграммы. Возле стола на полке были разложены какие-то предметы, назначения которых Конан не понял, а Алихун зажег свечу и принялся жадно их перебирать, отбрасывая с явным разочарованием.
Вдруг сзади раздался продолжительный шорох. Из-за ушедшей в сторону каменной плиты метнулся человек и схватил какой-то предмет, стоявший у стены в специальной подставке. Тем временем второй человек, появившийся из того же потайного хода, двинулся вдоль другой стены, кидая метательные ножи в лазутчиков. Первый уже скрывался в потайном ходе, унося неизвестный предмет с собой и что-то громко выкрикивая. Конан бросился в сторону, уходя от летящего в него ножа, потом рванулся вперед, чтобы достать противника в рукопашной. Алихун уклонился от ножа, брошенного в него, и мгновенно поразил врага. Тут же он выхватил из перевязи и метнул кинжал в первого визитера, но железо лязгнуло уже только по камню. — За ним! — крикнул Алихун. Конан сунулся в потайной ход, и тут каменная плита стала закрываться. Киммериец принял вес плиты на руки, уперся спиной в спину, напряг свои могучие мускулы и остановил движение плиты. Шорох плиты перешел в скрежет невидимого механизма, и плита замерла. Алихун проскочил мимо напарника и устремился в темноту коридора. И тут же посыпался вниз по ступенькам — потайной ход перешел в лестницу. Конан рванулся следом. Потайной ход привел их к полузакрытой двери. Алихун врезался в нее, но открыть не смог — дверь была чем-то заклинена. Конан ударил дверь ногой, та треснула и перекосилась, так что стало можно протиснуться через нее.
Лазутчики оказались в обширном помещении, в котором около десятка полуголых людей с разномастным оружием в руках собирались перед незваными гостями. В тусклом свете масляных светильников было видно, что противники вооружены чем попало — саблями и копьями, трезубцами и топором. Человек, убегавший по потайному ходу, стоял у них за спиной и направлял сейчас на лазутчиков унесенный предмет. Конан двинулся в сторону, по природной привычке не ждать, пока нацеленное на тебя оружие покажет свою мощь. Он не ошибся — огненная стрела ударила в искореженную дверь, воспламенив ее, а Алихун тут же кинул в мага нож. Клинок вошел тому в плечо, он вскрикнул и кинулся в проход за своей спиной. Один из его людей последовал за ним, другой стал запирать дверь, а остальные бросились в атаку.
Конану и Алихуну было уже некогда договариваться о распределении обязанностей, но встретили они противников практически одинаково — смертоносными выпадами кинжалов. Поразив первых противников, Алихун метнулся к киммерийцу, чтобы они могли прикрывать друг друга, а Конан выхватил саблю и врубился в толпу врагов, разрубая головы и вспарывая животы, отрубая руки с занесенным оружием и опрокидывая нерасторопных. Алихун тем временем отбился от троих, получив легкую рану в плечо, а Конан срубил последнего противника перед собой, развернулся назад и помог напарнику справиться с его врагами.
— Надо догнать мага! — Алихун неудержимо стремился к выполнению основной задачи. — Идем!
Дверь опять оказалась заклиненной, и Конан несколькими яростными ударами разнес ее на куски. Беспокоиться о скрытности было поздно. Они вышли в коридор, и их встретили стрелами. Легкие охотничьи стрелы прошили воздух, и Алихун, метнувшись в сторону, начал кидать ножи. Стрелков было всего двое, и он не промахнулся. Добив стрелков кинжалом, он вошел в следующую комнату. Тут были женщины и дети, перепуганные и сбившиеся в кучу.
— Куда пошел маг? — голос Алихуна скрежетнул железом по камню.
— Будьте вы прокляты, убийцы, — с ненавистью в голосе выкрикнула одна из женщин.
Алихун полоснул ее кривым кинжалом и, не глядя на падающее тело, снова спросил:
— Куда пошел маг?!
— Здесь нет выхода, — сказал за его спиной Конан, — оставь женщин в покое.
— Враг бывает только живой или мертвый, — ощерился Алихун. — Надо убить их всех!
— Здесь нет выхода. Пойдем искать дальше. Алихун заскрипел зубами. Волчья жажда убийства толкала его на то, чтобы добить всех живых, но Конан уже выходил из помещения, и Алихун, шипя от злобы, последовал за ним. Конан спустился на следующий ярус и здесь снова наткнулся на стрелков, поэтому тут же устремился вниз. Алихун не отставал. Как ни велико было его стремление убивать, осторожности он не терял. Отступая под стрелами, они быстро сбежали на нижний ярус и здесь, у ворот, встретили отряд, более напоминавший воинов. По крайней мере, на них были легкие доспехи и шлемы, вооружены они были саблями и боевыми копьями с окованными железом древками. Конан врубился в них, опрокидывая и разгоняя в стороны, а Алихун бросился открывать ворота.
Оставив за собой несколько порубленных стражей, лазутчики выбежали из башни и под градом камней и стрел из окон помчались прочь. Конники их отряда скакали навстречу. Но ворота уже закрывались, и штурм не состоялся. Потеряв нескольких человек, убитых с башни дротиками и стрелами, конники повернули назад. Лазутчики вскочили в седла приведенных для них коней и устремились прочь.
Вернувшись в лагерь, Алихун немедленно потребовал встречи с воеводой, командующим туранскими войсками. В шатре он предъявил тому пергамент с печатью великого визиря, наделявшим Алихуна немереными полномочиями.
— Ну, и что же мы должны делать? — опытный царедворец даже не пытался впустую спорить с одиозным приказом, но нисколько не сомневался в возможности уклониться от его исполнения в связи с непреодолимыми препятствиями.
— Штурмовать башню, — решительно ответил Алихун. — Там нет настоящих воинов, а только всякий сброд, не умеющий держать оружие в руках. Мы вдвоем положили в башне больше тридцати человек, и мне удалось ранить мага. Мы должны во что бы то ни стало добраться до колдуна и отнять у него магическое оружие. Готовьте войска к штурму!
— Хорошо хвалиться подвигами, которых никто не видел, — возразил воевода. — А вот идти в атаку, когда тебе в лицо летят огненные стрелы, это нечто иное.
— Ваши солдаты что, сами решают, когда выполнять приказ, а когда отказаться? — голос Алихуна был мертвенно спокоен.
— Нет. Вот только мои офицеры не поведут солдат на верную смерть. Может быть, вы, господа, возглавите атаку? Тогда никто из моих людей не посмеет отказаться.
— Я войсками не командую, — решительно отрекся Алихун, — но я непременно доложу великому визирю, что три тысячи конных войск не решились атаковать укрепления, защищаемые несколькими десятками мятежных крестьян. И, полагаю, децимацией здесь не обойдется!
— К мятежникам подошло подкрепление, — доложил посыльный, который незадолго до этого вошел в шатер командующего с донесением, — они занимают позицию вдоль ручья и загораживаются кольями.
— И много ли их? — поинтересовался Алихун.
— До пяти сотен. Есть лучники, но в основном это пешие крестьяне.
— Тогда надо атаковать, пока они не укрепились, — сказал Конан. — Я готов повести передовой отряд. Там действительно нет воинов, мы достаточно легко прорвемся в их ряды и сметем их.
— Вот и славно! — обрадовался командующий. — Вы с вашим отрядом ударите на врага, и как только обозначится успех атаки, я бросаю следом за вами остальное войско. Хорошо?
— Мне понадобится длинный меч, закрытый шлем и хорошие доспехи, — сказал Конан. — Найдутся на меня такие?